Сокровища старой церкви - Валерий Гусев

Раздался щелчок, затем тихий скрежет. Сначала оказались в полной темноте, потом появился слабый свет. В церкви тоже было темно, но не так, как здесь.

Плита плавно легла на пол. Мальчишки вошли в храм. И сразу же остановились – так гулко прозвучали их шаги в ночной церковной тиши.

– Силантича не разбудить бы! – шепнул Миха. – Тогда не отмотаемся.

– Убежим, закроемся. Не найдет, да?

– Кончай стонать, давай за дело. Хватай чего-нибудь.

– А чего я-то? Чуть что…

– Заткнись, грешник! – Мишка схватил первый попавшийся подсвечник, самую толстую книгу и какую-то красивую чашу.

Васька помогал с неохотой. Ему было не по себе, неуютно. Казалось, кто-то невидимый с укором наблюдает за ним. В темноте не различались лики на иконах, но Васька всем существом ощущал их строгие взоры.

Завязали мешок, заспешили обратно. Мишка, натянув цепь, вернул плиту на место – что-то опять щелкнуло, но как-то по-другому. Как-то зловеще. Будто лязгнул тюремный засов.

Зажгли фонарь, спустились вниз, прошли коротким проходом к склепу и уже дошли до ступеней, как вдруг сзади раздался какой-то резкий шум.

Ребята вздрогнули. Кролик – он шел впереди с фонарем – взлетел по ступеням и… со всей дури ахнулся темечком во что-то, чего не могло здесь быть.

– Пацаны! – взвыл он в голос. И тут же сорвался на шепот: – Закрыто…

– Что закрыто?

– Этот… дырка. Чем-то закрыта.

Шум сзади не прекращался, нарастал и близился, словно кто-то гнался за ребятами.

– Пусти! – Мишка вырвал у друга фонарь, поднял над головой.

Выхода не было. Ни щелочки, ни дырочки. Мишка сразу понял, что произошло. «Комод» завалился набок и наглухо закрыл отверстие. Сдвинуть его – и не пытайся.

Но Мишка попытался. Бесполезно. Пальцы скользили по гладкому мрамору, зацепиться было не за что. Да если бы и было – разве сдвинешь такую махину.

– Рвем назад! – Мишка сунул фонарь Кролику, подхватил на плечо мешок.

– Да брось ты его, – завопил Кролик.

– Как же! Имущество!

Сбежали вниз по ступеням. Кролик поднял над головой фонарь: вот он, загадочный шум, бежит навстречу. Подземелье заливала вода. Видимо, где-то не выдержал свод речного напора, усиленного дождями, и провалился, хлынула река.

Спасение одно – колонна. Там высоко, там выход.

– Ходу, Кролик!

В нижнюю ступень уже плескалось.

Побежали малым проходом, спотыкаясь, разбрызгивая холодную воду.

Поднялись по ступеням в колонну. Мишка с маху дернул цепь…

Вверху глухо хрустнуло, цепь грохнулась на пол. Плита не дрогнула.

Мишка ударился в нее плечом – никакой надежды.

– Кина не будет, – уронил он, садясь на верхнюю ступеньку. – Но билеты все проданы.

Васька опустился рядом на корточки.

Мальчишки с ужасом смотрели, как одна за другой исчезают под ненасытной водой ступени.

– Фонарь пригаси, – тихо произнес Мишка.

– Чего расселся? – заорал Кролик. – Спасаться надо! На помощь звать. – Васька выдернул из мешка подсвечник и стал колотить им в плиту.

– Дурак, – спокойно проговорил Мишка. – Хочешь, чтоб нас здесь, как воров, застукали? Тебе это надо?

– А чего делать?

– Я знаю? Ждать. Может, вода спадет.

– Сколько ждать?

– Не боись, хулиган, от жажды не умрем.

– А от голода?

Мишка решил подбодрить друга:

– Я не умру. Я тебя, Кролик, съем, как проголодаюсь. Прямо с ушами. Сырого.

– Чуть что – так сразу… – слабо улыбнулся Васька.

Одна надежда оставалась – на Кольку. «Хорошо, что он с нами не пошел», – подумал Мишка.

Глава XIV

ПОГОНЯ

Когда Великий уехал, Андрей позвонил в район, узнать, как Платонов. Операция прошла нормально, ответили ему, сейчас раненый в реанимации, под наркозом, состояние удовлетворительное.

Андрей положил трубку и почувствовал, как сильно он устал, сутки уже на ногах. Присел на тахту, взглянул на часы.

И не заметил, как уснул…

– Андрей Сергеич! Дядя Андрей! – разбудили его крики за окном. – Скорее, дядя Андрей! Ребята застряли!

В голосах было столько тревоги, даже страха, что Андрей мгновенно оказался на крыльце. К нему подскочили Галка и Челюкан.

– Ребята застряли в подземелье! – кричали они. – А там вода вытекает! Скорее, дядя Андрей!

– Тихо! – оборвал их Ратников. – Говори ты! – и ткнул пальцем в грудь Кольку.

Челюкан коротко и толково рассказал обо всем. И все Андрею стало ясно.

– Когда они туда пошли?

– В двенадцать…

– Так, – прикинул вслух Андрей, – значит, Великий…

– Великий далеко не уедет, – сказал Колька. – Я его самой далекой дорогой послал. Через Выселки. Верняк, что застрянет.

– Молодец! Ладно, Великий – это потом. Пошли!

Они пошли, потом побежали к кладбищу. Скользя по раскисшим тропам, путаясь в высокой мокрой траве.

Галка два раза падала. Андрей и Колька подхватывали ее на ходу и ставили на ноги. Когда она упала в третий раз – на спину, задрав ноги, Андрей узнал подошвы знакомых кроссовок, следы которых он видел возле своего дома. Но думать об этом было некогда. Сейчас он лихорадочно соображал: если река прорвалась в подземный ход, то к церкви она высоко не поднимется, ребята, наверное, догадались, где им спасаться. Ой, как хотелось в это верить. Андрей весь холодел, когда представлял, что с ними там творится и что может произойти…

Дело дрянь, подумал он, когда спустились в склеп. Пол его был залит водой. Отверстие закрывал поваленный постамент, саркофаг, раскрывшись, валялся в стороне. Из него вывалились какие-то тряпки, дырявая кастрюля.

Андрей присел, опустил руки в воду, стал ощупывать края постамента, ища хоть малую щелочку, куда можно было бы просунуть хотя бы кончик лома, – напрасно. Постамент лег плотно на ровный пол, и подсунуть под него можно было разве что лезвие ножа.

Андрей поднял голову – ребята с надеждой смотрели на него.

– Коля, лом!

Сильными ударами Андрей начал бить острым концом лома в нижний край постамента, пытаясь сколоть его, выдолбить хоть луночку.

Дело пошло, мрамор поддавался отчаянным ударам участкового, кололся, отламывался от кромки.

– Хорош! – Андрей сколько мог просунул конец лома в отверстие. – Навались, ребята!

Втроем они нажали – постамент заметно сдвинулся. Повторили – пошло дело.

«Не уронить бы лом в дыру, – опасливо подумал Андрей, – тогда плохо будет».

Наконец удалось просунуть лом под постамент почти наполовину.

– Взяли! – скомандовал Андрей. – Дружно!

Налегли так, что сместившаяся глыба почти полностью открыла дыру, до верха залитую водой.

Андрей скинул куртку, бросил ее на постамент, на куртку положил пистолет. Разулся, пристегнул сзади к поясу наручники, вывернул карманы брюк – он знал, что когда они зальются водой, то потянут вниз, как гири.

– Дядя Андрей, – подал голос Колька, – веревку бы надо – вдруг не доплывете. Мы вас вытащим.

– Я под водой тридцать метров проплываю, – успокоил его Андрей, – а здесь всего двадцать восемь.

Участковый сел на край дыры, продышался как следует, скользнул вниз. Уже под водой перевернулся и, цепляясь за ступеньки, устремился в подземелье. То есть теперь уже в «подводье».

Главное, чтобы воздуху хватило, билась в голове мысль. А еще главнее – не заблудиться под водой, не уплыть к реке. Для этого нужно все время держаться правой стенки.

Андрей резко загребал руками, толкался ногами, иногда касаясь стены, иногда ударяясь затылком в поверхность свода.

Грудь уже распирало – неудержимо хотелось вдохнуть, сердце тряслось мелкой дрожью, руки немели…

Ступени! Цепляясь за них, Андрей как пробка вылетел на поверхность.

Шумно, резко вдохнул, продышался.

Ребята были здесь! Они вначале испуганно шарахнулись от него, потом обрадованно бросились к нему.

Андрей стоял, упершись рукой в стену, дышал часто, глубоко – с наслаждением. Соображал, как говорить с ребятами, чтобы не напугать их предстоящим подводным путешествием.

Шутливо надо говорить, будто они не в подземелье, залитом водой, а на лавочке у клуба.

Фонарь еле светил, керосин, видимо, почти весь выгорел.

– Проголодались? – спросил Андрей.

– От жажды гибнем, – весело подхватил Мишка. – Последнюю каплю вчера поделили.

Вообще, тянуть особо нельзя – уже сейчас чувствовалось: воздух тяжелый, сжатый, нечистый, тут керосиновый фонарь свою роль сыграл. Но сначала надо все-таки попробовать выйти через колонну.

Андрей поднялся наверх, прихватив фонарь, поднял его повыше.

– Васька, ты самый легкий, становись мне на плечи.

Мишка подсадил, Васька забрался.

– Что видишь, говори.

– Штырек какой-то торчит, обломанный. И вроде подпиленный на месте слома.

– Слезай, надоел, – сказал Андрей. – Любите вы на чужой шее кататься.

– А я и не напрашивался, – обиделся Васька. – Дядя Андрей, – он указал на мешок. – Тут это… Что-то в нем собралось…

– Я знаю, – перебил Андрей. – Колька рассказал, как Великий вас обдурил.