С легким паром! - Марина Серова

Затем он глянул на часы и как ни в чем не бывало сказал:

— Совсем заговорился с вами, а ведь мне пора ехать.

— Позвольте поинтересоваться, куда?

— Бабушку, знаете ли, надо проведать, — ответил Петр Викторович и, довольный своей шуткой, улыбнулся.

— Может, подвезти? — предложила я, тоже улыбнувшись.

— Благодарю, я на своей.

«Весьма кстати», — подумала я, поняв, что, если я хочу что-либо узнать об этом человеке, единственным выходом для меня остается слежка за ним. Только так я могу подобраться к истине, которую, как мне казалось, приятель Трофимова скрывал.

— Тогда до свидания, — демонстративно попрощалась я.

— Всего доброго, — сквозь зубы проговорил Дьяченко и, развернувшись, направился в подъезд.

Понимая, что теперь мне следует действовать не только быстро, но и хитро, я решительным шагом направилась к своей машине. Начинать слежку прямо отсюда означало бы сразу завалить дело, поэтому, нажав на газ, я медленно выехала на единственную дорожку, ведущую прочь со двора. Отъехав метров триста от дома Дьяченко, я приостановилась и оглянулась по сторонам, пытаясь найти место, где можно было бы затаиться до появления его «Волги». Впереди дорогу пересекала другая, оживленная и широкая. Выехав на нее вслед за Дьяченко, я вполне могла бы затеряться среди других автомобилей и относительно спокойно следить за ним.

Справа был пустырь, а на пустыре, как известно, спрятаться негде, поэтому я обратила свой взор в левую сторону. Там находился двухэтажный дом старого образца, окруженный покосившимися деревянными сараями. Вот там-то я и решила на время притаиться.

Пространство между двумя сараями, служащее входом во двор, было недостаточно широким для проезда. Машина, конечно, пройдет, но есть риск поцарапать ее. Мою «девятку» назвать свежей просто язык не повернется, однако уродовать ее все же не хотелось. Но… работа требует жертв, а риск благородное дело. И я повернула руль влево, медленно и осторожно двинувшись вперед.

— Куды пре-ешь! — тут же послышался из глубины двора скрипучий старческий вопль.

— Тихо, бабуля, — буркнула я себе под нос, аккуратно продвигаясь буквально в пяти сантиметрах от стен сараев.

— Все заборы щас полома-а-ишь, — продолжала орать, подняв руки к небу, старушка.

С горем пополам протиснувшись во двор, я вздохнула с облегчением. Возле соседнего сарая стояла та самая возмущавшаяся местная жительница и гневно смотрела в мою сторону. Подморгнув бабусе, я вышла из машины и обошла ее кругом: никаких царапин не было, данный маневр по занятию удобной наблюдательной позиции прошел благополучно. Старуха тут же кинулась ко мне с упреками, однако я поспешила ее успокоить и заверить в своем скором отъезде, причем столь же безопасном для покосившихся заборов и сараев, как и прибытие.

— Я только тихо тут постою минут пять, — сказала я в завершение и села в «девятку», чтобы поставить ее носом к выезду и быть готовой в нужный момент вернуться на дорогу.

Развернуться в тесном дворике было так же непросто, как и проникнуть в него. Пока я сосредоточенно крутила баранку, меняя положение машины, пришлось выслушать немало нелестных слов в мой адрес, вплоть до угрозы вызвать милицию. Я уж совсем было собралась предъявить свое удостоверение — вопли неугомонной старухи начали надоедать, — но тут за сараями послышался звук приближающегося автомобиля, и вскоре я увидела «Волгу» Дьяченко.

Если въезд в мою засаду представлял собой движение вверх, то выезд являлся небольшим спуском с горки. Я отпустила ручник, и моя «девятка» медленно и бесшумно покатилась вниз, к дороге, а мне осталось лишь слегка поворачивать руль и следить, как бы не поцарапать крылья и дверцы о стенки сараюшек. Когда «Волга» достигла перекрестка, я завела машину, выехала на дорогу и прибавила ходу, надеясь следовать за Петром Викторовичем до конечного пункта намеченного им путешествия.

Ехать пришлось недолго. Путь, которым мы следовали, определенно был Дьяченко отлично знаком. Он двигался уверенно и, к счастью, преследования не заметил. Миновав несколько довольно оживленных улиц, «Волга» начала петлять по каким-то ухабистым закоулкам. Я не только старалась не упустить ее из виду, но еще и оглядывалась по сторонам, чтобы на всякий случай запомнить дорогу. Во-первых, надо же будет отсюда как-то выезжать, и вполне возможно, что придется это делать уже без «путеводной звезды» в виде Дьяченко. А во-вторых, я заранее предположила возможность еще одного визита сюда, и опять же без общества трофимовского приятеля.

Впереди показалась вереница соединенных между собою кирпичных гаражей. Завернув к ним, «Волга» остановилась. Я немедленно тоже притормозила на значительном расстоянии и стала ждать дальнейших действий своего нового подозреваемого. Петр Викторович вышел из машины и оглянулся. Я быстро пригнула голову. Надо было куда-то скрыться, причем найти такое место, чтобы Дьяченко не мог видеть мою «девятку», а я бы его видела отлично. Я осторожно, не разгибаясь, посмотрела по сторонам, но такого местечка не увидела. Мгновенно приняв решение, я резко отъехала назад, так что моя машина скрылась из виду хозяина «Волги». Собираясь получше законспирироваться, я отъехала еще дальше и остановилась прямо под ветвями пышного раскидистого дерева.

Но отсюда и я ничего не могла увидеть. Поэтому я покинула машину, торопливо заперев дверь, и пешим ходом подобралась поближе к гаражам. Выглянув из-за угла через минуту, я пережила глубокое разочарование, увидев, что Дьяченко поставил машину в гараж и теперь запирал его.

Когда Петр Викторович сделал несколько шагов в моем направлении, я поняла, что он собирается уйти с территории гаражей. Прикинув разделявшее нас расстояние, я, к своему ужасу, сообразила, что ни до своей «девятки», ни до любого другого укрытия добежать не успею. А если Дьяченко заметит меня, все пропало. Оглянувшись, я обнаружила позади себя довольно глубокую канаву, заросшую давно высохшей травой. На ее дне валялся всякий хлам, накиданный в разное время небрежными хозяевами гаражей. Однако это меня не остановило, и я, резко развернувшись, сиганула в канаву.

Не знаю почему, громкий хруст сломавшейся при моем падении травы не привлек внимания Дьяченко, но он прошествовал мимо меня, не оглядываясь, не смотря по сторонам и насвистывая какую-то мелодию. При приземлении я здорово треснулась коленкой о какую-то железяку, и мне очень захотелось в тот момент завыть в голос, но, стиснув зубы, я стерпела, чтобы не выдать себя.

Приподняв голову над канавой, я увидела, как Петр Викторович скрылся за углом старого двухэтажного здания с обсыпавшейся местами штукатуркой. Мысли о том, что делать дальше, не обрадовали. Поскольку мой подопечный двигался пешком, преследовать его на машине не представлялось возможным: черепашья скорость двигающегося автомобиля привлекла бы его внимание сразу. Шествовать за Дьяченко «на своих двоих» я тоже не могла, так как в этой почти безлюдной и почти пустынной местности долго оставаться незамеченной было совершенно нереально.

Тогда я успокоила себя пришедшей в голову в тот же момент идеей. Из соседнего с дьяченковским гаража раздавались громкие мужские голоса, и я подумала, что отнюдь неплохо было бы побеседовать с наверняка подвыпившими мужичками, поинтересоваться их мнением о Петре Викторовиче, его характере, образе жизни и так далее. Да и сам гараж хозяина «Волги» для частного детектива являлся довольно привлекательным объектом.

Собираясь выкарабкаться из ямы, я потянулась вперед и ухватилась руками за две толстые сухие палки-коряги, торчащие из земли, по виду похожие на корневища некогда произраставшего здесь дерева. Однако одна моя нога неожиданно скользнула по поверхности какого-то маслянистого предмета, и в этот же момент от резкого движения обе сухие палки выдернулись из земли… В общем, изрядно взрыхлив носками башмаков землю, я свалилась назад в канаву, громко проклиная собственную неуклюжесть.

— Ничего-о, — послышался жалостливый голос сверху, — не ты первая тут отдыхаешь! Мы как переберем, так кто-нибудь обязательно в этой колыбельке заночует! Давай руку!

Я подняла голову и увидела над собой покачивающийся силуэт хорошо принявшего «на грудь» мужчины. Отказываться от предложенных столь необходимых мне услуг я не стала и протянула пьянчуге свою вымазанную в земле руку. Мужчина ухватился за нее покрепче и потянул к себе. Сделав пару широких шагов, я очутилась наверху канавы.

Мужик улыбался мне, обнажая редкие желтые зубы, но руки не отпускал. Убедившись, что я уже крепко стою на ногах, он легонько потряс мою руку и, склонив голову, представился:

— Петюня!

— Черт бы побрал этого Петюню, — тихо пробормотала я, думая о Дьяченко.

— Что? — криво улыбнувшись, спросил мой собеседник и приложил ладонь к своему уху, как делают глуховатые люди.