Плутоний для Фиделя. Турецкий гром, карибское эхо - Анна Гранатова

Где же контрреволюционеры, которым загодя были сброшены с самолетов ящики с патронами и боевой техникой? Где же помощь рейнджерам с берега, на которую те так надеялись… Никто из кубинских контрреволюционеров не пришел рейнджерам на помощь по простой причине. Никто их них не был оповещен о дате высадки американского десанта в заливе Свиней.

— Фидель, три судна наемников сели на мель, напоровшись на рифы!

Теперь у врага — только половина боевых кораблей. Танковая дивизия, руководимая Фиделем, загоняет рейнджеров в узкий коридор, и они не могут согласно указанию своего руководства рассредоточиться по острову.

— Отрежьте им пути отступления. Пусть идут в направлении болота.

Бой с полуторатысячной армией наемников длится весь день. К вечеру 17 апреля 1961 года стало ясно: в битве наступил перелом. Наемники уже не были нападающими. Кубинские отряды вели их в направлении болотной топи, и они послушно двигались в этом направлении, как стая крыс, идущих на звон волшебной дудочки из немецкой сказки.

Тем временем на месте сражения к танковой дивизии под руководством Фиделя на Т-34 присоединился отряд, оснащенный установками САУ-100. Эти установки, предоставленные Союзом в качестве братской помощи, сейчас, в заливе Свиней, оказались очень своевременными.

— Открыть артиллерийский огонь! Наемники хаотично двигались по узкой, неизвестно кем и когда протоптанной тропинке, заросшей тропическим кустарником, из-под чавкающих каблуков сапог выдавливалась мутная болотистая жижа. Они продвигались вглубь острова, потеряв ориентиры, спотыкаясь о коряги, и увязая в трясине, и чертыхаясь при каждом шаге. А над ними миролюбиво текла голубая небесная река, и по ней плыли черные ветки реликтовых сосен с неправдоподобно длинными и пушистыми зелеными иглами, и эти пушистые ветки, словно зеленые веера, по очереди то открывали, то закрывали небесную реку.

— Кто мог ранить Че?

Весть, что кубинский революционер Че Гевара опасно ранен, стремительно обрастала слухами. Алейда Марч Гевара похолодела от мысли, что ее муж ранен. Ехать к нему?! Немедленно!

Дорога на Пинар-дель-Рио скрывала множество опасностей и коварных ловушек. Алейду отговаривали, мол, Че жив, а это — главное. Лучше сидеть в Гаване, с детьми. Время тревожное, непредсказуемое, американские спецслужбы разворачивают очередную диверсию против Кубы, догадывается ли она, женщина, что ждет ее по дороге на остров, название которого можно перевести как «река, окруженная соснами».

Алейда и слышать не хотела о том, чтобы отсиживаться в Гаване. Да и нельзя ее, боевую подругу легендарного Че Гевары, считать «просто женщиной». Разве она плохо стреляет из винтовки? Разве не она лезла под пули вместе с живой кубинской легендой в 1958 году, когда шел жестокий бой за Санта-Клару? Разве не она была одной из самых ярких участниц «Движения 26 июля», несмотря на свой юный возраст?

Но мужчины были неумолимы. Алейда не должна ехать к раненому мужу на Сосновый остров! У нее маленькие дети, она — хранительница домашнего очага! Никто не собирается давать ей машину, в которой придется трястись по размытому тропическими ливнями бездорожью. Алейда Марч лихорадочно перебирала в уме возможные варианты. Ехать к мужу! Немедленно! Но кого просить о машине и с кем, в самом деле, оставить детей? Может быть, Селия? Конечно же, вот ей кто поможет! Как она раньше не догадалась?

Селия Санчес была женщиной особенной. После двух официальных разводов с аристократками, играющими в любовь и революцию, Миртой Диас и Нати Ревуэльтой, Фидель объявил, что больше жениться не намерен. Мол, он уже сыт женской любовью, которая так же непостоянна, как морской бриз, и столь же скоротечна, как и предрассветная роса на пальмовых листьях. Однако в жизни Фиделя неожиданно появилась Селия. Она не играла в революционную романтику, не втягивала Фиделя в официальный брак общими детьми, и Фидель не чувствовал рядом с нею привычного женского коварства. Но главное — она была ему ровня! По боевому духу и по убеждениям. У них были общие ценности.

Селия ничего не просила у Фиделя, как его прежние женщины, ни модных нарядов, ни дорогих украшений. Селия презирала женские безделушки, а характер у нее был волевой, по-мужски жесткий и решительный. Из винтовки она стреляла не хуже мужчины и проявила себя во время Кубинской революции не как изнеженная барышня, а как соратник самого команданте. Возможно, именно поэтому их отношения, построенные на доверии и уважении, сохранились долгие годы, до самой смерти в 1980 году Селии Санчес.

— Селия! Мне нужна твоя помощь! Алейда Гевара Марч тащила за руку ничего не понимающую и готовую разрыдаться дочь, Алейдиту. Жена Че Гевары нервно поправила «перья» своей короткой челки, придающей ей неуловимое сходство с цыпленком. Из-за ее спины с любопытством выглянули еще два черноглазых ребенка: сын Камилио и удочеренная Алейдой Марч дочь Че Гевары от непродолжительного первого брака с перуанкой, Ильдита.

Потом этот эпизод (а еще говорят, что не бывает женской дружбы!) Алейда Гевара Марч подробно опишет в биографических «Воспоминаниях», выпущенных в 2009 году. Выслушав сбивчивую речь молодой жены Че Гевары, Селия понимающе кивнула: поможем добраться на остров к раненому мужу, а дети пусть остаются пока здесь, у Селии, она о них будет заботиться.

— Зачем Че поехал на остров? — Селия пожала острыми загорелыми плечами и сжала тонкие губы, отчего ее вытянутое лицо стало казаться еще длиннее и жестче. — Фидель убежден, что атака американцев начнется совсем в другом районе.

— Янки бросили якоря возле острова. И Че поехал туда, чтобы контролировать ситуацию…

Чавкая колесами, к дому Селии подошла выкрашенная в грязно-болотный цвет машина. Она пахла влажной резиной и бензином.

— Удачи тебе, Алейда! — по кубинской традиции женщины обнялись на прощанье. — Похоже, что янки не успокоятся, пока нас не задушат. А мы? Разве у нас есть против этого оружие?

— Да, — чуть слышно ответила Алейда. — Оно вот здесь, — и она по-детски наивно прижала ладонь с тонкими пальцами к сердцу.

Пока машина шла на остров Пинар-дель-Рио, Алейда вспомнила, как начинался ее роман с Че. Кубинскую революцию питали живительные силы любви — искренней и бескорыстной. Примерно за год до провозглашения победы Кубинской революции молодой и симпатичный мужчина в берете со звездой обратил внимание на молодую шатенку с голубыми глазами и светлой, как у европейцев, кожей, восседающую с хозяйским видом на дорожном чемоданчике. Собирались активисты «Движения 26 июля», и Че, уже успевший стать живой легендой, вместо традиционного приглашения на чашку кофе обратился к понравившейся девушке так:

— Вам, наверно, хочется пострелять? Я угадал, прекрасная девушка?

Алейде и Че вскоре действительно пришлось стрелять из винтовок, и не играючи в учебном тире, а в реальном бою за Санта-Клару. Незадолго до этого Че повредил левую руку, во время штурма казармы он прыгал с крыши, так что потом рука оказалась в гипсе. Кисть бездействовала, а гипс сильно мешал. Алейда вспомнила, что в дорожной сумочке у нее нашелся тонкий платок из черного шелка-шифона, она взяла его на случай, если от ветра волосы начнут мешать и лезть в глаза. Этот платок как нельзя лучше подошел для больной руки Че, когда сняли гипс. Алейда сказала ему: возьми этот платок с собой в сражение на случай, если придется перевязать раненую руку. Позднее Че вспоминал об этом платке в своем рассказе «Камень», где этот черный газовый платок описан как знак любви.

В своих «Воспоминаниях» Алейда напишет, что встреча с раненым мужем «была одним из самых тревожных моментов жизни, поскольку было неизвестно, что же именно произошло. Путешествие на остров оказалось напряженным, дорога была забита танками и колоннами солдат». К раненому Че жена прибыла лишь на рассвете следующего дня, когда Че уже приходил в себя после операции по удалению пули. Увидев, что муж жив и почти здоров, Алейда радостно выпалила:

— Только щека расцарапана! Тебе повезло!

— Ничего себе повезло! Из всех пуль именно эта должна была в меня попасть!

Че рассказал, что по неосторожности выронил заряженный пистолет, и тот, ударившись о пол, выстрелил. Отрикошетившая пуля вошла ему в щеку и вышла возле уха, в общем, повезло, поскольку, окажись траектория пули чуть другой, Че могло в живых уже и не оказаться.

— Вот закончим войну с янки, — через боль улыбнулся Че, — и славно заживем! Пойдешь учиться на экономиста или историка..

Алейда понимающе кивнула, и светлая пушистая челка упала ей на глаза.

— Конечно. Вот только, пока я буду сидеть за партой, кто займется воспитанием твоих троих детей? Кто сумеет тебе приготовить вечером горячую ванну с морской солью, а утром сварить крепкий черный кофе?

— Троих детей. — мечтательно повторил Че. — Я надеюсь, что вскоре их будет не менее шести! А знаешь, Алейда, почему я хочу, чтоб у нас было именно шестеро детей? Я обожаю играть в бейсбол и надеюсь обзавестись собственной бейсбольной командой! — онс нежностью поцеловал жену.