Хочу съесть твою поджелудочную - Сумино Ёру

Первый за долгое время случай пообщаться с Сакурой выпал на последний день школы перед летними каникулами. Правда, разграничение выглядело довольно бессмысленным, потому что завтра начинались двухнедельные дополнительные занятия. Последний звонок, сдача дел и домой — так должен был пройти этот день, но библиотекарь попросила меня кое-что сделать после уроков. Разумеется, вместе с Сакурой, другим ответственным за библиотеку.

В ту дождливую среду я впервые сам заговорил с Сакурой в нашем кабинете. Объяснил ей задачу, пока она, как дежурный по классу, вытирала доску. Я знал, что на нас, стоявших на виду, устремлены десятки взглядов, но не обращал на них внимания. Её, похоже, они вообще не беспокоили.

После уроков ей полагалось запереть двери, и я в одиночку пошёл в столовую, пообедал, а затем направился в библиотеку. Учеников там было немного — большинство ушли праздновать последний звонок.

Наше задание состояло в том, чтобы подменить библиотекаря, пока та будет на совещании. После того как она ушла, я расположился за стойкой и взялся за чтение. Пока я там сидел, в библиотеку зашли за книгами двое моих одноклассников. Одна из них, тихая девушка, спросила: «А где Сакура?» безо всякого видимого интереса ко мне. Второй, парень, наш староста, спросил: «А где Ямаути?» — с тем же любезным видом и тем же любезным тоном, какой я всегда замечал у него в классе. Обоим я посоветовал заглянуть в классную комнату.

Вскоре появилась и Сакура. Как водится, с улыбкой на лице, никак не соответствующей сегодняшней погоде.

— Э-ге-гей! Скучал без меня?

— Надо же, кто-то кричит: «Э-ге-гей!», не находясь в горах. Проверяешь, ответит ли эхо? Кстати, тут заходили двое наших, тебя искали.

— Кто?

— Имён точно не вспомню. Тихая девушка и тот парень, который староста.

— А, понятно. Окей, окей!

С этими словами она зашла за стойку и плюхнулась на вращающееся кресло. Тихий библиотечный зал огласили его жалобные скрипы и стоны.

— Пожалей несчастное кресло.

— И ты смеешь говорить такое юной деве?

— Сдаётся мне, ты уже не дева.

— Хы-хы-хы! Вот ты как со мной? С той, кому вчера парень признался в любви?

— А? Ты о чём? — искренне удивился я этому невообразимому известию.

Вдоволь на меня насмотревшись, она до предела растянула губы и наморщила лоб. Как, интересно, называется это раздражающее выражение?

— Позвал меня вчера после уроков и признался!

— Если это правда, стоит ли рассказывать мне?

— Но кто это был — извини, секрет. Миффи![25] — Она скрестила указательные пальцы перед губами.

— Погоди-ка, ты из тех, кто считает, что X на рожице Миффи — её рот? Он же чётко делится по горизонтали. Верхняя половина — нос, нижняя — рот, — пояснил я, рисуя схему.

— Гонишь! — громко выкрикнула она, переступив все границы приличия, принятые в библиотеке.

Я наслаждался зрелищем её широко распахнутых глаз и разинутого рта. Свершилась месть за викторину про диалекты.

— Ох, слушай, я просто в шоке! Такое чувство, словно перечеркнули семнадцать лет моей жизни. Ну ладно, а рассказать стоит. Это же признание!..

— Ясно, вернулись к разговору. А ты что же?

— А я извинилась и отказала. Как думаешь — почему?

— Хмм.

— Тогда не скажу!

— Тогда послушай, что скажу я. Когда тебе отвечают: «Хмм» или «Угу», это значит, что собеседнику твои вопросы неинтересны. Тебе говорили: «Хмм»?

Сакура, похоже, собиралась как-то возразить, но в этот момент за книгами пришли посетители, и слова остались невысказанными.

Когда я добросовестно отработал своё за стойкой выдачи, она сменила тему:

— Кстати, в такой дождливый день не погуляешь, поэтому сегодня ты идёшь ко мне в гости. Согласен?

— Нет. Наши дома в противоположных сторонах.

— Не отказывайся, как всегда, по обычным причинам! Тебе будто бы противно моё приглашение!

— Вот те раз! Тебе, похоже, не противен я.

— Что?! Впрочем, ладно. Говори что хочешь, но в итоге ты составишь мне компанию.

«Пожалуй, так и будет», — подумал я. Когда она приводит мне весомые доводы, угрожает или побуждает к благородным поступкам, я принимаю приглашение. Если для меня прокладывают путь, я с него не сворачиваю. Потому что я — тростниковая лодка, а других причин нет.

— Сперва выслушай. Выслушав, ты сам искренне захочешь ко мне в гости.

— Посмотрим, сумеешь ли ты сломить мою волю — она твёрже, чем десерт «Фруче»[26].

— Размазня! А «Фруче» — прелесть. Давно не ела, надо бы купить. В младших классах мама часто мне его готовила. Мой любимый — клубничный.

— Ого, логика твоих объяснений напоминает йогурт. Похоже, она неплохо смешается с моей волей.

— А если смесь взбить?

Она распустила бант на шее — часть комплекта летней школьной формы — и расстегнула пуговицу на рубашке. «Должно быть, плохо переносит жару», — подумал я. Или же просто дурочка. Хмм… Скорее, второе.

— Нечего глазеть на меня с таким удивлением! Ладно, вернёмся к делу. Я как-то сказала, что совсем не читаю книги.

— Помню. И ещё — что иногда почитываешь мангу.

— Ага. Но после я вспомнила, что, хоть и не читаю, существует одна-единственная книжка, которую я обожаю с детства. Мне её папа подарил. Тебе интересно?

— Конечно. Тот редкий случай, когда это так. Я считаю, что любимые человеком книги раскрывают его характер. Мне действительно любопытно, что нравится такой, как ты. Что же это за книга?

Она выдержала театральную паузу, а затем произнесла:

— «Маленький принц»! Слыхал о такой?

— Сент-Экзюпери?

— Да! Так ты её знаешь? А я-то размечталась — иностранную книжку даже [мой друг] не знает. Вот облом!

Надув губы, она бессильно откинулась на спинку кресла. Снова раздался жалобный скрип.

— Считая «Маленького принца» малоизвестным произведением, ты показываешь, насколько тебе неинтересны книги.

— Вот как? Выходит, ты тоже её прочёл? Что ж такое!

— К стыду своему — нет.

— Ага!

Она будто снова обрела силы, приподнялась и подкатилась ко мне вместе с креслом. Я, также вместе с креслом, отодвинулся назад. На её лице, разумеется, как приклеенная, сияла улыбка. Похоже, я её обрадовал.

— Нет, не «ага». Что-то я тебе не верю.

— Соврёшь — провалишься в ад. Не знала?

— Раз ты не читал «Маленького принца», я тебе одолжу. Прочти! И зайди ко мне за книжкой прямо сегодня!

— Может, лучше сама принесёшь?

— Хочешь заставить девушку таскать тяжести?

— Я хоть и не читал, но уверен: книга карманного формата.

— Могу занести к тебе домой.

— А как же тяжесть? Ладно, я устал вести с тобой бесплодные споры, и раз ты даже готова прийти ко мне — я сам приду к тебе.

Сочтём это за благородный поступок.

На самом, деле столь прославленная книга, как «Маленький принц», наверняка имелась и в школьной библиотеке, но, чтобы не портить настроение ответственной за библиотеку, плохо разбирающейся в книгах, лучше помолчать. Почему я до сих пор эту знаменитую сказку не прочитал — сам не знаю. Наверное, не нашёл времени.

— А ты понятливый! Почему согласился?

— Твоя наука. Тростниковой лодке нет смысла тягаться с океанским судном.

— Ты в своём репертуаре. Несёшь временами какую-то бессмыслицу.

Пока я на полном серьёзе объяснял Сакуре, что такое метафора, вернулась библиотекарь. Мы, как всегда, поболтали о том о сём, она угостила нас чаем со сладостями, за которыми мы пожаловались на судьбу-злодейку, обязывающую нас ближайшие две недели приходить в школу а затем собрались домой.

Когда мы вышли на улицу, небо обложили плотные облака, и просвета, похоже, не намечалось до утра. Не скажу, что не люблю дождливые дни. Дождь несёт ощущение безысходности, что часто совпадает с моим настроением и оттого не вызывает протеста.

— Ненавижу дождь…

— Наши чувства и правда не сходятся.

— Кто может его любить?

Кто-то может. Не отвечая, я шагал впереди Сакуры. Я не знал её точного адреса, зато знал, что мы живём по разные стороны от школы, и потому просто повернул от ворот не к своему дому, а в противоположном направлении.