Вынос дела - Дарья Донцова

Поглядев на валяющихся без рефлексов сокурсников, я вздохнула и засобиралась домой. Но тут произошло непредвиденное. Невеста, а вернее, уже молодая супруга кое-как, собрав ноги в кучку, встала, покачиваясь на плохо слушающихся конечностях, и поковыляла к окну.

– Ты куда, Ленка? – спросила я, насторожившись.

– В тубзик, – икнула новобрачная, – тошнит до жути.

В одно мгновение она навалилась на огромный подоконник раскрытого по случаю теплой погоды окна. До моего слуха донеслись отвратительные звуки. Мне не понравилось, что она так сильно высунулась наружу, и я крикнула:

– Слышь, Ленок, тубзик в коридоре, ты бы поосторожней!

В ту же секунду Лена исчезла за окном. В воздухе мелькнули голые ноги, а на полу сиротливо остались стоять роскошные белые лаковые лодочки производства почти капиталистической Югославии.

Меня словно паралич расшиб. Мозги закипели. Что делать? Вызывать милицию? «Скорую помощь»? Дело происходило на Беговой улице, в огромном доме из желтого камня постройки 50-х годов. Квартира на седьмом этаже… Шансов остаться в живых у счастливой новобрачной не было никаких.

Мощный храп наполнял просторную комнату, молодой муж заливался басом, еще не зная, что успел стать вдовцом.

Только я приняла решение набрать «02», как в дверь позвонили. Так небось внизу собралась вся улица… Еле-еле открыв плохо слушающимися руками тугой незнакомый замок, я увидела… абсолютно живую и здоровую Ленку.

– Это ты? – только и смог вымолвить мой язык.

– Ага, – буркнула Лена, – теперь не тошнит, прям хорошо, просто отлично, даже протрезвела слегка, только очень спать хочу. Где Сережка?

Я сумела только ткнуть пальцем в сторону, где, свернувшись калачиком, мирно почивал в обнимку с котом теперь уже не вдовец, а по-прежнему счастливый новобрачный.

Ленка добралась до муженька, ухватила кису за шкирку и, отшвырнув в сторону слабо мяукнувшее животное, рухнула возле Сережки.

Я продолжала тупо смотреть на нее. Конечно, слышала, будто пьяных господь бережет, но чтобы так?! Сверзиться с седьмого этажа и даже не оцарапаться? Невероятно!

Пока я пребывала в столбняке, ожил Сережка. Словно зомби, он добрел до того же окна и моментально вывалился наружу. Честное слово, я даже не успела испугаться, потому что через пять минут опять раздался звонок, и Сережа вступил в коридор.

«Они бессмертные», – пронеслось в моей голове.

– Нет, когда же прекратится это безобразие? – донеслось с лестницы.

Я осторожненько выглянула за дверь. На площадке стоял весьма сердитый мужичонка в обвислых черных тренировочных штанах.

– Вы мне? – робко поинтересовалась я.

– Конечно, – грозно заявил мужик. – Когда прекратится падеж из окон? Они всё летят и летят, а я вытаскивай? Задолбался уже и спать хочу.

– У нас свадьба, – попыталась я оправдаться, ничегошеньки не понимая.

– Женитьба дело хорошее, – одобрил мужик, – только зачем из окошка сигать? Еще кто-то обвалится, ни за что не помогу, пусть до утра сидит.

Он повернулся ко мне спиной и, бубня что-то себе под нос, двинулся по лестнице вниз. Грязноватая рубашка бугрилась на лопатках, казалось, что там сложены крылья. Архангел Гавриил, решивший помочь молодым влюбленным! Окончательно потеряв от увиденного разум, я пискнула:

– Вы кто?

– Сосед ихний, – пояснил «ангел», – этажом ниже нахожусь, возле сетки, прям хоть меняйся квартирой, ну задолбался вконец…

Шлепая тапками, он медленно побрел к себе. Я вернулась в комнату и высунулась из окна. На уровне шестого этажа тянулась по периметру дома здоровенная сетка. И Ленка, и Сережка, пролетев всего несколько метров, благополучно плюхнулись на ржавые ячейки. Сосед втянул их к себе в квартиру.

Стоит ли упоминать о том, что наутро никто не помнил о происшедшем. Всех, включая кота, трепало жестокое похмелье. И если бы вредный сосед не явился около полудня с выговором, народ пребывал бы в уверенности, что я выдумала эту историю.

Никита тихо засмеялся:

– Ну и идиоты мы были, уму непостижимо…

От приятных воспоминаний его лицо потеряло жесткую настороженность. Глубокие носогубные складки расправились, глаза перестали быть колючими.

Посчитав момент подходящим, я набрала побольше воздуха в грудь и выпалила:

– Слышишь, Кит, Зойку только что убили под дверью твоей редакции.

ГЛАВА 11

– Ты чего, с дуба упала? – воскликнул Никитка, подскакивая в кресле. – Нашла чем шутить.

– Это правда, – тихо добавила я, – она привезла меня сюда, велела ждать в машине и пошла к подъезду, а тут откуда ни возьмись темно-зеленый «Фольксваген».

– Ой, и не фига себе, – забормотал Павлов, лихорадочно закуривая, – ну и новости… Говорил ей, ходи аккуратней, так нет, вечно голову вверх задерет и несется не глядя… А сейчас отморозков на дороге, как грязи…

– Ее сбили специально, – настаивала я, – наехав на нее, машина дала задний ход и еще дважды прокатилась по Зое. Можешь представить, чтобы такое проделал водитель, случайно сбивший пешехода?

Никита посерел и полез в карман. На свет появилась упаковка таблеток. Павлов кинул в рот сразу три ярко-красные пилюли и неожиданно спросил:

– Ну, а я здесь при чем?

– При том, что шла она к тебе и меня хотела именно с тобой «познакомить». Сказала, будто знаешь, кто убил Ваньку, а мне нужно проследить за какой-то падлой в доме Харитоновых, только не сказала, за кем именно. Правда, там народа раз-два и обчелся – Таня, горничная Тоня и повар Емельян.

– Еще девочка Варя, – подсказал Никитка.

– Ну, вряд ли она ребенка имела в виду. Значит, ты знаешь, о ком Зоя вела речь?

Павлов молчал, только его маленькие глазки с припухлыми веками быстро-быстро моргали, словно пытались удалить соринку.

– Слушай, Кит, – попробовала я воззвать к логике, – если Зойка проговорилась кому-то – скорей всего убийце Клюкина, что знает всю правду, то ее убил тот же человек, который отравил несчастного алкоголика. Понимаешь меня?

– Ну? – промямлил Павлов.

– И если ты тоже владеешь информацией, угадай с трех раз, чья очередь следующая?

Никитка помертвел.

– Ты хорошо знал Зою? Могла она шантажировать убийцу?

Бывший сокурсник запихнул в рот еще какое-то лекарство и сообщил:

– Господи, да Лазарева за копейку мать продаст! На все ради денег готова, никого и ничего не любит, кроме чистогана. Да если появилась перспектива заработать, она голой в доменную печь войдет! Говорил же ей, осторожней надо, деликатней, – нет, поперла, как всегда, напролом. И ведь советов не слушает. Кричит: «Тебе хорошо, вырос в обеспеченной семье, а мне из грязи вылезать пришлось!» И ведь вылезла: квартира на Арбате, две машины, дача в Снегирях и сын в МГм МО, полный большой джентльменский набор.

– Ты ее так хорошо знал? – удивилась я.

– Как облупленную, – вздохнул Никитка, – мы двенадцать лет вместе прожили, только отношения не оформляли.

Я разинула рот.

Павлов увидел мою реакцию и продолжил:

– После института меня родители в Министерство внешней торговли пристроили, а Зойка решила завербоваться. Мы-то все, как могли, пытались отвертеться, а ей очень уж в свой Зажопинск возвращаться не хотелось, вот и согласилась. Впрочем, не прогадала, ей и квартиру дали, и прописку, и звание… Помнишь этого хмыря, Ивана Ивановича?

Когда мы перешли на пятый курс, в институте появился тихий интеллигентный человек с вкрадчивым голосом. Иван Иванович – так он представлялся тем, кого отбирал для собеседования.

И нтересовали его в основном девочки, великолепно владеющие языком. Разговор проходил в кабинете декана. Иван Иванович сулил золотые горы – квартиру, зарплату примерно в четыреста рублей, какие-то пайковые, одежные и санаторные деньги, быстрое продвижение по службе с соответствующим ростом оклада.

– Коллектив в нашем учреждении в основном мужской, – сладко пел Иван Иванович, – вы моментально найдете себе супруга, человека проверенного, во всех смыслах положительного.

На фоне великих благ и радостей маячила одна малюсенькая неприятность. Все это можно было получить, лишь завербовавшись на службу в КГБ, надеть погоны и служить верой и правдой. Причем никто не собирался делать из нас шпионок, террористок или радистов. Комитету требовались переводчицы, трудиться предстояло с бумагами, в милой, почти семейной обстановке.

– Отличный буфет, столовая, заказы, – журчал Иван Иванович, – по субботам кино и танцы в клубе, есть бассейн и несколько санаториев. На море…

На нашем курсе он приглядел шестерых. В том числе меня и Зою Лазареву. Первой для разговора вызвали Майку Глотову. Она вернулась спустя полтора часа потная, красная и безумно злая.

И спользовав весь набор увещеваний, интеллигентный Иван Иванович принялся грозить. Майку он пытался испугать распределением в Сибирь. Но та в ужасе от перспективы увидеть себя в погонах твердо заявила: