Осколки (СИ) - Эльданова Александра

Но Сергей меня удивил.

— Не бойся, — он протянул руку, заправив мне за ухо прядь, выбившуюся из косы, — сейчас приедет следователь, скажет что-то конкретное. И я тебя одну не оставлю, не бойся.

— Спасибо тебе, — да, я могу обижаться сколько угодно, но его заботы обо мне это не отменяет.

— Глупости. Так что там с чаем?

В прихожей зазвонил домофон.

— У тебя совершенно не складывается с чаем в моем доме, — улыбнулась я и пошла открывать.

После стандартных приветствий Михаил Семенович спросил:

— Сергей, вы венок трогали?

— Да, — кивнул Топольский, — переставил во двор. А что?

— Пальчики ваши снимем, не против? Саша, где можно с вами наедине поговорить?

— Пойдемте наверх, в кабинет, — я кивнула на лестницу.

Михаил Семенович выбрал одно из кресел у кофейного столика, я село напротив и спросила:

— Порадуете меня чем-то?

— С удовольствием, но пока нечем. Неуловимый Джо какой-то — на всех камерах только силуэт — ни лица, ни каких-то примет.

— Ясно. Мы успели мои записи посмотреть — там то же самое.

— Записи я заберу, у меня есть специалист, может что выудит оттуда. Больше ничего в эти дни не было подозрительного?

Я встала и достала из ящика стола конверт с фотографиями:

— Вот это. Передали Сергею, как вы понимаете — все это голимый фотошоп.

— Кто передал, он, конечно, не в курсе?

— Увы.

— Саша, а ведь кто-то снимал вашу спальню. У вас же нет там соседей?

— Нет, там лес. Хотите сказать, что кто-то лазил по деревьям напротив окна?

— Саша, — мужчина даже поморщился, — двадцать первый век, совсем не обязательно сидеть на елке, чтоб сделать фотографию помещения. Камер в ту сторону, конечно, нет.

— Есть, я отдам вам запись.

— Уже замечательно.

— С этими фотографиями тоже не все гладко, — я нашла ту, где видно спину и рассказала Михаилу Семенычу про сведенную татуировку и наши с Андреем догадки.

— Не лишено смысла, — мужчина разглядывал фотографии, — я, кстати, запрос сделал, в колонию, где Марков отбывал наказание. По документам у них все чисто, даже акт вскрытия мне прислали.

От последней фразы я поежилась, но все же сказала:

— Гроб ведь был закрытый.

— Неудивительно — многочисленные повреждения лицевых костей, травмы черепа. Если верить заключению, то там месиво вместо головы. Простите за подробности, Саша.

— И это меня тоже настораживает. Для душевного спокойствия я бы его откопала и сделала анализ ДНК, но для эксгумации нужно что-то большее, чем мои подозрения и цветы. Это все ведь даже на «Доведение до самоубийства» не тянет.

— Зря вы юридический бросили, Саша, — покачал он головой, — светлая голова.

— С моей психикой там делать нечего.

— Все равно жаль. У нас там вечная нехватка таких принципиальных. Хорошо, Саша, я вас услышал, попробую что-то еще вытрясти про смерть Дмитрия.

— Спасибо. Не сочтите это за паранойю, но чем дальше, тем больше у меня сомнений. Если в итоге это окажется просто психопат, который пытается прикрыться чужим именем и заставить всех поверить, что Марков жив, я буду даже рада, если так можно выразиться.

— Я вас услышал. Саша, поправьте меня, если я не прав, но Топольскому я ведь не должен рассказывать всего?

— Да, — я кивнула, — о Диме он не знает, и я вообще не хочу, чтоб знал.

— Поверил фотографиям? — Михаил Семенович посмотрел на меня поверх очков.

— Поверил. Но, мне кажется, что это к делу не совсем относится.

— Простите, Саша. Я вас понял.

— Я могу идти?

— Сергея не проводите сюда? — попросил мужчина, — Я все-таки хочу с ним тоже побеседовать.

— Да, конечно, — я кивнула вышла.

Прежде, чем спуститься, я немного постояла в коридоре, сделав несколько глубоких вдохов. Спокойно, Саша, это все только твои догадки, которые больше похожи на сюжет какого-то третьесортного сериала. Не воскресают покойники в обычной жизни, бред это.

Едва услышав мои шаги на лестнице, Топольский поднял взгляд от экрана телефона:

— С тобой все хорошо?

— Да, нормально. Пойдем, я тебя провожу до кабинета, Михаил Семеныч хотел с тобой тоже побеседовать.

Пока Топольский разговаривал со следователем, я отдала Тимуру записи с камер, показала двор и лес за домом, откуда сняли мою спальню. Помощник Михаила Семеновича оказался парнем серьезным и немногословным, это даже плюс, потому что вести долгие разговоры мне сейчас не хотелось.

Мы как раз вернулись в дом, когда мужчины наверху закончили разговаривать. Интересно, о чем они так долго беседовали?

— Все сделал? — спросил Михаил Семенович у Тимура и получив в ответ короткий кивок обратился уже Топольскому, — Сергей Георгиевич, пальчики ваши откатаем?

— Да, конечно.

Следователь пожал руку Сергею:

— Рад был познакомиться! Тимур, займись пальцами. Саша, до ворот меня не проводите?

Мы вышли на крыльцо, и мужчина сказал:

— Будьте, пожалуйста, осторожнее и внимательнее. У вас ведь есть разрешение на оружие?

— Да. Думаете, все настолько серьезно?

— Лучше подстраховаться. Я позвоню, если что-то новое выяснится. Всего доброго, Саша.

— До свидания.

Я проводила Тимура и прислушалась — в ванной журчала вода, дверь открыта. Усмехнулась и, прихватив бутылку с остатками виски, пошла спасать легенду.

— Это так не отмоется, — предупредила я. Сергей действительно тщетно пытался оттереть серые ладони.

— И что мне делать?

Я потрясла бутылкой.

— Нет, ну я так не могу. Мне еще за руль, давай я вечером вернусь тогда, — засмеялся он.

— Дурень, — я не выдержала и улыбнулась, — руки оттереть!

— Да? Жаль, я уже настроился на нескучный вечер. Но руки, так руки, уговорила. Вискарик хороший, не жалко?

— Не жалко. Да и другого спирта у меня дома нет.

— Саша, — уже другим тоном сказал Сергей, терпеливо оттирая краску, — можно я тебя кое о чем попрошу?

— Смотря о чем, — насторожилась я.

— Если еще что-то подобное случится — цветы, фотографии, странные люди у ворот — пожалуйста, позвони мне.

— Зачем? Если ты переживаешь, что это действительно кто-то из твоих фанаток, то не нужно, ты не при чем.

— Нет, я переживаю за тебя, — серьезно ответил он, забирая у меня полотенце, — боюсь, что с тобой что-то случится.

— Сереж… — я вдруг даже растерялась. Я не ждала от него таких слов.

— Не буду, — оборвал он меня, — но только ты мне очень дорога и я правда боюсь за тебя. Обещаешь?

— Хорошо, — вздохнула я, — но я надеюсь, больше ничего такого не будет.

— Я тоже. И если нужно помочь — не стесняйся. Взамен ничего просить не стану, не бойся. Хоть ты и считаешь меня вспыльчивым идиотом, но корысти у меня нет, поверь.

— Я не считаю тебя идиотом, — поморщилась я, — хорошо, если что — я позвоню.

— Не позвонишь, — покачал он головой, — ты гордая. Ладно, я сам виноват. Санечка, я что-то могу для тебя ещё сегодня сделать?

— Подожди минутку, я переоденусь. Не хочу здесь одна оставаться.

— Конечно. А вечером как?

— Андрея с Дашкой позову, — я следила за выражением его лица. Ничего.

— Лучше бы тебе вообще в городе пожить, — сказал Сергей, — все-таки охрана у вас достаточно посредственная, а ты одна в большом доме, где даже решеток нет.

«Зато есть оружие», — подумала я.

— Я подумаю над этим, — пообещала я.

Из спальни я позвонила Андрею.

— Черт! Конечно приезжай, Сань. Дарья правда поздно из школы придет — у них там какие-то дополнительные курсы, что ли.

— Я ее заберу тогда, не переживай.

— Сань, может тебе вообще пока у нас пожить? Места хватит.

— И ты туда же?

— И я. А кто ещё?

— Лешка. Сергей.

— Оба правы. Страшно у тебя.

— Ладно, я подумаю. До вечера, Андрюш.

Кинув телефон в рюкзак, я достала из шкафа рубашку и джинсы, покидала в рюкзак всякие нужные мелочи, засунула в переноску кота и спустилась вниз.

— Держи. Он, вроде, откормился, вполне живой и веселый, — я протянула Сергею переноску. Специально выбирала в магазине самую сумасшедшую расцветку.