Право первой ночи для повелителя драконов - Галлея Сандер-Лин

– Ну наконец-то я свободен и смогу уделить время тебе, моя пташка... – заявил наместник с порога, направляясь к ней.

Глава 13

– Уже отстрелялся? – удивился Виртар, который как раз вдохновенно рассказывал о битве при Роксбурге. – Так быстро?

– Я старался, – дракон присел на соседний с девушкой стул.

– А что там с ужином? – поинтересовался рыжий.

– Члены Совета уже наслаждаются блюдами, но я попросил их делать это без меня, – беловолосый подцепил с наполовину опустевшего блюда одну из тарталеток и с наслаждением отправил в рот. – Всё-таки как же я соскучился по хорошей еде.

– Аналогично, – Дрейнар тоже сцапал тарталетку. – Я до сих пор отъесться не могу, хотя армейская еда была не так уж и плоха.

– Тогда можете присоединиться к пиршеству в Малом зале, – предложил хозяин замка. – Ваши папаши будут рады, если вы появитесь хотя бы во время застолья.

– Ну уж нет, – ещё одна тарталетка исчезла в недрах рта здоровяка. – Ш нашими штариками мы вшегда ушпеем поешть, а вот нашладитьшя обществом твоей пташки хотелошь бы подольше... – не переставая жевать, он потянулся к кубку.

– Чем вы тут занимались, раз так проголодались? – подозрительно глянул на него голубоглазый. – Я думал, у вас было предостаточно времени, чтобы утолить первый голод, меня не было достаточно долго.

– Рассказывали твоей зазнобе о наших ратных подвигах, – ответил вместо друга брюнет, потому что рот сиера Картрейна снова был занят.

– Что-то мне подсказывает, что она стала засыпать на третьей же истории, – хмыкнул наместник.

– А вот и нет! – возразил Дрейн. – Я не настолько плохой рассказчик. Но воспоминания о ратных подвигах возбудили во мне волчий аппетит. Ух, окажись сейчас передо мной треклятый ториец...

– Тогда я прикажу принести ещё еды, – хозяин замка использовал призывающее заклинание и отдал распоряжения показавшемуся на пороге комнаты слуге. – Давайте устроим маленький пир в честь того, что я сегодня обзавёлся невестой.

– «Чужой» невестой, хотел ты сказать, – поправил его Виртар. – Вернее, уже женой.

– Вирт, не дави на больное, – поморщился сиер Брайтрейн. – Сейчас она здесь и со мной, это самое главное. А где и с кем будет завтра, завтра и узнаем...

– В чём-то ты, конечно, прав... – фиолетовоглазый в свою очередь отхлебнул из поднесённого расторопной служанкой кубка. – Тебе очень повезло встретить аиру, да ещё и сравнительно молодым, не ожидал.

– Угум-с, я вот свою уже почти не надеюсь отыскать, – Дрейнар с хрустом оторвал ножку у запечённой с фруктами птицы, блюдо с которой так вовремя поставил перед ним один из слуг. – Поэтому стараюсь наслаждаться тем, что имею. Но ты... Рад, что удаётся получать от жизни всё?

Лирана, которая уже утолила голод и могла бы разве что отдать должное фруктам, продолжала слушать драконьи разговоры. Ну всем они были хороши, кроме, разве что, того факта, что чешуйчатые продолжали беседовать о ней как о вещи, которую можно обсуждать, но слова которой никто не даёт и чьим мнением не интересуется.

– Думаю, это просто судьба, – пожал плечами Каяр. – Мы не выбирали, где и кем родиться, так было суждено. И то, что я заехал в замок Трайдеров на свадебный пир, хотя изначально не собирался этого делать, тоже знак Богов. Значит, я должен был встретить мою пташку. Жаль только, что это случилось уже после её брачного обряда.

– Ну-у-у... – глубокомысленно изрёк Виртар. – Не было бы обряда, не было бы и пира. И ты мог вообще не встретить свою аиру, а проехать стороной, как думаешь?

– Мог. И уже вознёс благодарственную молитву, что решил провести инспекцию территорий вблизи замка Трайдера именно сегодня, – наместник подтвердил свои слова соответсвующим ритуальным жестом.

– А мы-то как рады, что ты это сделал. Иначе не познакомились бы с твоей пташкой, у которой, уверен, есть масса достоинств... – Дрейнар очередной раз поиграл бровями, – разумеется, помимо тех, которые мы уже имеем удовольствие лицезреть...

– Ты прав, достоинствами природа наградила её изрядно, – с гордостью заявил Брайтрейн. – М-м-м... А как эта пташка умеет «петь»... Но это только для меня, не для ваших ушей, – спохватился он. – Да, милая? Ты же мне обещала, – и бросил на Лиру выразительный взгляд. – Хотя знаешь... Пусть тоже послушают, чтобы поняли, что теряют. Ну а потом, когда они уйдут, ты сыграешь только для меня... – его глаза замерцали, и девушке тут же расхотелось, чтобы Дрейн и Вирт в эту ночь покидали замок, а ещё лучше, пусть бы остались ещё на пару-тройку дней.

– О, я с превеликим удовольствием послушаю! – загорелся идеей здоровяк и поудобнее расположился в кресле, из-за чего одежды на нём снова частично распахнулись, без стеснения демонстрируя фрагмент изувеченной груди.

– Не откажите в любезности, облагодетельствуйте нас своим талантом, – галантно попросил и Виртар, поблёскивая фиолетовыми очами.

И как тут отказать? И пока наместник послал за слугой, чтобы тот принёс дериху, Лирана перебрала в уме заученные с детства мелодии, которые, казалось, уже давно стали частью её самой. Каждая нотка, каждый аккорд тщательно выверены, пока мама, которая была единственным и главным учителем дочери, не оказалась довольна. Лира тогда была ещё совсем малышкой, но каждая композиция впечаталась в память и вошла в пальцы. Ночью разбуди – и девушка безошибочно сыграет любую.

Взглянув на полураспахнутые одежды здоровяка, в которых таились жуткие шрамы, Лирана решила сыграть драконам Песню Исцеления. Хотя бы просто для поддержки и душевного успокоения. В арсенале мамы было много мелодий: Песня Смерти, Песня Жизни, Песня Воссоединения, Песня Проклятия, Песня Разрушения... Лира не знала, почему они именно так называются, но каждый раз, когда исполняла ту или иную мелодию, действительно ощущала либо упокоение, либо гнев, либо ненависть. Наверное, что-то всё-таки было в этих сочетаниях нот, какая-то особая частота, которая настраивала на тот или иной лад. Поистине, тот, кто сочинил эти песни, был большой мастак.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Девушка взяла в руки инструмент, любовно огладила гриф и сыграла первую ноту, потом вторую, третью... Лирана и сама не понимала, откуда у неё возникли эти ощущения, но создавалось впечатление, что инструмент играет не так, как обычно, да и сама она чувствовала себя