С Ермаком на Сибирь (сборник) - Петр Краснов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хмуро и озабоченно смотрели на надвигавшуюся орду вылезшие за Ермаком на берег есаулы.
Казаки присмирели. Страшен был им бой с надвигавшейся громадной силой.
Лицо Ермака было сумрачно, но спокойно. Внимательно, из-под ладони он вглядывался в степь, и вдруг лицо его просветлело.
– Да помогите же, помогите ему! – крикнул он.
Есаулы и казаки, столпившиеся сзади Ермака, все свое внимание обратили на надвигавшуюся вдали и бывшую еще верстах в пятнадцати татарскую орду и не заметили бежавшего к ним по степи одинокого человека.
Человек этот бежал, видимо, из последних сил. Он падал, вставал и бежал уже не прямо, но делая петли.
– Григорий Недачин, – сказал атаман дозорному казаку. – Скачи к нему. Дай ему лошадь!
– Татарин, – сказал кто-то.
– Ну!.. Сказал!.. Да ведь это же наш Федор Чашник… И Восяй с ним, – радостно сказал Семен Красный.
– Откеля он?..
– С разведки! – строго сказал Ермак и быстро пошел навстречу к скакавшему на лошади Недачина Феде.
* * *Федя упал к ногам Ермака. Он сейчас же пытался подняться, но силы его покидали. Мутнеющими глазами он осмотрел столпившихся подле него есаулов и, обращаясь к Ермаку, сказал слабым голосом:
– Татары боятся… Ночью… Кучума… совет… Я лежал под юртой… все слышал… Таузак сказал об огневом бое… Боятся пищалей… Рассказывали сны… Предчувствия… Их шаманы сказали: – Москва победит орду… Много их, а сила их… ничто…
Федя закрыл глаза и впал в забытье.
– Отнесите малого в мой челн, – приказал Ермак.
– Вы слышали? – обратился он к есаулам. – Как малый Давид победил великана Голиафа и с ним несметное войско филистимлянское, так и мы сокрушим татар! Начнем бой с ладей, пищальным огнем, а как собьем – Мещеряк со своими молодцами их прикончит. С Богом! На челны!
Золотисто-розовое облако пыли стало реже и выше. Татары пошли рысью. Вместе с гулом конского топота стали доноситься гортанные их крики.
– Ай-а!.. Гуа… га-на-на!.. Уа-а-ах! – неслось по степи.
Быстро росли всадники. Уже зоркие казаки различали кожаные коричневые доспехи татар, их мягкие, круглые, островерхие шапки, отороченные мехом. Кое-где блистали металлом щиты и тяжелые доспехи из стальных плиток, невиданной казаками работы. Пестроокрашенные пучки конских волос мотались под копьями. От строя татар отделялись, выскакивая, отдельные всадники и наметом скакали к реке.
Крики татар стали громче. Резко раздавались голоса начальников. Литавры забили, заглушая голоса.
Сотня Мещеряка укрылась за крутым береговым обрывом. Ладьи стояли в двадцати шагах от берега. Между ними, образуя плотную цепь, спрыгнули в воду казаки и стали, кто по колено, кто по пояс в реке. Пищали были заряжены. Одни казаки приладили их на сошках, распертых на борту лодки, другие положили на плечо товаририща-односума, третьи готовились стрелять, богатырскими руками уставив в плечо двадцатифунтовую рушницу.
Старый казак-монах Соловецкой обители и с ним два старика на атаманской ладье, под святыми знаменами, стариковскими голосами запели молебное пение.
– Пресвятая Богородице, спаси нас!
– Святый Великомучениче и Победоносче Георгий, моли Бога о нас!..
Казаки сняли шеломы, стальные шапки, бараньи папахи и собачьи треухи и крестились.
Татарская орда подошла к берегу. Начальники скакали вдоль нее, отдавая приказания. Алым пламенем сверкнули на солнце обтянутые красным сафьяном саадаки. Татары вынули луки. Туча стрел с приближающимся коварным свистом понеслась к реке и упала в воду, подняв засеребрившиеся брызги. Стрелы не долетели до казаков. Татары продвинулись ближе.
В то же мгновение вся линия казачьей цепи опоясалась густым белым дымом, сверкнуло яркое желтое пламя, и с резким воем полетели пули и жеребья по татарам. Грозный грохот, точно громовой раскат, прокатился над рекой и затрещал, эхом отдаваясь о крутые берега.
Татарские кони поднимались на дыбы и поворачивали назад. К гортанным крикам примкнули вопли о помощи и протяжный жалобный визг невидимо чем раненных татар.
Царевич Маметкул в сияющих серебром доспехах, в островерхом шеломе, на статном сером жеребце промчался вдоль строя, призывая к порядку. Новая туча стрел понеслась на казаков.
Выстрелившие из пищалей казаки сели на дно лодок и проворно засыпали из пороховниц порох, забивали войлочные пыжи, проталкивали пули и жеребья, насыпали под кремень порох.
Их место заняли другие казаки с готовыми пищалями, и новый гром поразил татар.
Маленькие пушки метнули ядра. – Орда смешалась.
Каждый татарин видел, что пришельцы из-за Каменного пояса были необычайные люди. Они знались с «ним» – с шайтаном – и дьявол им помогал. Они были громадного роста, силачи, богатыри. Отборные люди, молодцы-станичники, гулебщики по Волги пошли с Ермаком воевать Сибирь, и эти люди показались татарам страшными великанами.
Татарская орда повернула. Шагах в пятистах от реки царевичу и мирзам удалось успокоить татар и остановить их. Они устроились и понеслись полным скоком к реке. Точно хотели они спрянуть с обрыва в реку и самые лодки затоптать конскими копытами.
Крики стоном стояли над ордою. Копья, сверкая, крутились в руках у копейщиков, луки со стрелами были наготове. С размаху донеслись они до крутого обрыва и пустили отсюда стрелы. И так же покойно окуталась огнем и дымом казачья цепь, и пули и жеребья сразили еще многих татар.
Тогда, рассеиваясь по степи, пошли татары наутек.
Сотня Мещеряка бросилась за ними. В ней было без малого сто человек, татар было около пяти тысяч, но их охватила паника, и они неслись без оглядки по зеленой степи.
Казаки их настигали. Сильная рука заносила сабельный удар, и обезглавленное тело падало тяжело, точно куль муки, шлепаясь о землю.
И долго преследовали казаки, пока не стали сдавать уставшие лошади, не стали просить пощады татары.
Ермак пощадил пленных, дал им свободу и обласкал их. Он знал, как и чем купить сердца азиатов и как малыми силами завоевать Сибирь.
Покончив с пленными, перевязав своих раненных стрелами казаков, Ермак пошел вверх по Иртышу и в сумерках дошел до устья реки Тобола, где высадился на берег и устроил свой стан.
Все это время Федя в тяжелом не то сне, не то забытьи пролежал на дне ладьи и сквозь забытье неясно слышал грохот выстрелов, гортанные крики и протяжное молебное пение.
Очнулся он ночью. Над ним был холст шатра, освещенный свечою. Федя сел и увидел Ермака.
– Атаман! – воскликнул Федя. – Прости меня… Я совсем не помню, как забрался я сюда.
– Это я приказал тебя принести ко мне. Тот, кто показал себя храбрым, смышленым и неутомимым казаком, кто сослужил мне верную службу, – тот мой друг. Спасибо, Федор! Ты много мне помог в сегодняшней победе. Отныне ты будешь моим есаулом!
XXXI Мятеж в казачьем стане
Первая победа над конною ратью царевича Маметкула дала Ермаку много славы, но доставила ему и немало забот.
То, что увидали и испытали татары в этом первом бою с казаками, было так необычайно, невероятно и страшно, что от улуса к улусу, от ханства к ханству, из юрты в юрту пошла страшная молва: «Ермак знается с “ним” и “он” ему помогает». Нечистая сила вмешалась в людские дела и с нечистой силой нельзя было бороться. Огневой бой… Страшные раны, многие навылет от неведомого оружия, куски свинца и железа в ранах, грохот – все это не виданное никогда – было непонятно. И что могли противопоставить этому татары? Луки и стрелы? Копья и сабли?.. Ужас охватил сибирские племена.
Беспредельная степь ожила и заговорила. Все надежды татар были на громадное пространство их земли. Вогулы и остяки уходили при приближении казаков. Юрты снимались. Стада угонялись. Городки разрушались, и все, что можно было увезти, татары увозили с собою. Ермак не находил пропитания для своего отряда. Новые припасы от Строганова не прибыли. Старые сухари были съедены. Питались рыбой и мясом птиц и джейранов [43] , которых находили в степи и убивали стрелами.
Приближалась сибирская зима. Утренники стали морозные, кругом был стеклянный иней и темная дымила в Иртыше вода. Кругом безлюдье и тишина осени. Казаки стали скучать и хворать. Смолкли песни. Хмурые, недовольные лица были кругом Ермака. При встрече с атаманом казаки не глядели ему открыто в глаза. Смотрели мимо него.
– Завел черт знает куда!.. А зачем?.. Очень нужна кому эта Сибирь!.. Говорили: золотое дно, а что оказалось! С голоду помирать, что ль?..
По берегам Иртыша пошли сосновые, еловые и кедровые леса. Природа становилась дикой. Скалы сменялись округлыми горами – сопками. В тесных ущельях балок густо рос дубняк и боярышник. Коричневый сухой лист звенел, обрываясь на ветру. Течение было быстрое, и тяжело было грести против него.
О Кучуме слышали, что он ушел в свою столицу Искер и недалеко от нее укрепился с несметным войском. Все вогульские и остяцкие князья собрались к нему. Посылал он будто и за Ишимскую степь, за Алтайские горы, поднимать киргизов на защиту Сибири от казаков.