Ватага. Император: Император. Освободитель. Сюзерен. Мятеж - Александр Дмитриевич Прозоров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вам так нужны деньги, герр Вандервельде? – дожидаясь кузнеца, узник и его пленитель мирно уселись за стол в небольшом, освещенном тусклыми свечками, зале – немного подкрепиться, выпить вина и, как всегда, предаться беседе. – Скажите, сколько – и я вам их дам! И, знаете, почему?
Голландец ухмыльнулся:
– Знаю! Потому что кое-кто потребует с вам сумму гораздо большую! Но деньги мне не нужны…
– Не нужны-ы?!
– То есть нужны, но не это главное.
– А что же? – вскинул брови князь.
– Титул имперского рыцаря, – мечтательно улыбаясь, герр Вандервельде горделиво расправил плечи. – Его может мне дать только один человек – славный господин Зигмунд, германский король и император Священной Римской империи! А ему нужны вы. Вот и обменяемся.
– А титул русского боярина… барона… вам бы не подошел? – тут же справился князь.
И оба сразу замолкли, поняли, что проговорились. Егор теперь точно знал, что голландец все про него знает – впрочем, князь об этом и раньше догадывался, а вот теперь, по сути, признался, пообещав то, что может дать только правитель Руси!
– Нет, господин… э-э… великий герцог… Титул русского барона мне не нужен, я вовсе не собираюсь жить в Русии.
– Великий герцог? – Егор сурово нахмурил брови. – Я не герцог, герр Вандервельде, а великий князь. По-вашему – король Русии!
– О, ваше величество, прошу меня извинить. Надеюсь, я за время нашего общения я не нанес урон вашей чести?
– Так, – отмахнулся Вожников. – Самую малость. Но я вас прощаю… Жаль, что мы не смогли договориться – теперь все денежки получит жадный король Сигизмунд!
– Император!
– Он что, уже короновался?
– Н-нет… но – вот-вот. Его поддерживают почти все курфюрсты.
– Вот именно что – почти. Черт побери, так вы найдете, наконец, кузнеца, Вандервельде?
– Да-да, – поспешно закивал голландец. – Я лично этим займусь. Сейчас! А вы пока кушайте, ваше величество, думаю, охрана вам не будет слишком уж докучать.
– Охрана… – князь едко хмыкнул вслед поспешно уходящему шкиперу. – Скорей, конвой.
Вожников хорошо понимал, что то, что он великий князь, ничего здесь не значило – в этим времена томились в плену и короли, как французский Иоанн Добрый после битвы при Пуатье. Венценосных особ точно так же, как простых рыцарей, отпускали за выкуп, а могли и казнить. Или убить в бою, как погиб Иоанн, король Чехии, сражаясь на стороне французов. Так что титул титулом, а… а бежать надо! Тем более он, Егор – православный… для многих здесь – хуже, чем еретик. Схизматик!
Впрочем, голландский авантюрист Вандервельде относился к нему уважительно. Вот и сейчас привел не только кузнеца, но еще и молотобойца с переносной наковальней и горном.
– О! – глянув на кандалы, дюжий чернобородый кузнец поправил свой кожаный фартук и оглянулся на шкипера. – А вы говорили – подковы.
– Так вы с этим не справитесь, что ли? – герр Вандервельде вскинул левую бровь. – Просто перековать.
– Да справлюсь, конечно, – усмехнувшись, кузнец махнул рукой. – Но будет стоить дороже – пять флоринов!
– Сколько-сколько?! – возведя к потолку руки, округлил глаза пират. – О, Святая Дева! И эти люди еще называют нас, благородных пенителей моря, разбойниками! Почему так дорого?
– Я же не спрашиваю вас, кто этот достойнейший человек? – с ухмылкой промолвил кузнец, кивая на князя.
Голландец замахал руками:
– Ну, ладно, ладно, согласен. Пять флоринов так пять флоринов. Проходите на задний двор, там есть бочка с водой и все необходимое – хозяин корчмы покажет. Эй, вы, двое! Сопроводить!
Герр Вандервельде подозвал двух воинов из тех, кто оказался поблизости, – угрюмого, с мосластым лицом, и юного Герхарда в куртке с оторванным рукавом – видать, все некогда было пришить.
Все пятеро – кузнец с молотобойцем, двое стражей и князь – в сопровождении хозяина отправились на задний двор, где был разбит небольшой огородик с садом.
– Осторожней, репу мне не подавите! – пригладив седую бороденку, озабоченно предупредил трактирщик.
– Не пода-авим.
Примостившись у самой ограды, рядом с большой, наполненной мутной водицею бочкой, молотобоец поставил наковальню на землю и, сходив за углями, принялся раздувать горн, что само по себе было довольно муторным делом, тем более сейчас, когда на улице уже начинало смеркаться.
Шкипер поначалу присматривал за всем, встав в дверях черного хода, затем смачно зевнул и, махнув рукой, удалился.
Ногу князя примостили на наковальне… Звякнул молот. Ничего не скажешь – ловко! Два у дара – и кандалы слетели с левой ноги, еще два удара – и с правой.
Кузнец потер руки:
– Ну, что ж, теперь – новенькие. Давайте-ка вашу ногу, господин…
А вот теперь – шалишь! И это просто прекрасно, что оба стража слишком приблизились к кузнецам – любопытные, однако…
Первым вырубить кузнеца и молотобойца…
– Вы как разговариваете с королем, сволочи? Вот вам!
Согнувшемуся молотобойцу – короткий прямо удар (джэбб) в переносицу, кузнецу – буквально через секунду – хук в челюсть… Оба поплыли сразу, и сразу же настал черед стражей, так, чтоб не успели и пикнуть или схватиться за мечи. Мосластому – апперкот в подбородок – мощно этак, красиво – тренер бы похвалил… Мальчишке с оторванным рукавам – свингом… не, не в челюсть, хоть в печень – боксер ребенка не обидит. Вот так!
Ага! Все же не зря Егор получил когда-то кандидата в мастера спорта! КМС – он в Африке КМС, тем более здесь, в Аугсбурге.
Мосластый – тут уж Вожников бил от души, ушел в полный нокаут, парнишка же, отлетев на грядки с репой, держался за бок и глухо стонал… Больно, да, очень больно… однако же не смертельно.
А это кто еще там?
Выхватив из ножен мосластого меч, князь быстро обернулся, встретившись взглядом с прятавшимся за яблоней трактирщиком… Вот дурачок, ты бы еще за удочкой спрятался… или за лыжной палкой.
– А ну! – сдвинув брови, молодой человек грозно взмахнул мечом. – Говори, песий сын, где Птичьи ворота?
– Туда, туда, – жалобно блея, указал старик. – Тут, в заборе, кали-точка.
– У, смотри у меня!
Погрозив хозяину постоялого двора кулаком, Егор выскочил на улицу и, забежав за угол, выбросил меч в кусты, ловко перебравшись через ограду… все туда же, на постоялый двор. И даже более того – в свою кибитку, где и затаился, едва сдерживая смех и вслушиваясь в нарастающую суматоху.
В случае поимки князю сейчас не грозило ничего –
