Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » Русская классическая проза » Городу и миру - Дора Штурман

Городу и миру - Дора Штурман

Читать онлайн Городу и миру - Дора Штурман

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 146
Перейти на страницу:

В Цюрихе, в декабре 1975 года, интервьюер спросит у Солженицына, уже изгнанника, о заблуждениях его юности:

"А что Вас привлекло в марксизме? Рациональность? Стремление к справедливости?" (II, стр. 240).

И Солженицын без колебаний ответит:

"Безусловно, обещание справедливости. Мне казалось, что возможно она проявится, когда наша устремленность преодолеет трагедию эпохи" (II, стр. 240).

Вопреки горам критических сочинений (к сожалению, мало читаемых) и роковому опыту многих стран, неизменно идентичному, марксизм продолжает привлекать к себе сердца людей обещанием справедливости и умы людей - своим наукообразием, своей квазирациональностью. Всем ли сегодня ясно, что наиболее выносимое для общества его устройство лежит не на путях однопартийности и уничтожения частной собственности, не на путях централизации и всеобъемлющей плановости экономики (и ПОЧЕМУ ЭТО ТАК)? Сравнительно немногим. И отсюда - все парадоксы, отмеченные Солженицыным в "Образованщине". И потому "этот процесс повторяется сегодня на Западе", несмотря на конкретные провалы утопии. Для того, чтобы эти парадоксы действительно канули в прошлое (а они не до конца изжиты даже в соцстранах), необходима мощь контрпропаганды, хотя бы сравнимая по своей массивности и проникающей способности с мощью пропаганды утопии.

Свой рассказ о превращении интеллигенции в "образованщину", включившую в себя всех совслужащих, все совмещанство, всю бюрократию, Солженицын заключает итогом:

"Так - произошло, и с историей уже не поспоришь: согнали нас в образованщину, утопили в ней (но и мы дали себя согнать, утопить). С историей не поспоришь, а в душе - протест, несогласие: не может быть, чтоб так и осталось! Воспоминанием ли прошлого, надеждой ли на будущее: мы другие!.." (I, стр. 89. Курсив и разрядка Солженицына).

Какие же?

Возникает соблазн переписать всю статью - историю иллюзий, краха, подавления и сдачи российской и советской интеллигенции, когда "при уничтожении одного брата другой брат послушно брал на себя хоть и руководство Академией Наук" (I, стр. 88), когда, в душе отчужденные (по их собственным свидетельствам) от государственной власти, образованцы "не только держали государство всей своей повседневной интеллигентской деятельностью, но принимают и исполняют даже более страшное условие государства: участие душой в повседневной лжи" (I, стр. 90. Курсив Солженицына). Но если "участие душой", то значит и неполное отчуждение от государства, не полное ощущение лжи как лжи? Солженицын цитирует самиздатского автора Алтаева (псевдоним, статья "Двойное сознание интеллигенции и псевдокультура", Вестник РСХД, № 97) и цитирует, по-видимому, сочувственно:

"Интеллигенция прежняя действительно была противопоставлена государству до открытого разрыва, до взрыва, так оно и случилось, - об интеллигенции нынешней сам же Алтаев в противоречие себе пишет, что "она не смела выступить при советской власти не только оттого, что ей не давали этого сделать, но и оттого в первую очередь, что ей не с чем было выступить. Коммунизм был ее собственным детищем... в том числе и идеи террора... В ее сознании не было принципов, существенно отличавшихся от принципов, реализованных коммунистическим режимом", интеллигенция сама "причастна ко злу, к преступлению, и это больше, чем что-либо другое, мешает ей поднять голову". (И облегчило войти в систему лжи. Хотя и в несколько неожиданной форме, интеллигенция получила по сути то самое, чего добивалась многими десятилетиями, - и без боя покорилась. И только ту утешку посасывала втихомолку, что "идеи революции были хороши, да извращены". И на каждом историческом изломе тешила себя надеждой, что режим вот выздоравливает, вот изменится к лучшему и теперь-то, наконец, сотрудничество с властью получает полное оправдание (блестяще отграненные у Алтаева шесть соблазнов русской интеллигенции - революционный, сменовеховский, социалистический, патриотический, оттепельныи и технократический, в их последовательном появлении и затем сосуществовании во всякий момент современности)" (I, стр. 90-91. Курсив Солженицына).

Эти соблазны (мы говорили о них выше) не всеми изжиты по сей день. А сегодня, в середине 1980 гг., возникла новая, мощнейшая вспышка иллюзий и упований. Она вызывает ассоциацию с теми представлениями, которые были живы еще четверть века назад. Вспомните у искреннейшего Окуджавы: "Я все равно умру на той, на той единственной, гражданской, и комиссары в пыльных шлемах склонятся молча надо мной". Не может ли быть так, что огромная акция революции, победа утопии-оборотня, требует огромной же, протяженной в обществе и во времени, глубочайшей реакции осмысления, чем Солженицын по существу и занят? И лишь в ходе и в меру полноты этого осмысления (осмысления пороков утопии, неизбежности ее именно такого и только такого воплощения в жизнь) может возникнуть новое личное поведение, достаточно распространенное для того, чтобы стать общественным поведением? А пока лишь самопожертвенные единицы (Солженицын отдает им должное) позволяют не умереть надежде. Вместе с тем элементарная порядочность требует уже сегодня не участвовать хотя бы в гонениях против этих самопожертвенных единиц, помогать им, а многие ли на это решаются?

Признавая и духовно-историческую сродненность интеллигенции со злокачественной утопией (кто ее создал и чья это - в столетиях - вера?), и не умершие еще во многих душах ее соблазны, Солженицын отказывает столичной интеллигенции, высшей по рангу и образованию, и даже ее детям в мировоззренческой наивности. Есть, несомненно, достаточно массивный слой интеллектуалов, для которых его горькие, укоряющие слова справедливы:

"Но - центровая образованщина? Отлично видеть жалкость и дряблость партийной лжи, меж своими смеяться над нею - и тут же цинично, в "гневных" протестах и статьях, звучно и витиевато повторять ту же ложь, еще развивая и укрепляя ее средствами своей элоквенции и стиля! На ком же узнано, с кого ж и списано Оруэллом двоемыслие, как не с советской интеллигенции 30-х и 40-х годов? Это двоемыслие с тех пор лишь отработалось, стало устойчивым жизненным приемом.

О, мы жаждем свободы, мы заклеймим (шепотом) всякого, кто усомнился бы в желанности и необходимости полнейшей свободы в нашей стране! (Пожалуй так: не для всех, но для центровой образованщины непременно. Померанц в письме XXIII съезду партии предлагает ассоциацию "интеллигентного ядра", обладающую независимой прессой, теоретический центр, дающий советы административно-партийному(. Однако этой свободы мы ждем как внезапного чуда, которое без наших усилий вдруг выпадет нам, сами же ничего не делаем для завоевания той свободы. Уж где там прежние традиции - поддержать политических, накормить беглеца, приютить беспаспортного, бездомного (можно службу казенную потерять), - центровая образованщина повседневно добросовестно, а иногда и талантливо трудится для укрепления общей тюрьмы. И этого она не разрешит поставить себе в вину! - приготовлены, обдуманы, отточены многоязыкие оправдания. Подножка сослуживцу, ложь в газетном заявлении находчиво оправдываются совершившим, охотно принимаются хором окружающих: если б я (он) этого не сделал, то меня (его) бы сняли с этого поста и назначили бы худшего! Так для того, чтоб удерживать позиции добра к облегчению всех, - естественно каждый день приходится причинять зло некоторым ("порядочные люди гадят ближним лишь по необходимости"). Но эти некоторые - сами виноваты: зачем так резко неосторожно выставили себя перед начальством, не думая о коллективе? или зачем скрыли свою анкету перед отделом кадров - и вот подвели под удар весь коллектив?.. Членов ("Вестник РСХД" № 97) остроумно называет позицию интеллигенции кривостоянием, "при котором прямизна кажется нелепой позой".

Но главный оправдательный аргумент - дети! Перед этим аргументом смолкают все: кто ж имеет право пожертвовать материальным благополучием своих детей для отвлеченного принципа правды?!.. Что моральное здоровье детей дороже их служебного устройства, - и в голову не приходит родителям, самим обедненным на то. Резонно вырасти такими и детям: прагматики уже со школьной скамьи, первокурсники уже покорны лжи политучеб, уже разумно взвешивают, как наивыгоднейше вступить на состязательное поприще наук. Поколение, не испытавшее настоящих гонений, но как оно осторожно! А те немногие юноши - надежда России, кто оборачивается лицом к правде, обычно проклинаются и даже преследуются своими разъяренными состоятельными родителями" (I, стр. 94-95. Курсив и разрядка Солженицына).

Я, однако, десятилетиями наблюдала (и продолжаю наблюдать в тех, кого достигает эта "политучеба", - хотя бы советское телевидение через спутники - и здесь, сейчас), как трудно бывает людям обнаружить безусловную ложь в бесчисленных разновидностях "политучебы", обволакивающей ум и душу подсоветского человека с детского сада. Этой непрерывающейся обработке подвергается не только образованный слой общества, но он - упорней, изобретательней и целенаправленней, чем другие слои. Причем обработка производится его же стараниями, что придает существенной части "образованщины" "усталый цинизм" и духовную, нравственную извращенность, чуждые другим слоям населения. Солженицын отмечает это различие. Тот, кого обидит упрек в безнравственности, пусть вспомнит себя на многообразных политзанятиях и семинарах, читающим лекции, конспектирующим, докладывающим или отвечающим на вопросы. Тогда он оценит меру нашего сословного аморализма. Но и здесь возникает соблазн оправдаться, хотя бы отчасти.

1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 146
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Городу и миру - Дора Штурман торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит