Клыки Асуры - Марко Леонетти

— Пора бы тебе умереть, паршивец, — прошипел Бели, первым бросаясь в атаку.

Меч киммерийца лязгнул о выброшенный в его сторону топор…

— Пора отправить в котел Хель всех мерзавцев вроде тебя, — отозвался Конан, нанося ответный удар.

Бели чудом уклонился от губительного лезвия, которое все же вкусило крови из его рассеченного предплечья.

— Конец тебе, варвар! — радостно воскликнул Форсети, набросившись на плечи киммерийцу сзади.

Внезапно битва прекратилась — все без исключения замерли, устремив взгляд в ночную мглу в ту сторону, откуда доносился стук копыт, перемежающийся с хрустом снега. Через пару мгновений у заброшенного амбара, где собрались воины, оказался целый отряд вооруженных конников.

— Именем Родвара, требую ответа! — всколыхнул пространство повелительный голос главного из всадников. — Что здесь происходит?

Разбойники неспеша переглянулись.

— Кто ты, добрый друг? — спросил Хьюки, наперед зная ответ.

— Гонец Родвара Славного, — ответил человек, одетый в дорогую скорняжную одежду. — Я приехал объявить весть о том, что могучий вождь ждет вас в Зале Факелов через два дня и две ночи. Я приехал, чтобы сопроводить вас в Аломар.

— Славная весть, — сказал Хьюки. — О, да, мы будем в Аломаре в назначенное время, можешь поверить. А что касается того, что тебе случилось видеть, то это…

— Обычная воинская потеха, — подхватил Реган Ледяной Молот.

— Это правда? — спросил посланник Конана.

— Да. Мы немного посоревновались с будущими наемниками Родвара в искусстве владения мечом, — подтвердил варвар.

— Предупреждаю — никаких схваток среди тех, кто собирается податься в услужение Родвару Канаху!

— Нет, конечно, нет, — одновременно развели руками Бели и Форсети.

На этом ночь горячих голов и острых клинков завершилась.

Часть третья. Зал Факелов

I

Отчего-то это утро показалось Ганглери особенно зловещим. Дело было вовсе не в чаде, источаемом чревом Гаррада. Мгла, сырость и неприятные, мерзкие запахи были его привычными атрибутами, и мастер грабежа успел с ними свыкнуться.

Однако его не покидало дурное чувство — Ганн непонятным образом следил за тем; как нечто необъятное, огромное, могучее, внушающее страх медленно карабкалось к самым границам сущего.

Еще не живое, но всеми силами стремящееся обрести жизнь. Казалось, весь окружающий мир притаился в ожидании некого события — тишина, за которой скрывался неизбежный миг того самого толчка, взрыва, смещения, стала как никогда обманчивой. Еще час, — или день? Но оно, обязательно, пробудится, вернется к жизни, восстанет из тьмы забвения… Ган, снедаемый смутным предчувствием, решил обратиться за советом к мастеру-колдуну.

Слова, сказанные, ведийским жрецом два года назад вновь терзали его сознание. Давно пора все забыть, избавиться от ненужных воспоминаний, стереть лишние иллюзии, но что-то все так же настойчиво напоминает о себе…

Точно дух погибшего в храме наставника Парамурди вернулся на просторы Хайбории и отныне обречен оглашать окрестности Гаррада немым криком, предупреждая об опасности все живое. Время еще есть, убеждает бесплотный дух брахмана, еще осталась надежда. Но стоит Ему проснуться — и тогда уже ничто будет не в силах обратить вспять возрождение зла. В памяти разбойника, уже в который раз проносились отголоски одних и тех же слов.

«Разве ты не ведаешь, что в служении корыстным интересам этого человека, ты рискуешь навлечь беду на мир и погубить нас всех…?»

Однако Ганглери безоговорочно верил своему покровителю. Авар Нидхеггсон был именно тем человеком, за кем пойдут тысячи воинов. И все они умрут по одному слову своего предводителя, своего командира, своего кумира.

Слово колдуна, как правило, пустой звук для обычного бойца, но только не слово Нидхеггсона. Чародей никогда не лгал, его обещание всегда оставалось нерушимым.

За последние два года Ган не увидел ни одного повода, который мог бы создать почву для сомнений. Но сейчас, когда собственный разум протестует против ожидания, а все окружающее застыло, с испугом глядя на действия великого колдуна, охотник за сокровищами больше не мог молчать.

Он обязательно должен поговорить с Аваром, и, быть может, чародей успокоит бурю, которая начала набирать силу в его душе. Таить скверные мысли — худшее из зол, на которое способен северный воин.

Наемник вошел в темную многоярусную башню и совершил восхождение в верхние покои, где Нидхеггсон проводил большую часть времени, изучая древние манускрипты и свитки. Но в этот раз колдуна не привлекали старые пожелтевшие пергаменты — Авар пребывал глубоко в пучине своих раздумий.

— Мой повелитель…

Тишина в ответ.

— Авар?

Глаза колдуна обратились в сторону вора.

— Извините за беспокойство. Если помешал, я могу…

— Нет, — уверенно ответил молодой маг. — Я весь во внимании. Что ты хотел, мой друг?

— Дело в том, что я ощущаю волнение… — несколько неуверенно произнес Ганглери. — Чувство, о котором я никогда прежде не ведал — даже во время самых опасных заданий! И вот сейчас, клянусь пламенем Альвредура, внутри моей души разразился настоящий шквал смятения.

Нидхеггсон внимательно вслушивался в слова охотника за сокровищами.

— Это похоже на… Словно будто-то над твоей головой раскачивается огромный маятник, который опускается все ниже, и ниже, и ниже. Неизвестно в какой момент он снесет тебе голову. Кажется, что острое лезвие меча Рока уже занесено над тобой…

— Ты чувствуешь, как пробуждается Он, — сказал маг. — Скоро настанет миг, когда вернется к жизни Великий, Хозяин Гаррада.

— Но разве не вы хозяин Гаррада, мастер?

Черный чародей мягко усмехнулся — безо всякого презрения.

— Гаррад — лишь часть того королевства, которое вскоре будет восстановлено в этих землях, и зовется оно Хельгард. Его хозяин — Хёггсен Богопротивник, тот, кто некогда принес ветер Рагнарёка в жилище Хара.

— О, клянусь волосами Атали, вы выбрали лукавого и коварного союзника, ярл Авар! Легенды…

Нидхеггсон махнул рукой.

— Никогда не верь слухам, распространенным в народе, поскольку происходят они в большинстве своем из-за невежества и страха перед мощью богов. Ни одному смертному никогда было не под силу занять высокий трон Хара или черное кресло Хель, а потому они поклоняются тем, кто сильнее их. Хёггсен в свое время оказался первым, кто обратил взор в сторону людей и решил потеснить Игга. И знаешь, кого бы он посадил на трон вместо своего великого свергнутого брата?