Я подарю тебе новую жизнь - Кира Муромцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эти вопросы, этот бесконечный рой не дает мне покоя. Я хочу знать. Я, черт возьми, просто хочу понять, в какой момент своей жизни шагнула не туда. Где черта этой пропасти, где та любовь, которая грела меня с первой нашей с ним встречи. И почему только сейчас этот тлеющий уголек начинает разгораться с новой силой. Сейчас, а не четыре года назад, когда я умирала и казалось уже ничто меня не сможет спасти.
Утром ничего не предвещает беды. Вопреки бессонной ночи, после сытного завтрака, я, как и обещала, отвожу Тимофея в парк. В багажнике томится от нетерпения велосипед, а сам Тимка едва ли не вприпрыжку несется к моему авто. И уже в парке, подкрепившись порцией мороженного, разглядывает свое новое приобретение с таким благоговением, что мне вновь приходится прятать предательскую улыбку на губах, боясь задеть его чувства. Хотя увлекшегося ребенка казалось на тот момент не может отвлечь абсолютно ничего.
Высунув кончик языка, Тима с усердием пыхтит, пытаясь крутить педали, а я придерживаю велосипед сзади, страшась отпустить. И ведь понимаю, что разбитых коленей не избежать. Я не смогу держать его вечно. Однажды он захочет быть самостоятельным и это касается не только поездки на велосипеде.
Ведь он жил как-то до меня. Выживал на улице, питался чем придется, воровал булки в магазине. Взрослел слишком быстро, забывая, что по сути еще ребенок.
И мне до одури хотелось подарить ему настоящее детство. Вот этим велосипедом, мороженным, просмотром мультиков…Чем угодно, лишь бы никогда больше он не нуждался в чем-либо.
— Можно я сам? Смотри, как у меня уже хорошо получается, — хвастается Тима. — Всего один разочек. Пожалуйста.
И это его «пожалуйста» бьет меня наотмашь. Я не могу отказать. Только не ему и только не сейчас, когда как сама эгоистично держусь за него, как за спасательный круг. Завишу от него гораздо больше, чем он от меня.
Я отпускаю руки. Обхватываю себя за плечи, закусываю до боли щеку изнутри и отступаю. И Тима действительно едет сам. Еще шатаясь со стороны в сторону, кренясь то в один, то в другой бок, но едет. А еще улыбается мне, довольный и счастливый.
— Правда, круто? — интересуется ребенок.
— Очень, — киваю я головой и ощущая, как тугая пружина напряжение отпускает. — Давай еще разок прокатишься и пойдем обедать.
— Ладно, — вздыхает Тима, садясь на велосипед.
Однако, не успевает проехать и нескольких метров, как мимо проезжающий парнишка на скейтборде, отвлекает его внимание. Словно в замедленной съемке я вижу, как Тима не справляется с управлением велосипеда и летит прямиком на асфальт, приземляясь на правую руку.
— Тима! — кричу я и бегу к нему, падая на колени возле ребенка.
— Рука, — хнычет Тимофей. — Больно.
11.1. Яна
«Погашен свет
Сердце и телефон в тишине ждут смс
Через стекло и бетон, пускай услышит он
Сигналы S. O. S»
Зара — На полную громкость
Яна
От него исходил жар. Мне стыдно было признаться, но находясь рядом с ним, уткнувшись носом в его широкую и крепкую грудь, впитывая в себя запах его тела, смешанный с дорогим парфюмом, я, снова вернувшись в прошлое, не хотела его отпускать. И даже на секунду, всего на миг, забыла почему дрожащими руками набрала именно его номер и попросила приехать, вопреки громким обещаниям, что больше никогда не попрошу у него помощи.
Попросила. Более того, не просто просила, а умоляла. Дрожала всем телом, вновь погружаясь в пучину такого знакомого отчаянья, слушала длинные гудки и боялась, что он не возьмет трубку. Сбросит вызов или вовсе откажется приезжать, сославшись на важные дела. Необоснованно кляла его и в ту же минуту мысленно вопила о помощи.
Не помню, как вообще умудрилась добраться домой. Действовала на каких-то только Богу ведомых инстинктах, надеясь, что травма Тимки не больше чем ушиб. Но рука синела, боль не прекращалась и испуганные глаза дитя, его бледное как полотно личико, кинжалом кромсали моё сердце. Я вновь и вновь, по кругу, переживала всё то же самое, что чувствовала, когда заболел Саша. Снова пыталась бороться и быть сильной, но чертовски понимала, что не справлюсь в одиночку. Без каких-либо прав на ребенка, без документов на руках. Глупая, лелеющая свою гордыню, непутевая мамаша.
Права была моя мама, когда говорила, что роль матери не для меня. Что только я виновата в смерти Сашки и дурость в моей ситуации разбазариваться таким мужиком как Сергей. Она всегда была на стороне зятя, даже в такой кошмарной ситуации, как у нас.
Не хочу думать. Не хочу вспоминать, не хочу ковырять незажившие раны по новой. Только бы стоять так с ним вечно, впитывать всеми порами его тепло и молчать. Но нельзя.
Я с сожалением отпускаю его и отступаю. Лепечу что-то в своё оправдание, наблюдая как он избавляется от обуви и верхней одежды и с дотошностью пытается разобраться в положении дел. Собранный, спокойный, уверенный в себе. Этакий гранитный камень, нерушимый и фундаментальный.
— Ну, здравствуй, малый, — усмехается Сергей и присаживается на корточки возле сидящего на диване Тимофея. — Болит?
— Здрасте, — поджимает губы Тима и едва заметно кивает, прижимая пострадавшую руку к себе. — Просто синяк.
— Просто или не просто, будет врач решать, — отрезает Царёв и вставая, обращается уже ко мне. — Собирайтесь. Я отвезу вас в клинику.
— Но… — пытаюсь возразить я. — У меня же нет документов, ничего нет. Я же…
— Всё потом. Собирайтесь, — командует мужчина и скрывается в дверном проеме, бросив напоследок: — Я жду вас на кухне.
У меня миллион причин не верить ему, но вопреки этому, сейчас я безоговорочно доверяю Царёву. И не задаю больше никаких лишних вопросов, сидя на заднем сиденье его авто и тесно прижимая к себе Тимку, который от боли даже забывает выпустить свои маленькие иголочки.
— Помнишь Егора? Он бы свидетелем на нашей свадьбе, — прерывает густое напряженное молчание Сергей, кинув мимолетный взгляд на меня в зеркало заднего вида.
Я киваю, начиная понимать к чему ведет бывший муж. Его лучший друг детства, был некогда подающим надежды молодым пластическим хирургом.
— У Егора своя клиника. Я уже позвонил и договорился. Пацаненку без вопросов сделают рентген и, если понадобится, наложат гипсовую повязку.
Сергей старательно игнорирует его имя, но
