Путь к Цитадели (СИ) - Кузнецов Матвей

— А-а, наше юное дарование. Проходи, садись. Вижу, у тебя много вопросов. Задавай.

Вопросов у Бранда и впрямь накопилось немало.

— Сударь, прошу вас, объясните, что со мной произошло.

— Когда? Сегодня, или неделю назад?

— Про оба случая, если можно.

— Конечно. Ты вошёл в Состояние Силы.

Илдред выдал это объяснение так, будто оно являлось исчерпывающим.

— Я не понимаю, сударь. Что это такое? Это как-то связано с витязями?

— Безусловно.

— Расскажите подробнее, пожалуйста.

— О чём?

— О Состоянии Силы.

— Хорошо, слушай. Для понимания этого явления мне придётся рассказать тебе о человеческой природе в целом, ибо она неразрывно с ним связана. Чем человек отличается от дворфа, орка, или эльфа?

Витязь явно ожидал ответа. Бранд, после некоторого раздумья, удовлетворил его ожидания.

— Эльфы — долгоживущие, все поголовно склонные к магии. Дворфы — также долгоживущие, прекрасные мастера, чувствующие душу металла, наделённые, вдобавок, немалой силой. Орки… Воплощённая мощь и ярость. А люди… даже не знаю.

Илдред мягко улыбнулся.

— Люди одновременно и слабее прочих народов, и многократно сильнее их. Мы — короткоживущие, мечущиеся, выбирающие. В этом наша слабость и сила. Мы можем выбирать, мы разносторонни, многогранны. Те из нас, кто смог сделать выбор, затмевают и дворфов, и эльфов, и орков, конечно. Горный и лесной народы медлительны, у них нет страха скорой смерти и забвения. Когда живёшь сто, двести, триста лет, восприятие мира сильно меняется. Народы Великой степи живут мало, в постоянных битвах, но они не знают другой жизни и не хотят её принимать. Иными словами, эльфы и дворфы тлеют, а орки сжигают себя в бешеном ревущем пламени. Люди же способны направить свой внутренний огонь. Мы — середина, мы — равновесие. А витязи — воплощение равновесия.

Бранд нахмурился.

— Я всё равно не понимаю, сударь.

— Сейчас поймёшь. Искусство витязей — управлять своим внутренним огнём, светом души. Неделю назад ты поднял полуторапудовый камень тридцать раз, а сегодня за считанные секунды поразил двадцать противников. Разве это обыденность?

До отрока начало доходить.

— То есть я…

— Да, именно так. Ты открыл в себе то, чем от рождения наделён каждый человек. Ты не первый и не последний. С давних пор находились те, кто обладал достаточно развитым умом, чтобы познать своё тело, достаточной волей, чтобы заставить его подчиняться и достаточно сильной плотью, что могла бы пережить подобное подчинение. Такие люди редки, ведь мало какой книжник берётся за меч или плуг, и лишь редкий воин или пахарь решает отточить свой ум. Даже если подобное происходит, то уже в зрелом возрасте, когда разум закрепощён. Именно поэтому на испытаниях присутствуют лишь юноши — они подобны сырому металлу, который можно закалить и выковать из него не меч, не лемех(91), не навершие для магического посоха — что-то среднее. На испытаниях мы отбираем тех, кто в наибольшей степени соответствует нашим идеалам развития, а не самых сильных или умных, как думают многие. Ты соответствуешь.

Душа Бранда запела. Свершилось!

-“Это значит, что я теперь один из вас?”, - робко спросил он.

Илдред покачал головой.

— Пока нет. Мы должны узнать ещё кое-что. Чиста ли твоя душа? Мы проверяем каждого претендента, всегда проверяли. Мы узнавали об их прошлом. Когда они отдыхали в лагерях, мы смотрели на них. Когда они общались, сражались, ели и спали, мы изучали их души. Ты же, Бранд Крамхолд, Terra Incognita. Ты приехал лишь вчера и сказать что-либо о тебе сложно. Я смог оценить то, что у тебя снаружи — упорство, силу, скорость, ловкость, знания, но не то, что у тебя внутри. Я не знаю твоего прошлого, а времени изучать тебя у нас нет.

Бранд поник.

— Я понял вас, сударь. Раз такое дело, мне, наверное, лучше уйти.

-“Нет”, - отрезал внезапно пожестчевший тысяцкий: “Мы не можем тебя отпустить.”

— Почему?

— Ты опасен.

Брови отрока удивлённо взметнулись.

— Я? Сударь, право слово, мне лишь тринадцать лет. Я не воин, не чародей — чем я могу быть опасен?

— Пока ты и впрямь не слишком-то большая угроза, но с течением времени это может измениться. Научись ты управлять Состоянием — и обычные воины тебя не остановят. В общем, или ты доказываешь чистоту своих намерений, или нам придётся тебя убить.

Убить… Это прозвучало так буднично и так страшно. Почему-то у отрока не возникло сомнений в том, что, буде возникнет необходимость, это случится.

-“А витязи не так милосердны, как я думал”, - выдавил он.

Илдред горько усмехнулся.

-“Откуда ты взял, что мы милосердны? Не забывай, мы вершим правосудие. А правосудие сурово.”, - немного помолчав, он добавил: “По правде сказать, есть один способ проверить твою чистоту и искренность, но он… болезненный. Мы применяем его на допросах. Некоторые из нас, кто умеет.”

— Это лучше чем смерть, сударь. Я готов.

Илдред поджал губы и нахмурился.

— Хорошо, приступим. Подойди.

Бранд выполнил указание.

— Сядь.

Илдред встряхнул руками и положил ладони на голову отрока, обхватив его лоб и виски, затем закрыл глаза. Несколько вздохов ничего не происходило, а затем пришла боль. Она ввинчивалась в мозг, проникала в самые дальние уголки сознания. Самое страшное, что Бранду не удавалось ни дёрнуться, ни закричать, и от этого боль становилась лишь сильнее. Вместе с болью пришли образы. Осколки воспоминаний кружились перед его внутренним взором. Слишком быстро. Он видел лишь какие-то обрывки — дом, ранние годы, отец, мать, брат — они сливались в единый рой и вновь кружились, пролетая мимо. Внезапно всё прекратилось. Отрок глубоко задышал, до предела наполняя грудь живительным воздухом.

-“Что это было?”, - только и смог выдавить он.

-“Резонанс. Магия разума.”, - тяжело ответил Илдред: “Я увидел, что хотел.”

Он поправился в кресле, отказавшись от помощи подскочившего Свена.

— Всё хорошо, брат. Он чист.

Свен и Бранд облегчённо выдохнули, первый — от понимания того, что не придётся забирать юную жизнь, а второй — от осознания минувшей угрозы. Тысяцкий добавил, обращаясь к отроку.

— Иди обратно в лагерь. Отправишься на церемонию вместе со всеми.

Бранд коротко поклонился и вышел.

***

Под стенами Цитадели собралась толпа. Нетерпеливое ожидание смешивалось с болью утраты. Особенно сильно эта боль ощущалась рядом с эрнцами. Бранд чувствовал её особенно остро, стоя среди них, плечом к плечу с достойными мужами. Взоры людей были устремлены на помост, собранный за прошедшие несколько часов силами витязей и помогавших им пришлых. Багровые лучи заката окрашивали неошкуренные брёвна в цвет крови и пламени. Из ворот крепости вышли семеро витязей. Шестеро несли носилки, седьмой шёл впереди, неся в высоко поднятой руке факел. Этим человеком был сам Тысяцкий. Скорбная процессия взошла на помост. Тела павших, завёрнутые в погребальные саваны, расположились плечом к плечу, будто в строю. Каждому на грудь возложили щит, тем самым ещё больше усиливая сходство со строем. Витязи сошли с помоста. Илдред повернулся к присутствующим и заговорил. Его голос гремел, разносясь над толпой.

— Сегодня мы собрались здесь, чтобы проводить в последний путь троих достойных сынов Эрна. Уверен, каждый из них мог бы войти в ряды Ордена и украсить их. Пусть же их души обретут достойное место в небесных чертогах, рядом с предками.

Тысяцкий поднёс факел к сухим брёвнам, и языки пламени заскользили по ним во все стороны. Присутствующие склонили головы. Погребальный костёр разгорался. Треск огня далеко разносился во внезапно повисшей гробовой тишине. Илдред продолжил речь.

— Сегодня день не только скорби, но и радости. Мир приобрёл троих новых витязей. Придите ко мне, брат Файсаль, брат Аезевалф, брат Бранд!

Названные покинули ряды собравшихся и встали перед тысяцким, плечом к плечу.

— В вашей жизни наступает новая веха. Отныне вам предстоит быть на страже равновесия и справедливости, и, пока вы не сойдёте с этого поста, у вас не будет права на ошибку. Запомните, невинные не должны умирать!