Опасные шалости - Инга Берристер

— Не двигайтесь.

На этот раз она подчинилась Смайлзу, скорее от отсутствия выбора, чем из желания. Зажмурив оба глаза от боли, Дорис едва ли могла сделать еще что-нибудь.

— Теперь наклонитесь ко мне, — услышала она слова Невила.

Он обхватил ее рукой и крепко прижал к себе, заставив сердце девушки на мгновение остановиться, а затем порывисто затрепетать в груди.

— Можете не открывать глаза, если вам так лучше. А теперь отправимся в дом.

— Не могу, — запротестовала Дорис. — Я не могу идти с закрытыми глазами.

— Сможете, если обопретесь на меня, — ответил Невил.

Голос его раздавался почти у нее в ухе, а тело было слишком близко. Дорис обостренно ощутила тяжесть теплой руки, поддерживающей ее, звук его дыхания, уже такой знакомый и волнующий, запах его кожи.

— Все, что вам требуется, — это лишь довериться мне.

— Нет.

Услышал ли Смайлз панику в ее голосе так же отчетливо, как она сама, подумала Дорис. Превозмогая боль, она попыталась открыть слезящиеся глаза.

— Я могу справиться сама, — сказала она.

— Может быть, — согласился он. — Но не станете этого делать.

Дорис чуть не задохнулась от негодования, когда он легко поднял ее на руки. Смайлз собирался отнести ее в дом... Невозможно! Он не должен этого делать!

Однако это ей только казалось. Ему потребовалось гораздо меньше усилий и напряжения, чем предполагала девушка, чтобы выполнить свое намерение.

Только когда Невил поставил ее на ноги посередине кухни, Дорис неожиданно кое-что поняла. Она осторожно моргнула раз, потом еще.

— Она вышла, — радостно объявила девушка. — Песчинки нет.

— Дайте, я посмотрю.

Дорис покорно повернула лицо, судорожно глотнув, когда увидела, как близко был Невил, когда ощутила, как прикосновения его рук изменились и стали гораздо менее руками помощи и гораздо более... Она опять глотнула, все эмоции внезапно смешались в хаосе. Рассудок и инстинкт самосохранения настойчиво советовали отодвинуться от мужчины как можно скорее, но тело, чувства, все ее эмоции страстно убеждали остаться и рискнуть последствиями.

— Можете ли вы хотя бы представить, как я хочу вас? — хриплый голос пронзил девушку точно молния.

Едва уловимые поглаживания Невила порождали цепь опасных чувственных импульсов в ее теле и заставляли Дорис еще теснее прижаться к нему, закрыть глаза, чтобы еще лучше, еще острее ощутить его прикосновения.

— Вы не можете хотеть меня, — прошептала она, но протесту ее не хватало убедительности, а слова Невила уже пробудили в ней желание такой силы, которая угрожала смести все на своем пути.

Дорис попыталась подавить его, прислушаться к голосу разума, но ощутила растущее в теле Невила желание, его силу и твердость.

— Вы тоже хотите меня, — выдохнул Невил.

— Нет, — шепнула девушка, прекрасно сознавая, что лжет.

Невил, очевидно, тоже почувствовал ее ложь, потому что, проигнорировав ее протест, страстно продолжил:

— И если я позволю своему телу поддаться влечению, вы окажетесь в моей постели, в моих объятиях, подо мной, нас ничто не будет разделять, кроме воздуха, за желание вдохнуть который мне придется сражаться.

— О Боже, не делайте этого, — услышала Дорис протестующий стон, как только инстинктивно отозвалась на его страстную речь, прижавшись к Невилу, закрыв глаза и позволив его дыханию согревать ее кожу.

— Чего не делать? — проворковала она, упиваясь ощущением победы женщины, сознающей обретенную власть.

— Вы прекрасно знаете, что.

Невил погрузил руки в ее волосы и запрокинул девушке голову.

— Я должен признаться вам, Дорис, что вы творите со мной что-то невероятное, — прошептал он, почти касаясь ее губ. — Я должен признаться, что вы заставляете меня чувствовать... Какую боль вы заставляете меня переносить!

Невил взял ее руки в свои ладони и поднес их к губам, медленно целуя ей пальцы один за другим, лаская их языком.

Волна чувств захлестнула Дорис. Она была не в силах сдержать легкий стон наслаждения, остановить приятную дрожь, пробегавшую по телу.

— Вам нравится, — прошептал Невил. — И мне тоже. Мне нравится вкус вашей кожи, Дорис. Мне нравится ее мягкость, ее запах. Я восторгаюсь тем, как вы откликаетесь мне: этот тихий короткий стон... ваше тело прижимается к моему. Мне хочется точно так же отведать каждый дюйм вашего тела. — Голос его стал еще глуше, еще ниже. — Каждый дюйм, начиная отсюда... — Он нежно поцеловал девушку в лоб. — ...Потом здесь... — С уже меньшей нежностью, но с большей силой прижался он к ее губам. — ...Потом здесь... — Дорис снова задрожала, как только губы Невила коснулись ямочки у горла. — ...Потом здесь... — Еще один легкий стон сорвался с ее губ, когда Невил провел кончиками пальцев по ее груди. — Но больше всего... Больше всего я хочу дотронуться и попробовать ваше сокровенное... — с трудом выговорил он сдавленным и прервавшимся от желания голосом.

Бессмысленно пытаться скрыть, как глубоко проник Смайлз в ее сознание, спрятать свою реакцию, свое стремление отозваться на чувственное возбуждение, вызванное им.

Я тоже хочу вас, хотелось сказать Дорис, но она не могла заставить себя произнести роковые слова. Вместо этого девушка протянула руку и коснулась Невила. Губы ее вздрогнули, когда она ощутила кончиками пальцев чуть колючий подбородок, провела вдоль четких контуров его волевого лица. Сердце неистово билось в ее груди.

— Я почти потерял веру встретить вас, — сказал Невил, наклонившись поцеловать ей кончики пальцев. — Женщину, которая пробудит во мне такие чувства...

— Какие? — тут же спросила Дорис.

Ее голос стал почти неразличим, он был мягким и бархатистым. Это был голос женщины, вечная потребность которой быть желанной была удовлетворена.

— Когда нет ни одного дюйма вас, которого я не хотел бы познать, когда нет ни одной мысли, ни одного чувства, которые я не хотел бы с вами разделить. Когда каждую секунду мне хочется быть частью вашей жизни, — ответил он.

— Но вы не можете испытывать ко мне таких чувств, — запротестовала Дорис.

— Не могу?

Невил опять целовал ей пальцы, но не отрывал взгляда от губ. Дорис почувствовала снова нарастающее в ней возбуждение и одновременно опасение, когда, затаив дыхание и инстинктивно закрыв глаза, она ощутила, как Невил взял ее лицо в ладони.

— Нет, не закрывайте глаза, — попросил он. — Не пытайтесь спрятать себя и свои чувства от меня, Дорис. Я хочу разделить их точно так же, как вы хотите разделить мои.

Как мог обычный поцелуй, когда ты просто заглядываешь в глаза другому человеку, дать ощущение столь глубокой интимности? Интимности, еще более глубокой, чем их жадный влажный поцелуй сейчас: деликатные «исследования» любопытного языка Невила, напряжение его тела.