Неживая вода - Елена Ершова

Будто поняв, что за участь ему уготована, чудовище взревело снова и наотмашь полоснуло когтями по стеклу. Оно не выдержало удара, лопнуло, обдав Игната веером колючих брызг. Он инстинктивно зажмурился, почувствовал на своей коже укусы осколков, что-то теплое потекло по щеке и лбу. Затем в ноздри ударил запах мокрой шерсти и гнили. Машину покачнуло, где-то за плечом истошно завопила Марьяна.

Приоткрыв один глаз, Игнат увидел прямо у своего лица оскаленную морду зверя — черные провалы глазниц вели в водоворот безумия, в пустоту небытия, из которого не было спасения. Но пальцы уже сами, что есть силы, вдавили спусковой крючок. Полыхнула белая молния, и следом за выстрелом раздался долгожданный рокот заведенного мотора.

— Ходу, ходу! — завизжала Марьяна.

Внедорожник рванул с места.

Игнат почувствовал удар: машина сбила с дороги что-то огромное и живое. Внедорожник занесло, но Витольд сумел справиться с управлением и теперь несся по проложенной колее, оставляя за собой снежную круговерть.

— Убил? — слово с трудом вышло из горла. Ноздри все еще разъедали запахи пороха и гари.

Игнату никто не ответил, а Марьяна вдруг упала ему на грудь, обвила руками за шею и разревелась в голос.

— Ну, будет там! Будет! — прикрикнул на нее Витольд. — Все позади теперь!

— Да как же… смерть снова отвели… — бессвязно причитала Марьяна, подняла на Игната раскрасневшееся, заплаканное лицо. — Осколками тебя поранило вот…

Она принялась оттирать ладонями его лицо. Игнат перехватил ее руки, улыбнулся криво:

— И правда, будет тебе. Не сильно ведь…

— Не сильно, — согласилась Марьяна. — Да только я за эти минуты всю жизнь свою вспомнила, как перед глазами пролетела, — она шмыгнула распухшим носом. — И маменьку свою вспомнила. И батюшку… И если б не ты, Игнат, то когда бы снова их увидела?

Она заревела опять и спрятала лохматую голову на его груди.

— Будешь плакать — Яг-Морт за тобою придет, — криво усмехнулся Игнат.

В ушах еще стоял звон бьющегося стекла и рев лесного чудовища.

— Вот он и пришел…

Марьяна возмущенно вскинула голову, пихнула его в грудь.

— Все бы шутить тебе! — она отсела на край и надулась.

— В нашем положении только и остается, что шутить, — отозвался Витольд. — Не каждый день от медведя живым уходишь.

— Думаете, медведь это был? — с сомнением произнес Игнат.

(… черные провалы глаз… силуэт, заслонивший собой полнеба… запах болота и гнили…)

— Стопроцентный шатун, — подтвердил охотник, но голос прозвучал неуверенно.

5

Через пару миль они остановились по нужде, хотя Витольд грубовато шутил, что ему это уже без надобности: все добро перед медведем выложил. Но смеяться никому не хотелось.

Второе дыхание, открывшиеся у Игната, теперь покидало его. Раскаленный обруч снова сдавил голову, кипящая лава ходила под кожей волнами, но наружу не выплескивалась. Марьяна поддерживала, как могла, однако и у нее иссякали силы, подорванные встречей с лесным чудовищем.

— А ведь задел меня шатун, — мрачно проворчал Витольд, разглядывая пропитанный кровью свитер.

— Далеко нам еще? — спросил Игнат.

— Скоро, — коротко ответил охотник. — Были бы на месте, не случись такой неприятности.

Игнат вздохнул и закрыл глаза. Он уже привык к постоянной тряске и с головой укутался в тулуп, спасаясь от ветра, бьющего из разбитого окна. Весь дальнейший путь он провел в полудреме. Спала и Марьяна, свесив растрепанную голову на Игнатово плечо. Изредка пробуждаясь от дремоты, он заботливо обнимал ее свободной рукой и сквозь полуоткрытые веки следил, как мимо скачками проносились деревья, как облака над соснами то собирались в начиненные снегом упругие шары, то расползались сероватым туманом. Несколько раз Игнату казалось, что за бурыми стволами мелькали обвисшие нити проволочных заграждений, словно некий механический паук поставил свои сети на беду заплутавшим путникам.

"И мы едва не попались в эту паутину", — подумал Игнат, с дрожью припомнив оскаленные клыки лесного стража.

— Просыпайтесь-ка, ребята!

Негромкий голос Витольда вытряхнул Игната из задумчивости. Он обнаружил, что внедорожник остановился, и вместо тряски ощущалась лишь легкая вибрация работающего двигателя. Потом проснулась Марьяна. Увидела, что все это время проспала на плече Игната, покраснела, и неловко осведомилась:

— Приехали, да?

— Приехали… Вы не пугайтесь только.

Голос у Витольда был взволнованным

"Не пугаться чего?" — хотел спросить Игнат и глянул в окно. Увиденное заставило его внутренне сжаться и даже усомниться в реальности происходящего.

На какой-то миг ему подумалось, что этого не могло быть на самом деле. Это были очередные видения, мрачная игра больного сознания. Но рядом охнула пораженная Марьяна, и тогда Игнат понял — частокол действительно существовал.

Он притаился за соснами, в стороне от дороги, которая сворачивала вправо и уходила дальше, на запад. Частокол не был особенно высоким, и мог показаться вовсе безобидным, если б не нанизанные на шесты волчьи головы.

Сразу в памяти всплыл рассказ Мирона о туше черного вепря, оставленного, как сигнал о прибытии нави. Ее путь — это путь смерти и разрушения. И не о том ли предупреждали теперь мертвые хищники? Их оскаленные морды были повернуты в сторону дороги, остатки шкуры закручивались вокруг шеста рваными лохмотьями.

"Их убили не так давно, — подумал Игнат. — Возможно, в начале зимы, поэтому мороз не дал шкурам окончательно разложиться".

— Что это такое, а? — с дрожью в голосе произнесла Марьяна.

— Вы, ребятки, ничего не спрашивайте, — размеренно и тихо ответил Витольд. — Ничего не спрашивайте и ничему не удивляйтесь. А ты, Марьяна, — повернулся он к девушке, — лучше тут обожди. Игната я сам доведу, а как вопросы решим, так и вернемся.

— И верно, — сипло сказал Игнат. — Видишь сама, место какое…

Он снова поглядел в окно. Ощеренные волчьи морды казались черными в наступивших сумерках.

Марьяна выпрямилась, возмущенно вскинула голову.

— Да вы что? — начала она. — Вы что, думаете, раз я девушка, то испугаюсь? Вот уж дудки! — она уперла руки в бока, и ее голос стал звенящим от сдерживаемого гнева. — И не брошу я тебя, Игнат! Я тебе знаешь, чем обязана? Жизнью, вот чем!

Ее темные брови соединились на переносице, губы дрожали.

"А ведь и впрямь не бросит", — подумал Игнат, и на сердце отчего-то потеплело.

— Ну, как знаешь, — не стал спорить и Витольд.

Но все же передал Игнату тот самый штуцер, из которого паренек несколько часов назад подстрелил медведя, и они двинулись к частоколу.

Идти оказалось тяжело — каждый шаг отдавался болью, ноги дрожали от слабости и увязали в сугробах.

Конечно, частокол не был ни из человечьих, ни из каких-либо других костей. Опытным взглядом плотника Игнат отметил грубую обточку бревен и наспех сколоченную калитку. Все это могло бы показаться весьма хлипким заграждением, если бы не пущенная по всему периметру колючая проволока. Прямо над калиткой возвышалась на шесте волчья морда, оскаленная, будто в последнем смертельном реве. Из пасти черной змеей свисал погнивший язык, а глаз не было — их выклевали вороны. В сгустившихся сумерках провалы глазниц напоминали черные дыры колодцев.

Витольд тем временем взялся за длинный, вощеный шнур, свисающий из-под козырька над самыми воротами. Игнат внутренне подобрался, ожидая услышать низкий набатный звон, или стук дверного молотка по железу. Но вместо этого где-то далеко прозвучал мелодичный перезвон колокольчиков, и калитка с легким скрипом распахнулась, будто по волшебству.

Но это было не волшебство, а всего лишь хитроумная система шнуров, протянутых от частокола к дому. Кем бы ни был хозяин здешнего места — ведьмой или нечистым духом, — он больше имел склонность к инженерному ремеслу, нежели к плотническому.

— Заходим, что ли, — сказал Витольд.

И первым шагнул за калитку.

Игнат медлил. Опираясь о плечо Марьяны, он сжимал штуцер и во все глаза смотрел вперед, за частокол, где на четырех высоких столбах высилось мрачное жилище ведьмы.

Первое, что бросилось Игнату в глаза — у избы не было окон. Дверь была — от нее до земли спускалась прочная деревянная лестница. А окон не было вовсе. Толстые срубы стен оказались сработаны крепко и на совесть, и дом больше напоминал охотничий лабаз. О присутствии человека говорил только идущий из трубы дым.

— Как она выглядит? — шепотом спросила Марьяна.

— Увидишь, — кратко ответил Витольд и махнул рукой. — Заходите скорее!

Прижимаясь друг к другу, ребята опасливо перешагнули порог. Дверь тотчас захлопнулась за их спинами, будто только этого и ждала, лязгнул железный засов. Ветер налетел сзади, сырой ладонью взъерошил волосы на затылке. Марьяна вздрогнула и обернулась.