Детский отпуск или провал (ЛП) - Хантер Ава

Она встает, и он замирает, когда ее рука обхватывает его бицепс. Его пульс учащается от ее прикосновения. Он возвышается над ней, как огромный зверь. Она приподнимается на кончиках пальцев ног и прислоняется к нему, ее горячие карие глаза смотрят на его лицо. Живот, маленький рост, близость - все это посылает болт желания в его кровь.

— Покупки, — повторила она. — Ничего слишком болезненного, обещаю.

Скажи "нет". Как в детстве, когда сестры пытались его нарядить. Нет, когда Серена принесла домой сокола со сломанным крылом, потому что если бы он умер, она бы заплакала, а Соломон никогда не хотел видеть, как плачет его жена. Нет, когда Хаулер решил, что купить механического быка для бара - хорошая идея; это не родео, черт побери. Поставил сапог и сказал "нет".

Черт побери. Нет.

Но когда он теряется в ее больших, карих, умоляющих глазах, он теряет надежду. В нем не осталось борьбы. Он за гранью.

Тесси позволяет своей руке задержаться на его руке, а затем улыбается.

— Давай, Торжественный Человек. Одевайся.

ГЛАВА 11

Тесси ведет, а Соломон следует за ней.

Рядом с сувенирным магазином отеля находится Seaside Escape, магазин модной одежды в пляжном стиле. По мере того как она пробирается по проходам, ее охватывает волнение. Сто лет она не ходила по магазинам. Точнее, с тех пор, как у нее появилось время для покупок. Вся ее беременная одежда была заказана по Интернету в перерывах между перекусами, когда она подбирала мебель для своих клиентов.

Оглянувшись, Тесси прикусила губу при виде Соломона, который неуклюже пробирался через стеллажи с одеждой. Он выглядит потерянным, растерянным. Как будто ему лучше было бы вернуться на Аляску, чтобы почесать белых медведей. Он перебирает вешалки своими огромными руками. Он хмурится, глядя на веселые, но пошлые слоганы, такие как "Пляж, пожалуйста" и "Жизнь лучше в шлепанцах".

— Не волнуйся, — говорит она, бросая на него ободряющий взгляд через плечо. — Я никогда не заставлю тебя носить шлепанцы.

Соломон отходит от кимоно из макраме, словно оно горит.

— Никогда не был в таком месте, — ворчит он.

Вместо того чтобы сделать дразнящее замечание, она подходит ближе. Поднимает на него глаза.

— Тебе нужна помощь?

На балконе она увидела его. Он выглядел неуместно и неловко в своей красной рубашке. И тут ее осенило, что не только она чувствует себя неловко во всей этой ситуации. Она хотела помочь ему.

Вот черт. Значит ли это, что ей не все равно?

Нет. Это просто милый жест.

Одежда. Ему она нужна, и она может помочь. Она модная, а он явно нет.

Он почти незаметно кивает.

— Как скажешь.

— Гардероб на сезон. — Она потянула его за лацкан, ткань стала бархатистой в ее пальцах. — Потому что, видит Бог, у тебя есть только один сезон.

Она щурится на его губы. Улыбается ли он под бородой? Она не может сказать.

Пока она без слов перебирает вешалки с одеждой, Соломон вырисовывается за ее спиной, как тихий великан, внимательно наблюдающий за ней. Ее руки двигаются быстро. Она ищет то, что ей нравится, то, что будет хорошо смотреться на нем. Если, конечно, у них есть его размер.

Наслаждаясь собой, она перекидывает одежду через предплечье. Льняные шорты, плавки, поло, футболки без рукавов и, в довершение всего, веселая гавайская рубашка с цветочным узором. Каждая вещь подобрана с истинно его атмосферой. Мужественное, без лишней ерунды, крепкое.

Она поворачивается, довольная своей находкой, и ее живот упирается в бедро Соломона. Он так близко, что она чувствует его запах. Желание защемило в животе.

Прочистив горло, она делает шаг назад.

— Что ты думаешь? — спросила она, поднимая вешалку.

Его темные брови взлетают к небу.

— Розовый?

— Пыльная роза. Цвет Pantone 17-1718. Это было бы смелым модным заявлением. Тебе бы это пошло. — Каким-то образом, несмотря на почтовый индекс Аляски, этот человек загорел. Это очень несправедливо, это должно быть незаконно.

Он расправляет широкие плечи.

— Ладно. — Она фыркает. — Я добавлю еще и черную.

У него вырывается недовольный звук.

— Как видите, — говорит Тесси продавщице, подошедшей помочь им, — ему нужна одежда.

Молодая женщина берет стопку одежды и машет Соломону рукой, чтобы он следовал за ней в примерочную.

Он хмурится, смотрит на Тесси.

— Я должен это примерить?

— Да. — Она смеется над легкой паникой в его глазах. — Иди.

Он недовольно ворчит, но подчиняется.

Тесси сидит на широкой темно-синей скамье, разрисованной светло-голубыми волнами. Соломон такой высокий, что его темный затылок выглядывает над занавеской для переодевания. В ожидании у нее заурчало в животе.

— Прости, — шепчет она, потирая руками напряженный живот. Она совсем забыла о завтраке. Ей нужно покормить Мишку.

И снова ее внимание переключается на Соломона.

Она вздыхает. Она наслаждалась этим утром. Общаться с их ребенком. Узнавать больше о его отце. Мирное сосуществование без этой неловкой необходимости заполнять тишину. Это было странно. Это было прекрасно. Странно, но идеально.

Вздохнув, Соломон отодвигает занавеску. Из примерочной появляется его крупное тело в теплых серых шортах и черной майке.

— Ну что? — Он протягивает свои массивные руки. — Что скажешь?

Тесси вскакивает на ноги. У нее пересохло во рту.

Она много чего думает.

Например, что ни один мужчина не должен выглядеть так хорошо.

Разве это плохо - открыто обмахивать себя веером?

Если у нее здесь и сейчас начнутся роды, то ей некого винить, кроме Соломона Уайлдера.

Потому что Соломон - самый красивый образец мужчины, который она когда-либо видела. Он сложен как стена из прочной стали. Его широкая грудь, выпуклость бицепсов в майке, шорты, облегающие мускулистые бедра, - все это заставляет Тесси напрячься, и она задается вопросом, чувствует ли это ребенок. Темные волосы на груди Соломона едва видны, но Тесси знает, что они там есть. Она помнит, как зарывалась в них пальцами в ночь их знакомства, как вдыхала его мужественный лесной запах, как проводила языком по венам на его предплечьях.

О Боже.

Слабыми коленями она прижимается к стене, сжимая бедра. Внизу пульсирует. Черт возьми, что с ней такое?

Ты возбуждена, говорит ее разум. Ты чертовски возбуждена, и пялиться на огромное грузное тело тебе не поможет.

— Тесс? — Соломон нахмурился.

Она тряхнула головой, прогоняя оцепенение. Она должна была критиковать, а не пялиться.

Она откинула волосы.

— Выглядит...нормально.

Он хмурится.

— Нормально?

Более чем нормально, — кокетливо произносит голос.

Соломон и Тесси поворачиваются в сторону продавщицы, проходящей мимо них.

— Выглядит потрясающе. Вот только шорты надо брать на размер больше.

Тесси хмурится. Наблюдает, как женщина практически парит на девятом облаке, чтобы доставить Соломону еще одну пару шорт.

Соломон возвращается в примерочную.

Тесси медленно идет к вешалке, рассеянно перебирая рубашки.

— Где ты делаешь покупки в Чинуке?

Его хрипловатый голос громко звучит за занавеской.

— Я не хожу по магазинам.

— Дай угадаю, ты носишь одну и ту же одежду последние четыре года?

— Что-то в этом роде.

Занавес открывается. Там стоит Соломон в футболке и больших шортах.

— Отлично, — говорит Тесси. — Попробуй остальные футболки.

Соломон закатывает глаза. Затем он хватает свою футболку за шею и срывает ее. Кассирша задыхается. Он стоит в открытой примерочной, полуголый. Тело, пресс, хмурый вид - все на виду.

Тесси ахнула.

— Что... что ты делаешь?

— Это экономит время, — рассудительно говорит он, протягивая очередную футболку.

— Прекрати. Не надо. Просто, — она толкает его ладонями, — убери это, — шипит она.