Суперневезучая - Дарья Калинина

К счастью, погода стояла хорошая. Стояла та благословенная пора, которую в народе называют бабьим летом. Вроде бы по календарю уже осень, но тепло как летом, припекает солнышко, только не жаркое, а мягкое, хотя и уверенное в себе.

– И куда нам идти?

– Вон ее дом.

И молодой человек, которого звали Костей, указал на небольшой двухэтажный домик, окруженный собственным садом.

– Мало им парка, который вокруг. Им еще и палисадник перед домом потребовался.

Домик при ближайшем рассмотрении оказался очень даже внушительных размеров. В нем было две двери. Видимо, рассчитан он был на две семьи. И некоторое время Костя топтался перед домом, не зная, в какую дверь позвонить. Его колебания привлекли к себе внимание подростка лет пятнадцати. Парнишка был страшненький. Тощий, рыжий, кучерявый и заляпанный густыми веснушками. Да еще на длинном носу торчали модные очки, желтые «хамелеоны», уродующие его окончательно. Дорогие джинсы свисали с тощей задницы, словно в любой момент собирались упасть долу.

В руках он держал какую-то книгу. Присмотревшись к обложке, Мариша увидела, что это одно из творений модного нынче писателя с философско-мистическим уклоном. Судя по рассеянному виду парнишки, он еще не вполне вынырнул из своей книги. И появившуюся перед ним компанию воспринимал не вполне адекватно. Словно сомневался, люди ли перед ним во плоти и крови или бестелесные духи, явившиеся смутить его покой и помешать медитации.

Однако имя Эмилии произвело на парнишку поистине чудодейственное впечатление. Он мигом стряхнул с себя сонную одурь.

– Эмилия! О! Конечно, она живет тут!

– Ты часом ей не родственник?

Анюта всего лишь имела в виду цвет волос.

– Я? Родственник?! Эмилии?! Вы надо мной, наверное, издеваетесь?

– Нет. А в чем дело?

– Что вы! Она такая… Такая ослепительная. А я… А я полное ничтожество. Да она меня даже не замечает!

Все ясно, молодой человек был влюблен в свою прекрасную соседку. И чувство это было тем более пронзительным, что влюблен он был впервые. И впервые ему было дано переживать все те волнения и радости любви.

– Она мне не родственница. И даже мои родители… Идиоты этакие! Поссорились с ней!

Чувствовалось, что эту обиду мальчишка не простит своим папе с мамой еще многие годы. А может быть, вообще никогда не простит. Так и вырастет с четким убеждением, что они погубили его первую любовь. Затоптали ее на корню. Выжгли своим пренебрежением к его трепетным чувствам.

– А твоя соседка дома?

– Я не видел, чтобы она выходила. А я сижу тут с восьми утра.

Ага. Мальчишка специально устроился поближе, чтобы не пропустить появление своего кумира. В восемь утра для чтения в палисадничке было еще прохладно. Но влюбленного такие пустяки не смущали. Он терпеливо ждал появления дамы своего сердца.

– Что-то многовато у этой тетки поклонников, – прошептала Мариша, пока Костя отправился звонить в указанную дверь.

– Говорю вам, она красавица, – тоскливо произнесла Анюта. – Впрочем, сами увидите.

Костя вернулся быстро. Даже слишком быстро. И его физиономия теперь выражала уже не сомнение или смущение, а неподдельный страх.

– Там что-то случилось, – пробормотал он. – Я звонил, звонил, мне никто не открывал. А потом я толкнул дверь и она… она…

– Что она?

– Открылась!

– Дверь открылась?

Вместо ответа Костя так быстро и энергично затряс головой, что подруги даже испугались, как бы она у него вовсе не оторвалась.

– Может быть, Эмилия просто забыла закрыть дверь?

– Она?! – В голосе Кости слышалось такое неприкрытое возмущение, словно Эмилия была неким высшим существом, никогда и ничего не забывающим и промашек не допускающим. – Нет, она не могла забыть.

– Тогда другой вариант. Эмилия куда-то вышла ненадолго. А дверь просто прикрыла.

– А тот рыжий? Он сказал, что она не выходила.

– Он увлекся книгой и Эмилию не заметил.

Но Мариша и сама понимала, что этого быть не может. Рыжий парнишка, если бы не увидел, так почуял бы свою «обоже#».

– Надо войти и посмотреть.

Костя снова пришел в ужас.

– В чужую квартиру! Без приглашения владелицы! Что вы такое говорите?! Если Эмилия действительно куда-то вышла и сейчас вернется, то она снимет мне голову!

– Хорошо. Подождем.

Они подождали десять минут, потом еще пять и еще три. Наконец ожидание стало совершенно невыносимым.

– Костя, ты как хочешь, а мы зайдем!

Костя уныло кивнул:

– Зайдите. Вам-то она ничего не сделает.

С легким трепетом три девушки двинулись к приоткрытой двери. Эта шикарная дверь из цельного массива красного дерева почему-то внушала им почтительный страх. Хотя чего им бояться? Даже если Эмилия и дома, то не съест же она их?

– И вообще, – пробормотала Мариша, – это она тебя, Лиза, должна бояться. А не наоборот.

Лиза промолчала. И Марише пришлось первой шагнуть в квартиру Эмилии. С первого же взгляда, с первых же шагов становилось понятно, что тут живет одинокая молодая женщина. Чувственная, сексуальная и весьма раскрепощенная. К тому же с весьма своеобразным чувством юмора.

– А что это за украшение? – изумилась Анюта, разглядывая какую-то сухую штучку, висящую на стене. – Похоже на колбаску. А откуда тут волосы?

– Ты про скальпы что-нибудь слышала?

– Скальпы? Вроде бы это кусок кожи с головы вместе с волосами? Их снимали индейцы со своих жертв?

– Совершенно верно.

– А при чем тут скальпы?

– При том, что это тоже скальп. Только… Только с другой части тела.

Анюта еще некоторое время разглядывала странное украшение на стене, пытаясь вникнуть в смысл слов Мариши. Потом до нее дошло. И, дико взвизгнув, она отпрыгнула далеко в сторону.

– Ай! Ай! Ай! Это то самое, о чем я подумала?

– Вот именно.

– Какая гадость!

Но Лизу больше волновал другой вопрос.

– Откуда же она это взяла? Неужели… Как индеец… Со своей жертвы…

Договорить она не сумела, у нее перехватило дыхание. Некоторое время девушки еще таращились на страшный экспонат. А потом Мариша неуверенно сказала:

– Да нет, чушь какая-то. Наверняка это муляж.

И все три девушки поспешили уйти подальше. Но и дальше было не лучше. На стенах висели картины, изображающие мужчин и женщин в весьма откровенных позах. При этом тела их были такого странного цвета и изогнуты под такими причудливо-немыслимыми ракурсами, что создавалось полное впечатление, будто сексом занимаются не живые люди, а двух, или даже трехдневные покойники с полностью переломанными костями.

– Жуть какая! И кто мог ТАКОЕ нарисовать?

– Лучше спроси, кому могла прийти в голову идея, повесить ТАКОЕ у себя в доме?

Единственной приличной вещью среди этих картин была большая фотография в красивой резной рамке, изображающая стену какого-то древнего индийского храма. Тут персонажи тоже деятельно занимались сексом, но это хотя бы выглядело красиво.

Коридор, он же картинная галерея, наконец кончился, и девушки оказались во внушительных размеров холле. Из него вели целых три двери. Одна на кухню. Другая в гостиную. И третья, видимо, в спальную. Две первые были открыты нараспашку. И за ними никого не было. Дверь в спальную была плотно закрыта. И естественно, именно она и манила к себе трех девушек сильнее всего.

– Зайдем?

– Страшно.

– А чего бояться? Мы ведь вместе.

Впрочем, ничего ужасного за дверью спальной не обнаружилось. Шикарная мебель из красного дерева. Шелковое белье, на котором чудовищно неудобно и скользко (Мариша это знала на личном опыте) спать. Гладкий ковер на полу, кажется, даже ручной работы. И снова картины на всех стенах. Те же самые фигуры, деятельно сопрягающиеся в немыслимых для живого организма позах. А вдоль всей стены прямо над изголовьем кровати было целое эпическое полотно, изображающее не то драку, не то безумный секс, не то выход зомби из подземелий.

– Ой! – пискнула впечатлительная Лиза. – Мне что-то худо. Пойду-ка я отсюда, если не возражаете.

Девушки не возражали. Полотно настолько их впечатлило, что они как-то не заметили Лизиного исчезновения. Спохватились они только в тот момент, когда по всей квартире раздался ее дикий визг:

– А-а-а-а! А-а-а-а!

Толкая друг друга, Анюта и Мариша кинулись на помощь. Впрочем, ничего страшного с Лизой не случилось. Она стояла в холле и дико верещала, глядя на еще одну дверь. Раньше девушки ее не заметили, так как она была ловко замаскирована гипсовой фигурой демона – мужчины с таким внушительно вздыбленным хозяйством, что девушки лишь кинули на него косой стыдливый взгляд и поспешили отвести глаза.

Оказалось, что эта фигура не просто фигура, а дверь в ванную комнату. А ручкой являлось как раз то самое, на что смотреть девушки стыдливо избегали. И вот на пороге этой самой комнаты с неприличной дверной ручкой стояла Лиза и дико визжала:

– А-а-а-а!

– Замолчи! Замолчи немедленно!