Плоть и сталь - Михаэль Драу

Местные не пытались его остановить, чтобы помочь или наоборот ограбить. Они прекрасно знали, что если по улице бежит раненный человек и плачет, то где-то совсем рядом его преследователь. Который наверняка вооружён и с которым лучше не связываться.

Велиар свернул за угол, врезался в кого-то и упал. Раздались возмущённые писки и ругань.

— Дура! Не видишь, куда прёшь?!

— Ой, девочки, да это мальчик! Бедняжка! Посмотрите только, он весь в крови!

Над лежащим в полубеспамятстве Принцем склонилось несколько сучек, вышедших на охоту за щедрыми клиентами. Одна из них попыталась привести Велиара в чувства лёгкими похлопываниями по щекам. Другая воскликнула:

— Надо скорее за Папой бежать! За мальчиком наверняка гонятся!

Она сорвалась с места, мерно цокая каблучками по асфальту и поправляя съезжающую набок бутафорскую грудь.

— Какой же всё-таки хорошенький… — ворковали парочка оставшихся, но самая старшая прикрикнула на них:

— В музее, что ли? Перевяжите его хоть шарфиками, дуры! Давайте сюда тряпки живо!

Она начала чёткими мужскими движениями перевязывать раны Принца чем пришлось, от искусственной женственности не осталось и следа.

— Что, девочки, укатали беднягу? — ржали мимо проходящие местные обитатели.

— Отвянь, мутант небритый! — огрызались сучки, перенося Принца с перекрёстка в проулок. — Сейчас наш Папочка заявится, гляди, чтоб тебя не укатал!

— Ух ты ж чёрт! — выкрикнул пристававший тип и поспешил скрыться, когда заметил приближающихся вооружённых людей. Дело запахло жареным. Пусть сучки сами разбираются.

— Отошли на два шага к стене, быстро! — донёсся приглушённый тряпичной повязкой голос. Трое здоровых амбалов маргинальной наружности наставили на замерших сучек дула автоматов последней модели. Это странное и подозрительное сочетание заставило сучек растеряться. Кто это такие?! Если простые грабители, то стоит дождаться Папу, а уж он-то разберётся. Но тогда откуда у простых уличных разбойников такое оружие? А если они принадлежат к какому-нибудь секретному военному подразделению, а подстреленный ими мальчик — опасный преступник, то стоит ли мешать вершиться правосудию? Но тогда почему они выглядят как самые обыкновенные головорезы?

— В чём дело, господа? — раздался рядом басок Папы.

— Вали лучше, сучка! — огрызнулся один из головорезов и вскинул оружие, намереваясь сразу же стрелять.

Но тут вдруг такой громоздкий и неуклюжий с виду мужчина в узкой вульгарно блестящей юбке одним размашистым ударом длинной ноги, обутой в ботфорт на высоченной шпильке, выбил оружие из рук несдержанного типа. Юбка, как оказалось, имела разрез до бедра. Пока все трое нападавших пытались среагировать на столь внезапную контр-атаку, Папа метнулся вперёд всем своим массивным телом и нанёс три удара ребром правой ладони по кадыкам врагов. Все трое захрипели и повалились наземь с изувеченными трахеями.

Папа, сурово сжав челюсти, медленно приблизился к первому и процедил:

— Никто не смеет называть Блисаргона Баркью сучкой, дорогуша.

С этими словами он со всей силы опустил острую шпильку как раз на пах беспомощной хрипящей жертвы. Сквозь разорванные штаны брызнула кровь. Глаза над чёрной тряпичной повязкой, казалось, сейчас выскочат из орбит. Потом громила взвыл нечеловеческим голосом.

Блисаргон с видом победителя вернулся к своим подопечным.

— Ну, что тут у вас, девочки?

Теперь он наконец-то смог разглядеть спасённого юношу. И отпрянул.

— Срань господня! Да вы знаете, что за птенчик на наши головы свалился?!

Сучки растерянно помотали головами.

— Ах, ну ещё бы! — взмахнул рукой Блисаргон. — Я же запретил вам лазить по Сети, чтобы не навести на нас координаторов Шакса, а то и его милых мальчиков с пистолетиками-бошкоотрывателями. А раньше, судя по всему, вы на странички светской хроники и не заглядывали… Ох, ну ладно, потом объясню. Давайте живо его в машину. И на этой улице вы больше не работаете, ясно?

Сучки с жаром закивали. Затем одна из них подхватила уже мало что соображавшего Принца на руки и помчалась к машине. Вычурные шмотки и вызывающий макияж не лишили её рук природной мужской силы, а раненный паренёк весил не так много.

Блисаргон задержался на пару минут рядом с троими корчащимися в агонии бандитами. Подобрал один из автоматов и милосердно добил их.

После ухода Папы и выводка его «девочек» на улице ещё не скоро восстановился привычный ритм жизни. Прежде чем пожаловал патруль, трупы мигом обобрали мародёры, а за телами чуть позже пожаловали и трейдеры, ничего не оставив стражам порядка кроме кровавых луж на асфальте. К тому времени Блисаргон с подопечными и раненным Принцем был уже далеко.

— Внимание, будьте осторожны. К третьей площадке прибывает моно-поезд следованием Октополис-Нидрэд. Просьба встречающим и пассажирам отойти за оградительную стену. До прибытия осталось десять секунд, — мягко проговорил приятный баритон, гулко отражаясь от стеклянного купола трансмегаполисного вокзала. Люди на указанной площадке поспешили отойти от моно-рельса на несколько метров и встали за высокой стенкой из стеклопласта. Почти сразу же всё громадное помещение, залитое пасмурным жемчужным светом, наполнилось гулом и высокочастотным писком. Обратный отсчёт, мерно произносимый тем же приятным баритоном, постепенно утонул в этом шуме, когда под купол ворвалось длинное, словно причудливый исполинский червь, ослепительно белое тело моно-поезда. На чудовищной скорости он пронёсся мимо заградительной стены, постепенно замедляясь и, наконец, остановившись ровно у специальной отметки.

— …Две… Одну. Добро пожаловать в Нидрэд.

Несколько сот автоматических дверей одновременно разъехалось в стороны с лёгким шипением, многократно усиленный звук гулко отразился от купола. Будто бы гигантский червь вздохнул, устав с дороги.

Но отдыхать ему придётся не долго — как только прибывшие в Нидрэд сойдут с поезда, на посадку пройдут пассажиры, торопящиеся в столицу, и хвост червя станет его головой — поезд ринется через засушливые официально необитаемые равнины в обратную сторону.

Гэлэхэм Брайтон, личный секретарь Мастера Шакса, ещё раз глянул на записку, чтобы не ошибиться, и прошагал к дверям с нужным номером.

С трапа спускался прибывший из столицы координатор, которого Канцлер лично прислал после того, как стало известно, что Принца похитили, для поиска следов Его Высочества в Нидрэде, и которого господину Брайтону предстояло встретить и лично ввести в курс дела.

Признаться, он ожидал совсем не то, что предстало его взору.

Координатором оказался сопляк лет двадцати от силы, но уже с обширными залысинами на белобрысой, почти бесцветной голове. Очки в массивной чёрной оправе смотрелись на молодом лице нелепо. Впрочем, как и чересчур серьёзное выражение.

— Добрый день, господин… эммм…

— Джексон. Дитрих Джексон, — представился координатор, энергично пожав руку секретарю.

— Гэлэхэм Брайтон, — представился тот и попытался начать светскую беседу. — Как доехали?

— Благодарю Вас, прекрасно.

— Признаться, Вас ждали через пару дней каким-нибудь авиационным пассажирским транспортом. К тому же, перегрузок меньше, чем в моно-поезде.

— Как я понимаю, дело не терпит отлагательств, — ответил Дитрих Джексон. — Здоровье мне позволяет путешествовать более быстрым и чаще сообщающимся транспортом. Итак, когда Вы введёте меня в курс дела?

— Для начала давайте хотя бы доберёмся до башни Мастера, — улыбнулся господин Брайтон. — Пройдёмте к моему флайеру.

— Да, конечно, — кивнул координатор и деловито зашагал следом за секретарём.

«Какой рьяный мальчик, — с усмешкой подумал господин Брайтон. — Что ж, значит, толк от него будет. Не то что от всех этих идиотов, которые не смогли найти ни единого следа Принца».

Велиар приоткрыл глаза и сразу же вскочил, вскрикнув. Но голова закружилась, и он рухнул обратно на постель. Где он? Его всё-таки схватили? Кто?! Зачем?! Что с ним собираются делать?

Но ни один вопрос так и не сорвался с его бледных до желтизны губ. Только невнятный стон.

На лоб легла мягкая прохладная ткань, сквозь звон в ушах донёсся хрипловатый басок:

— Лежите, лежите. Вам вредно сейчас так дёргаться. Вы много крови потеряли.

— Я Принц Империи Велиар Айзэн. Я требую отпустить меня или хотя бы предъявить ваши требования и условия освобождения, — не слишком внятно, но стараясь изо всех сил звучать как можно более сурово, проговорил Велиар заплетающимся языком.

— Я прекрасно знаю, кто Вы, — усмехнулся тот же голос. — Что касается требований, то я с радостью отпущу Вас, как только Вы сможете подняться без посторонней помощи.