1917. Разгадка «русской» революции - Николай Стариков

Информация о долгожданном отречении была, конечно, немедленно телеграфирована в Петроград и сообщена думским заговорщикам. Но даже при самом благополучном раскладе:

• если списки правительства готовы заранее;

• если все согласовано;

• если информация поступает без промедления,

то Временное правительство могло быть создано в промежутке между 16:00 и 17:00 часами. Раньше никак. После этого должны были последовать взаимные поздравления и объятия. Положим на радость еще минут тридцать. Значит, в 17:00–17:30 Александр Федорович Керенский побежал к телеграфу срочно отправлять свой первый указ об амнистии. А до утра ему было не подождать?

Нет, до утра подождать было нельзя. Утром следующего дня Керенский отправлялся добывать отречение Михаила Романова в пользу Временного правительства. И хотя великий князь был безвольным субъектом, стопроцентно гарантировать, что это случится, было невозможно. Поэтому вредоносные постановления надо принимать как можно быстрее, потом это может и не получиться. Как и с Приказом № 1, опубликованным накануне…

Все те, кто взрывал бомбы в гуще толпы в 1905-м, кто убивал полицейских и военных, кто срывал военные поставки, митингуя и бастуя, все они теперь выходили на свободу. С билетами, купленными за государственный счет. Многие герои будущей русской смуты спешили покинуть места заключения именно в эти дни. Например, скромный анархист Нестор Иванович Махно. «С убеждением, что свобода, вольный труд, равенство и солидарность восторжествуют над рабством под игом государства и капитала, я вышел 2 марта 1917 года из ворот Бутырской тюрьмы», – пишет он в своих воспоминаниях.[108]

Екатерина Константиновна Брешко-Брешковская, пресловутая «бабушка русской революции», один из организаторов и руководителей партии эсеров, не просто покидает место ссылки в Минусинске. Для возвращения в Москву ей предоставлен специальный отдельный вагон. Она ведь так исстрадалась, собирая в США деньги на первую русскую революцию в 1905 году. На них закупалось оружие, и никто никогда не узнает, сколько людей было в России из него убито. Но теперь другое время – у власти не просто наивные демократы, а сознательные разрушители страны, поэтому их посаженные соратники выходят на свободу с почетом. «Бабушка», например, после освобождения будет жить вместе с Керенским… в Зимнем дворце.[109]

Но не каждого освобожденного встречал Александр Федорович на вокзале с букетом пышных роз. Вдобавок к политической амнистии 6 марта в России была объявлена всеобщая амнистия. На свободе оказались тысячи воров и налетчиков, прозванных в народе «птенцами Керенского». Они точно так же получают право на бесплатный проезд к месту проживания «любым классом». Когда вы будете поражаться нечеловеческим зверствам русской Гражданской войны, вспомните, кто выпустил на свободу тех убийц и душегубцев, что пополнят собой ряды враждующих сторон. Уголовников выпускают прямо на следующий день после ликвидации полиции. Чисто случайно, разумеется…

Не покладая рук трудятся лидеры новой России. 3 марта 1917 года реорганизован институт мировых судей: местные суды стали формироваться из трех членов, судьи и двух заседателей. На следующий день были упразднены Верховный уголовный суд, особые присутствия Правительственного сената, судебные палаты и окружные суды. Мало им освобождения террористов, недостаточно возвращения всех политэмигрантов, не хватает амнистии уголовникам. Развал судебной системы также недостаточен. Вот 7 марта Керенский едет в Москву, где встречается с членами Московского Совета рабочих депутатов и представителями различных общественных организаций. Им Александр Федорович сообщил, что в «ближайшее время правительство опубликует декрет об отмене смертной казни за политические преступления, и все такого рода дела будут впредь подлежать рассмотрению в суде присяжных».[110] Сказано – сделано.

На десятый день своего существования (12 марта) правительство отменяет смертную казнь не только за политические, но и за уголовные и воинские преступления.

Отныне немецких шпионов и дезертиров, воров и насильников казнить нельзя – в стране бушует свобода. Свобода предавать, воровать и убивать. Теперь в Россию могут вернуться все эмигранты-пораженцы, все агенты неприятеля – ведь в самой свободной стране упразднена контрразведка. Кому она мешает? На этот вопрос можно ответить сразу: органы, основной работой которых является борьба со шпионами и предателями, мешают именно предателям и шпионам. Ситуация на фронтах очень тяжелая. Идет страшная война, враг наступает. Именно в такой ситуации Временное правительство амнистирует и возвращает всех политических ссыльных и уголовных каторжников, упраздняет полицию и корпус жандармов. Не правда ли – странные действия, очень попахивающие государственной изменой?

Уже позднее, на закате своих дней, Керенский писал, определяя основные достижения возглавляемого им Временного правительства в преобразовании России: «Была установлена независимость судов и судей. Были ликвидированы все “специальные” суды, и все “политические” дела или дела, связанные с государственной безопасностью, отныне стали подлежать рассмотрению в суде присяжных, как и все обычные уголовные дела».[111]

Ну что и говорить, молодец. Дела, «связанные с государственной безопасностью», рассматриваются как обычные уголовные дела. В порядке общей очереди, в суде присяжных. Не нравятся тебе лица присяжных – можно им отвод дать, других попросить. Потом приговор обжаловать, а там, глядишь, и власть сменится. Явно поскромничал Александр Федорович – не о вкладе в преобразования писать надо, а о личном, огромном вкладе в Октябрьскую революцию.

Но если вы, уважаемые читатели, думаете, что при объявлении полной свободы в российских тюрьмах наступила пустота, то глубоко заблуждаетесь. На волю вышли большевистские агитаторы, призывавшие к поражению, а на смену им отправились «реакционеры», то есть те, кто сохранил верность присяге и возненавидел воцарившийся в стране бардак. Аресты начались сразу же, еще до отречения царя. По воспоминаниям Шульгина: «Целый ряд членов Думы занят исключительно тем, чтобы освобождать арестованных… Дума обратилась в громадный участок… с той разницей, что раньше в участок таскали городовые, а теперь тащат городовых… Арестованных масса».[112]

Пока расформированная полиция превратится в народную милицию, всем арестованным приходилось терпеливо ждать в тюрьме. А новая власть бдительно следила за тем, чтобы никого из старых «царских» служак на службе не осталось. Вот и посидите, пока наберут новых сотрудников, пока назначат, пока следователь прочитает бумаги, пока разберется. Так что долгое сидение на следствии – совсем не современное изобретение. Например, арестованные во время Февраля и посаженные в казематы кронштадтские морские офицеры сидели со 2 марта по 7 июня. Только в этот день начала свои действия следственная комиссия, которой надлежало разобраться в их делах.

И снова вспомним, что правительство было ВРЕМЕННОЕ! Решит Учредительное собрание вновь монархию вводить, так снова распускать народную милицию и заново полицию создавать? Не проще ли было со всеми нововведениями подождать его созыва, не разумнее ли?

Странными все поступки новой власти кажутся, только если забыть об ее истинной цели. Создав полную неразбериху в системе управления, Временное правительство приступило к созданию конфликтной ситуации и в самом щекотливом вопросе русской революции – земельном. Через три недели после падения монархии был создан Главный земельный кабинет. Временное правительство продекларировало земельную реформу «в соответствии с новыми потребностями экономики, с пожеланиями большинства крестьян и программами всех демократических партий». Необходимость реформы была заявлена, и сроки ее проведения откладывались до решения Учредительного собрания. Иными словами, сказав «А», говорить «Б» правительство не стало. Единственным конкретным шагом стало изъятие в казну земель, принадлежавших свергнутому монарху. Затем реквизировали и земли всех остальных Романовых, в большинстве своем так радовавшихся падению того, кто закрывал их своей короной от всех житейских невзгод. На этом конкретные дела по земельной реформе закончились.

В условиях вседозволенности и беспредела, охвативших страну, каждый действовал так, как считал нужным. Результатом стал стихийный, массовый захват частных земель и разгул самого обыкновенного бандитизма. При подстрекательстве левоэкстремистских партий начались разгромы помещичьих имений. Многие крестьяне вместо того чтобы работать стали целыми днями бороться и драться друг с другом, следя за тем, кто какую землю захватил. Большевистская пропаганда будет попадать в уже подготовленную почву. Но неужели в ответ на погромные движения правительство ничего не предпринимало? В том-то и дело, что вся кипучая деятельность Временного правительства цели преследовала совсем другие. Оно издавало грозные циркуляры, направлявшиеся губернским комиссарам, со строгим предписанием навести порядок. Но данные распоряжения не выполнялись, так как у местных властей не было реальной силы для проведения предписаний в жизнь. К тому же в стремлении завоевать популярность в массах, особенно среди крестьянства, правительство часто вообще закрывало глаза на многие случаи противоправных действий, призывая частных землевладельцев к миру и согласию в деревне.