Нашествие теней - Оливер Джонсон

Недоброе предчувствие стиснуло грудь Талассы. Тьму снаружи расколол зигзаг молнии, и новый удар грома прокатился по залу, а свечи заколебались от нового порыва ветра.

В свете жаровни на порог ступила фигура и темном плаще с капюшоном. Ее появление сразу после удара молнии вызнало испуганные крики жриц, но гость, не смущаясь этим и стряхивая плащ от дождя, спокойно пошел в зал. Поворачивая голову из стороны в сторону, он увидел Талассу и сосредоточил на ней затененный капюшоном взгляд. Вошедший держался скрючившись, словно горбун, и потому держал голову под странным углом. Из-под капюшона на Талассу смотрел только один глаз, и этот глаз горел горячечным блеском. Он впитывал красоту Талассы столь же жадно, как умирающий от жажды пьет ледяную воду из колодца. Таласса хорошо знала этот взгляд: незнакомец захаживал в их храм уже три года. За это время он побывал здесь около дюжины раз, так ни разу и не сняв своего капюшона. И каждый раз он спрашивал ее.

Талассе вспомнился его первый приход — в такую же грозовую ночь, как нынешняя. Тогда, как и теперь, в зале все умолкли при его появлении. Он шепнул что-то жрицам у двери, и те указали ему на Талассу. Но одинокий глаз гостя уже и без того нашел ее. Он, видимо, каким-то образом угадал, что это и есть та женщина, которую он ищет. А быть может, он знал ее в лицо. Его же лицо оставалось скрытым, и ничто в этой скрюченной фигуре не напоминало Талассе кого-нибудь знакомого ей по прежней жизни. И невозможно было узнать, кто это, ибо храм уважал право своих гостей не раскрывать свое инкогнито — он мог прятаться под капюшоном сколько ему угодно.

Он поместился в темном углу и во время танцев не спускал с нее своего единственного глаза. А потом положил перед верховной жрицей туго набитый золотом мешок, указав на Талассу как на свою избранницу. Но Маллиана по какой-то причине отказала ему. Мужчина вспыхнул от гнева и схватился за меч, но сдержал себя и с язвительным смехом вышел обратно в ночь, не боясь вампиров и не жалея о золоте, которое заплатил. Поначалу Таласса подумала, что Маллиана просто хитрит, набивая ей цену, — та часто поступала так с наиболее желанными женщинами, отказывая в первый раз, чтобы потом взять с гостя побольше. Но когда тот человек в свой срок вернулся с еще более тяжелым кошельком, Маллиана снова ему отказала. С тех пор повторялось то же самое: гость каждый раз пренебрежительно оставлял храму свой кошелек и уходил в ночь.

Теперь этот загадочный человек явился снова, и Таласса в который раз задумалась, что же гонит его сюда ночью, когда весь Тралл запирается от вампиров и никто не выходит, на улицу. И почему он выбрал именно эту судьбоносную ночь? Прочие гости приходили в храм задолго до заката и дожидались танцев в особой комнате. Он один являлся после наступления ночи.

Между тем дверь справа от лестницы распахнулась, и появилась верховная жрица, с постоянной недовольной гримасой на лице. Зеленое атласное платье придавало ее глазам, тоже зеленым, почти изумрудный тон. Низкий вырез спереди и сзади выставлял напоказ дряблое тело. Черные волосы были собраны в строгий узел, накрашенные брови выгнуты надменно-вопросительно. Глаза, как всегда, окружала густая черная кайма, и щедро намазанный рот с презрительно опущенными углами подчеркивал гордо вскинутый подбородок. На плечи она накинула черный меховой палантин и такой же черный мех держала в руках, но он зашевелился, подняв черную голову, и стало видно что это кот. Зеленые кошачьи глаза смерили пришельца не менее злобно и расчетливо, чем глаза хозяйки.

— Опять ты здесь, — лукаво молвила Маллиана.

— Да, опять, — ответил незнакомец с грозными рокочущими нотами в голосе, — и ты знаешь ради чего. — Палец затянутой в перчатку руки указал на Талассу. — Я пришел к ней.

Ледяная улыбка появилась на губах Маллианы.

— Тогда я дам тебе тот же ответ, что и прежде: нет. Таласса этой ночью занята.

— Я принес золото.

— Ты и раньше его приносил, и за свое золото ты можешь взять себе любую другую, но не Талассу.

— Итак, ты снова отказываешь мне? — спросил мужчина, с оттенком угрозы.

— Мы рады тому, кто отваживается приходить к нам ночью, но Таласса занята.

— Другая мне не нужна, — непреклонно заявил гость. — Я подожду и посмотрю, не передумаешь ли ты. Десять золотых за твое «да». — Он швырнул тяжело звякнувший кошелек на медный поднос у входа, отвесил кособокий поклон и удалился в темный угол.

Маллиану это не тронуло.

— Будем считать это платой за убежище на эту ночь и за любую женщину, кроме Талассы. — Она щелкнула пальцами. — Впустите остальных. — Несколько женщин поспешили к боковой двери, за которой ждали другие посетители; — А ты ступай за мной, — величественно распорядилась Маллиана, обращаясь к Талассе. Та поднялась, с содроганием пройдя, мимо загадочного гостя.

Входя вслед за Маллианой в ее покои, Таласса не переставала чувствовать взгляд незнакомца, устремленный ей в спину. Вири, та самая, что приходила за ней, одна из наиболее преданных Маллиане жриц, нарочито плотно затворила за Талассой дверь.

Таласса с новой силой ощутила, что не властна над собой и что ее жизнью распоряжаются другие. И снова спросила себя, уж не раскрыт ли их заговор. Нет, наверняка нет: она успокаивала себя обещанием освобождения, которое должно наступить в полночь, — ведь не может же это обещание быть нарушено? Избегая взгляда верховной жрицы, она обводила глазами знакомую комнату, один вид которой наводил на нее тоску. Потолок, стены и мебель были щедро обиты красным атласом. Ножки и подлокотники сверкали позолотой. В очаге ревел огонь, но всякое ощущение тепла пропало, когда Таласса встретилась наконец с ледяным взором Маллианы.

— Кто этот человек? — спросила верховная жрица.

Столь неожиданный вопрос принес Талассе почти облегчение, ибо на него она могла ответить со всей откровенностью:

— Я уже говорила тебе: я ни разу его не встречала до его прихода в храм.

Маллиана грозно приблизилась к ней, отшвырнув в сторону жалобно мяукнувшего кота.

— Ты лжешь, разумеется, как и все тебе подобные. — Она стала вплотную к Талассе, вея девушке в лицо смешанным запахом старых духов и нечистого дыхания. — Гость не станет спрашивать каждый раз одну и ту же женщину, не имея на то причины. Так что говори быстро: кто он такой и чего добивается?

Она отвела руку назад, словно собираясь дать Талассе пощечину. Девушка закрылась ладонями от грозящего ей удара.

— Говорю тебе: я не знаю. Бывают такие мужчины... вцепятся в тебя и не отпустят.

Маллиана с саркастической гримасой опустила руку.

— Снова ложь. Никто не станет «вцепляться» в кого-то просто так, даже в такую, как ты, особенно если ради нее приходится выходить ночью на улицу. Ладно, пусть его. — Она повернулась к Талассе спиной. — Я взяла его золото, а больше уж он не придет.

«Почему Маллиана так в этом уверена?» — в смятении подумала Таласса. Уж не намерена ли верховная жрица вызвать храмовую стражу и бросить этого человека вампирам? Вряд ли это воодушевит остальных гостей. Маллиана снова обернулась к ней с необычным блеском в глазах — блеском, не предвещающим ничего доброго. Сложив руки на груди, Маллиана скривила рот в улыбке, словно предвкушая, как девушка отзовется на ее слова:

— Этой ночью ты покинешь храм. Будь готова.

— Покину? — с помутившейся головой повторила Таласса. Нет, это все-таки заговор; их раскрыли. Маллиана помедлила, наслаждаясь минутой.

— Да — Фаран купил тебя, и после полуночи ты перейдешь в его владение.

Вся кровь отхлынула от и без того уже бледного лица Талассы. Она боролась с дурнотой, едва удерживаясь на дрожащих ногах.

— Нет, — пролепетала она, — не может быть. — Но гнев, сменивший ошеломление, придал ей сил, и она подступила к верховной жрице с кулаками. Однако Вири подоспела вовремя, обхватав Талассу сзади. Маллиана не зря выбрала Вири себе в наперсницы: жилистая и мускулистая, та легко управилась с тонкой, как тростинка Талассой. Девушка напрасно билась в ее железных руках. Зеленые глаза Маллианы сверкали в полумраке комнаты; верховная жрица наслаждалась этой сценой.

— Прежде я не отдала бы тебя за сотню золотых, но теперь, когда ты так побледнела и отощала, больше ждать не приходится. К счастью, ты уходишь как раз к тому, кто довел тебя до этого, иначе он бы, чего доброго, мог потребовать деньги назад. — Маллиана вздернула вверх голую руку Талассы, словно подчеркивая ее худобу. Девушка попыталась вырваться, но Вири держала крепко,

— Пусти меня! — вскрикнула Таласса, но ее терзания только увеличивали удовольствие Маллианы.

— У тебя, Таласса, были все возможности; ты могла бы выбрать путь послушания, но нет — у тебя в жилах все та же голубая кровь, хоть ты и стала рабыней. Жаль, что Фаран не узнал о тебе до того, как ты пришла сюда, — сколько еды я на тебя перевела понапрасну.