Экспресс на 19:45 - Лиза Ангер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не уходи, – попросил он, словно прочитал ее мысли.
– Закрывай глазки, – прошептала она.
Некоторое время спустя их дыхание стало ровным и глубоким. Стивен посапывал. Он спал крепко – в отличие от ворочающегося и вздыхающего во сне Оливера, который, как и она, пробуждался от малейшего шороха. Она тихо встала и вышла из комнаты – задачка была не из простых.
Она скользнула по коридору в спальню и, притворив дверь, глубоко вздохнула.
Она нечасто бывала просто Селеной. Двадцать восемь минут в день: четырнадцать минут по дороге от дома к поезду и четырнадцать – от поезда к дому. Иногда она слушала подкаст или аудиокнигу, иногда ехала в тишине. Наслаждалась роскошью быть собой.
Так же, как когда дети спали, а Грэма не было дома. Она сама, ни на кого не оглядываясь, решала, чем заняться. В офисе она играла роль эффективной и надежной сотрудницы, веселой и безупречной. Дома превращалась в маму и жену, любящую, покладистую, понимающую. В обитом темной кожей салоне машины она становилась собой. Никто не дергал ее и ничего не требовал. Она не нуждалась в этих мгновениях. Она не чувствовала себя несчастной. Ей вроде как нравилась ее жизнь. Взять хотя бы все эти радостные посты на ее страницах в социальных сетях с тэгами #спасибо, #слишкомсчастлива, #люблюсвоихмальчиков.
Вчерашние крики, рыдания, звон бьющегося стекла чудом не разбудили мальчиков. Это был не первый их скандал, но совершенно точно – худший. Головная боль усилилась.
Была ли она по-настоящему счастлива?
Они с Грэмом ходили на футбольные и бейсбольные матчи. Улыбались, смеялись, подбадривали юных игроков. Устраивались у самого поля на собственных раскладных стульях, купленных для подобных мероприятий. Приносили сумку-холодильник с водой и апельсинами, чтобы угостить команду и других родителей. Они прекрасно проводили время на дружеских вечеринках и пикниках, всей семьей ездили на отдых. Успели обзавестись целым легионом друзей, знакомых и соседей. Посещали школьные мероприятия, благотворительные аукционы и общественные забеги. Их то и дело звали пожарить барбекю на заднем дворе. Такую они построили жизнь – иногда казалось, будто она возникла сама, из ниоткуда и без спросу их захватила. И они были счастливы. Разве нет?
Но чего она хотела раньше, до того как все закрутилось в этом вихре? Кем надеялась стать?
Она мечтала писать книги.
Она расплакалась – впервые с прошлой ночи. Включила телевизор, зарылась лицом в большую мягкую подушку и позволила рыданиям вырваться наружу. Она изливала в хлопковую наволочку весь свой гнев, всю печаль, усталость от сдерживания этой боли, страх перед будущим. Выплакавшись, она почувствовала себя лучше, свободнее.
Ей нужно было подумать, решить, что делать дальше.
Она взглянула на темный экран лежавшего рядом с ней на одеяле телефона. Кому бы позвонить? Кому стоило позвонить? Никому. Не сообщать же обо всем сердобольной матери, идеальной сестре, успешным друзьям. Разве она могла рассказать кому-нибудь, в какой бардак вот-вот превратится ее замечательная жизнь? Единственным человеком, чей голос она действительно хотела услышать, был Уилл, ее бывший, мужчина, которого она бросила ради Грэма. Как ни странно, они все еще оставались друзьями. Хорошими друзьями. Она знала, что могла позвонить ему. Он был бы счастлив поддержать ее в сложившейся ситуации. Даже слишком счастлив. Идея казалась заведомо провальной, и она предпочла не звонить никому вовсе.
Она снова подумала о женщине из поезда. Женщине, которую звали Марта. Которой она исповедалась. Возможно, с ней она сумела бы поделиться. Что бы Марта ей сказала? Не то чтобы она могла с ней связаться.
На комоде стояла их семейная фотография: Грэм, Оливер, Стивен и Селена. Тогда их брак переживал не лучшие времена. Собрать и вытащить всех в парк на встречу с профессиональным фотографом было чертовски непросто. Стивен всю дорогу проплакал. Грэм считал, что это глупая трата времени, ворчал, нервничал из-за пробок, огрызался на мальчиков. День выдался просто ужасный. Но к фотосессии все взяли себя в руки и даже натянули фальшивые счастливые улыбки.
– Не волнуйтесь, – сказала фотограф, пожилая женщина с растрепанными кудрявыми волосами и мудрой улыбкой. Должно быть, почувствовала напряженность между ними, хотя Селена всеми силами пыталась ее скрыть. – Оно того стоит.
Фотограф ободряюще потрепала Селену по плечу. Она говорила не о фотосессии – о чем-то куда более важном.
Фотографии получились идеальными. Все выглядели блаженно-счастливыми, она и Грэм – влюбленными, мальчики были похожи на маленьких ангелочков. Из одной она сделала рождественские открытки[19], от которых все пришли в восторг. Увидев фотографии, Селена подумала, что их создательница была права – оно того стоило.
Теперь это казалось ей гнусной ложью. Она сжимала портрет в руках – и хотела разбить его вдребезги. Но вместо этого поставила рамку на место, легла на кровать и уставилась в телевизор. Шла «Игра престолов», на экране мелькали красивые, знойные, обтянутые кожей герои и героини, взволнованные надвигающейся войной. Она позволила себе ненадолго погрузиться в этот жестокий, но прекрасный мир. Драконы. Грязный секс. Трехглазый Ворон. Армия мертвецов. Там все было куда проще, чем в реальной жизни.
Вдруг она что-то услышала и тут же убавила громкость.
Охранную сигнализацию она включила – еще до того, как они поднялись на второй этаж.
Коридор встретил ее зловещей тишиной.
Остановившись на площадке, она прислушалась, затем спустилась вниз. Убедилась, что входная дверь заперта, а сигнализация по-прежнему включена. Задняя дверь тоже была закрыта. Селена проверила каждое окно в каждой комнате на первом этаже. Она не слышала о случаях взлома в их районе.
Но женщина из поезда была права: плохие вещи происходят постоянно. В самых неожиданных местах. В самые неожиданные моменты.
Селена повернулась – кто-то тощий стоял на верхних ступенях лестницы. К горлу подступил крик.
На одно ужасное мгновение ей показалось, что силуэт принадлежал женщине из поезда.
– Мама! – Это был Оливер. – Я что-то слышал.
Она с облегчением поднялась вверх по лестнице и обняла его за плечи.
– Ты напугал меня, дружок.
– Прости.
– Иди в кроватку.
– Стивен храпит. Можно я посплю с тобой?
Она заглянула в его большие темные глаза. Не по годам мудрые. Только родившись, он уставился на нее тем же взглядом. Стивен плакал, брыкался, отказывался от груди, страдал от колик и другой боли. Оливер был настоящим ангелочком и ее родственной душой. Когда он не баловался и не пытался ей врать, она видела
