Мертвая вода (СИ) - Локалова Алиса

Измотанный Фабио провел ее мимо пары причалов с допотопными галерами и пузатыми торговыми кораблями и наконец показал высокого сутулого человека с хищным крысиным выражением лица. Феликсе был не по нраву контраст между разбойничьей рожей продавца и его богато расшитым камзолом в новых арделорейских цветах: черном, красном и белом. Он не потрудился прикрыть залысину париком, и теперь она медленно накалялась на бедеранском солнце до медного цвета. Он что-то втолковывал маленькому человечку в треуголке, который трясся и постоянно кивал.

Феликса дождалась конца разговора и только тогда сама заговорила с продавцом кораблей. Обращаться к нему на родном языке она не рискнула — в отличие от чиновника, тот мог распознать фальшивый акцент. Так что она заговорила на одном из западных наречий, которым неплохо владела:

— Halle! Biret tui, qui salet frigate?

Это значило — привет, ты продаешь фрегат?

— Ano.

Да.

— Quanden?

Сколько?

Мужчина ответил. Феликса мысленно обрадовалась — похоже, повстанцы не знали настоящей цены этого корабля, да и других тоже. В конце концов, в Арделорее еще не успели наладить производство новейшего латунного сплава, а латунная обшивка являлась одной из самых дорогих деталей корабля. В Бедеране иногда обшивали корабли медью, но она стоила еще дороже, так что в основном в ходу был шпон.

Тем не менее, она недовольно зацокала языком, и сказала, что дорого. Предложение оплатить часть стоимость в счет каперского жалования одобрения не встретило. После непродолжительного, но бурного спора хозяин проверил ее бумаги и выписал ей судовладельческую грамоту, которую они сразу подписали у того же чиновника. Мужчина помрачнел еще больше: ему пришлось уплатить налог с продажи, который, конечно же, тоже оказался разбойничьим. Франциск Фабиус Дебюсси теперь стал владельцем сорокачетырехпушечного фрегата и чудовищного долга новому арделорейскому командованию.

По документам корабль проходил без названия. Чиновник настоял, чтобы название было. Феликса притворилась равнодушной и попросила записать его как «Имя». Чиновник даже одобрительно хихикнул от такого выкрутаса — записать в графе «Имя» слово «Имя». И записал его на своем родном языке. Чародейка поблагодарила чинушу, попрощалась и ушла к голубятне, чтобы отправить послание Брисигиде.

В голубятне сидел специальный чародей, внушавший птицам образы мест, куда им нужно лететь. Чародей и сам напоминал голубя и все время смешно дергал головой. Феликсе пришлось долго объяснять ему про мельницу и пристройку к ней, где она жила последнее время — все-таки убежище и впрямь надежное. Наконец чародей понял, в каком направлении лететь птице, когда она показала место на карте, и отправил маленького юркого самца в полет.

К счастью, в голубятне не пришлось платить золотом.

Наконец Феликса получила возможность осмотреться на приобретенном судне. Капитан перегонной команды провел ее по фрегату. Корабельщики постарались на славу: на такелаж, палубу, каюты и скромную элегантную отделку пошли лучшие сорта дерева. Капитанский мостик явно обрабатывали самые опытные мастера, а над кают-компанией поработали талантливые краснодеревщики. Все было навощено, натерто, просмолено; пушки привели в полубоевую готовность. Феликса бегло осмотрела трюм и обнаружила там в том числе основательные запасы пороха.

На бортах она к своему удивлению увидела несколько тяжелых баллист с абордажными крюками и странными гарпунами, напоминающими шестопер. Похоже, тот, кто проектировал корабль, планировал отбиваться от летающих тварей и брать на абордаж корабли на расстоянии сотен метров. «Возможно, абордаж тут ни при чем, — вдруг подумала Феликса, — это ведь эскадра. Может, они планировали идти в сцепке или маневрировать, цепляясь за более тяжелый корабль?»

Чем дольше она осматривала корабль, тем больше он ей нравился. Особенно, когда перегонщики наконец ушли.

Через некоторое время Феликсу стало охватывать острое чувство тревоги. Ей казалось, что все проходит слишком уж гладко: ее не настигла погоня из Боархолла, ни одного из ее убежищ не нашли, она встретила старую подругу, набрала команду и даже корабль смогла купить. Конечно, оставался человек Фабио, которого казнили сегодня, и Акыр, который слишком долго не возвращался — время уже подходило к двум пополудни. И это ее беспокоило больше всего: она боялась, что именно в последний момент кто-то помешает им отплыть из города. Феликса ожидала — не могла не ожидать — что среди тех, кому они вчера дали от ворот поворот, найдутся доносчики, но ей казалось, что они не найдут серьезного повода для доноса. Ведь что они, по сути, делали на том складе? Всего лишь набирали команду. Да и кто они такие? Бродяги и авантюристы без роду и племени — никто не упоминал о родине, хватило ума…

Однако кто-то оказался достаточно ловок и незаметен, чтобы выследить человека Фабио и найти на него компромат. И при этом не нашел ничего на самого Фабио или на нее. Почему?

Тревога не отступила даже тогда, когда нанятые матросы под руководством Фабио и Радны стали грузить припасы, купленные и перенесенные на склад сразу после набора. Вскоре пришли Брисигида, Лаэрт и Данатос — к ее облегчению, они предприняли меры предосторожности: Брис прикрыла лицо, Данатос уменьшился в размерах, Лаэрт чем-то намазался и стал похож на древнего старца. Все они явились по одному и с перерывом; Дани нес в руках сразу несколько сумок с пожитками — ее вещи тоже собрали.

Только Акыр все не возвращался. Феликса не выдержала:

— Ты знаешь, где живет наш капитан? — спросила она Фабио и Радну.

— Нет, — одновременно ответили они. Радна продолжила: — Он очень скрытный. Всегда выходил на связь сам.

Феликса тяжело вздохнула. Был у нее и другой способ найти пропавшего. «Опять придется возиться с зеркалом. Ненавижу. После предвидений всегда голова болит и тошнит».

— У кого-нибудь есть под рукой зеркало? — громко спросила волшебница.

— Вон в тех тюках — твои вещи, — немедленно отозвался Лаэрт, не забывая продолжать разыгрывать старика — даже голос преобразился в скрипучий, старческий.

Феликса достала простое маленькое зеркальце в деревянной оправе, из нагрудного кармана вынула совсем крошечный амулет — гранатовый шарик, в народе зовущийся «яблочко», и пустила его кататься вдоль рамы по кругу. После девятого оборота голова закружилась, и она увидела подернутую дымкой картинку.

… В маленьком холмике было едва возможно распознать землянку. Горец ни за что бы не стал жить в такой развалине, будь у него хоть тень выбора. Вдали виднелось несколько старых ветряных мельниц и огромные здания зернохранилищ и складов. Самая окраина.

К землянке двигался целый отряд воинов в бедеранской форме и остроконечных шлемах. Каждый — с ятаганом на поясе и тяжелым копьем в руке — усиленная когорта. Воины встали перед маленькой землянкой полукругом, блокируя выход…

Картинка размылась, и Феликса снова увидела свое отражение и остановившееся «яблочко».

«Без магии с целым отрядом не справиться, — подумала она, — а магия тут же меня выдаст. Да и силой прорываться — только беду навлекать. Нужен совет».

Феликса как можно короче рассказала все Брисигиде, Лаэрту, Данатосу и Фабио.

— Расстановка сил — хуже не придумаешь, — сразу заявил Лаэрт. — По твоему описанию — все здания далеко, не подкрасться. Я бы предложил поджечь мельницы, будь это обычные стражники, но особая когорта не помчится проверять поджог. Если мы ставим на отвлекающий маневр, он должен затрагивать самих стражников…

— Что само по себе уже привлечет внимание властей и всей городской стражи, — закончила фразу Феликса. — Нас пытаются отловить по-тихому, значит, знают, кто мы.

— Тогда скрываться больше нет смысла, — резюмировал Данатос. — Ты можешь провесить им портал?

— Нет ингредиентов, — покачала головой чародейка. — Для телепорта нужны руны, вырезать их слишком долго. К тому же, я не смогу его так точно нацелить. Радиус разброса может достигать двадцати метров на таком расстоянии. Телепортируясь из Арделореи, я вообще не попала в Бедеран, а оказалась в толще воды в гавани. Будь они в пределах видимости…