Рота - Олег Артюхов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Сержант Батов, временно командую сводной ротой на этом рубеже обороны.
— Где ваши командиры, сержант?
— Убиты, товарищ батальонный комиссар, — выдержал я тяжёлый взгляд.
— Что у вас тут за рубеж, кто приказал? — он скривился и сжал виски правой рукой.
— По приказу командира 27 танковой дивизии силами роты организован заслон на Слонимском шоссе. Три часа назад приняли бой с разведротой противника. Все командиры убиты. Боеприпасов почти не осталось, добивали немцев штыками. От нашей роты осталось тридцать шесть человек. Я по званию старший, принял командование. Открытые позиции без флангов таким составом удержать было невозможно. А поскольку приказа об отступлении не было, я принял решение переместиться сюда и устроить тут новый оборонительный рубеж.
— Хм. И чем же вы без оружия и боеприпасов собираетесь танки останавливать? — пристально вгляделся в меня комиссар.
— Во-первых, мы захватили у немцев два миномёта, тяжёлое противотанковое ружьё, пулемёты и стрелковое оружие. Во-вторых, на той стороне шоссе окапываются два 45-миллиметровых орудия из ПТО вашей дивизии. Запрём немцев в «бутылочном горлышке» и выбьем в два огня. Полагаю, на сутки задержим.
— Добро, сержант, убедил. Если что, можешь ссылаться на меня. У тебя транспорт есть?
— Есть грузовой Опель, но с пустыми баками.
— Жаль. Боюсь, полковника до Слонима не донесём.
— Разрешите обратиться, товарищ батальонный комиссар. Красноармеец Смирнов, — вставил свои пять копеек Семён Иваныч.
— Что у вас?
— Здесь неподалёку, километрах в полутора в лесничестве находится склад длительного хранения, стратегический что ли. Я думаю здесь скоро бои начнутся, а там может что нужное есть, может быть и топливо. Не дай бог немцам достанется.
— Вы что, верующий?
— В окопах все верующие, товарищ батальонный комиссар.
— Ладно, речь не о том. Можете провести на склад?
— Конечно. Сам там давеча в карауле стоял.
Я с удивлением пялился на Семёна Иваныча и недовольно крутил головой, вот же старый пердун, не мог раньше сказать. Тут под боком такое богатство, а мы каждый патрон считаем. Семён Иваныч, глядя на меня, развёл руками, мол, что толку, склад то стратегический, нам не по зубам. Пока разговаривали, вокруг нас на шоссе собралась приличная толпа отступающих красноармейцев. Я не мог упустить такой возможности.
— Товарищ батальонный комиссар, разрешите разместить пришедших бойцов на рубеже обороны.
— Действуй, сержант.
Почти безоружные вновь пришедшие бойцы получили у Сашки трофейные карабины и автоматы и принялись окапываться, зенитчики ушли к Пилипенко, а мы с Семёном Иванычем, комиссаром и шестью красноармейцами отправились искать злополучный склад.
Пройдя по шоссе с версту, мы свернули на наезженную просеку и углубились в лес. Примерно метров через сто нам преградил путь полосатый шлагбаум без часового, откинув перекладину, прошли дальше и вскоре упёрлись в ворота из колючей проволоки, за которыми на площадке размером в несколько гектаров квадратом стояли четыре длинных приземистых сооружения.
— Стой, кто идёт?
— Батальонный комиссар Курбацкий с охраной.
— Назад. Стрелять буду, — из-за укрытия вышел часовой с нацеленной на нас винтовкой.
— Боец, ты знаешь, что началась война и нужны боеприпасы.
— Не-ет. Не положено. Зовите начкара.
— Никого не будет. Немцы в десяти километрах отсюда. Всё настолько серьёзно, что я имею право тебя застрелить. Ты меня понял?
— Так точно, товарищ батальонный комиссар. Но какую-то бумагу всё равно нужно…, — караульный задумался, смущённо поскрёб щёку и скривил лицо, — а я-то в толк не возьму, почему уже два дня смены нет.
За колючей проволокой нас ждал настоящий подарок судьбы. Уж не говорю о содержимом складов, а во внутреннем дворе находились по нынешним временам сокровища Алибабы: две новые полуторки, ряды бочек с бензином, соляркой и машинным маслом. Накрытые брезентом орудия: четыре пушки Ф-22 калибра 76 мм. Четыре буксируемые зенитки-автомата 37 мм на двухосных шасси. Рядом с ними в несколько рядов громоздились сотни ящиков со снарядами. От волшебного изобилия меня чуть не задушила жадная жаба.
Пока бойцы бегали из угла в угол, вскрывали склады, выясняя и разведывая, я занимался машинами. Семён Иваныч помог залить бензин и воду, долить масло, и завести эти таратайки с ручки. Потом бойцы начали загружать в кузов ящики с зенитными снарядами, поскольку решили, что зенитки сейчас важнее. Загрузили бочку бензина, ящики с винтовочными патронами и гранатами. У меня буквально разбегались глаза, но, рассудив здраво, остатки места в кузовах машин я решил заполнить мешками с сухарями и ящиками с консервами, ведь голодные бойцы много не навоюют. Наконец сверх всякой нормы закинули несколько стопок новых касок, поскольку половина бойцов их не имела.
Как выяснилось позже, каски не пригодились, не любили бойцы их носить, и добрая половина касок потом была использована вместо ночных горшков и выброшена за бруствер, да, не порожняком, а полными содержимого. Самое потешное, что нередко незадачливые засранцы после близкого взрыва получали эти ёмкости со всем наполнением назад.
Остающиеся на складе красноармейцы прицепили к полуторкам две зенитки, комиссар и Семён Иваныч забрались в кабины, и машины медленно тронулись с места. Страшно боясь за рессоры, я минут за пятнадцать дотащился до позиций.
Вид набитых разным добром машин привёл бойцов в восторг, а зенитчики разве что не обнимались с зенитками. Вскоре одна из полуторок увезла в Слоним полковника, комиссара и двух бойцов. А Опель и оставшаяся полуторка опять отправились на склад. В этот раз мы привезли два крупнокалиберных пулемёта ДШК с боеприпасами, сотню противотанковых мин-сковородок, бронебойные и фугасные снаряды к сорокапяткам и зениткам, новую форменную одежду, бельё и сапоги. Особенно порадовали сапоги, поскольку уже сил не было смотреть на рваные башмаки бойцов, лохматые пропитанные грязью и кровью после прошлого боя обмотки.
Сашка с опытными стрелками сразу принялся приводить в порядок крупнокалиберные пулемёты. Две пары заряжающих начали набивать и соединять короткие ленты и укладывать их в патронные коробки. Сапёры
