Война Алой и Белой розы. Крах Плантагенетов и воцарение Тюдоров - Дэн Джонс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но в 1430-е годы Генрих еще не до конца повзрослел, и члены совета разумно надеялись, что вскоре он нащупает рычаги власти. В истории было несколько вдохновляющих примеров: Эдуарду III исполнилось семнадцать, когда он возглавил переворот против своей матери в 1330 году, Ричарду II было четырнадцать, когда в 1381 году грянуло восстание Уота Тайлера, а отцу Генриха, тогда принцу Уэльскому, было шестнадцать, когда он вел солдат вперед в битве при Шрусбери. Но в 1435 году, когда Генриху VI минуло четырнадцать, по власти Англии во Франции было нанесено два серьезных удара, и слабая надежда на самостоятельность короля сменилась острой необходимостью.
Первый удар пришелся по длительному союзу англичан с Бургундией. Именно на этом фундаменте покоились все дипломатические успехи Англии последних двадцати лет. Разрыв бургиньонов и арманьяков привел к нестабильности и позволил англичанам завоевать Францию. Благодаря союзу с бургиньонами Генриху V удалось заключить договор в Труа и получить французскую корону. Бургундские солдаты, схватив Жанну д'Арк, в конечном итоге передали ее для суда англичанам. Только поддерживая хорошие отношения с Бургундией, Англия могла надеяться на то, что ей удастся сохранить прочное положение своих оккупационных сил в Нормандии и других частях страны. Но в 1435 году в шумном торговом городе Аррас во Фландрии, который был известен на всю Европу великолепными ткаными гобеленами, в ходе переговоров о мире англо-бургундский союз потерпел крах.
Аррасский конгресс, проходивший с июля по сентябрь 1435 года, должен был дать англичанам шанс заключить перемирие с Францией и договориться о браке Генриха VI и французской принцессы. Но блестящие французские дипломаты мастерски переиграли английское посольство с кардиналом Бофортом во главе: англичане провалили переговоры, и вся ответственность за это была возложена на них. Послы Карла VII выдвинули несколько довольно щедрых предложений, но все они подразумевали отказ Генриха от статуса правителя двух государств, возврат всех завоеванных после битвы при Азенкуре земель и то, что Англия будет владеть Нормандией как феодом французской короны. Бофорт сделал все возможное, чтобы добиться лучших условий, но ему отказали, выставив англичан негибкими и самонадеянными. В итоге 6 сентября 1435 года Бофорт в ярости покинул зал переговоров, и теперь Бургундия и Франция могли напрямую договориться друг с другом. Его вассалы попали под ливень, выезжая из Арраса, и их алые плащи с вышитым на рукаве в знак протеста против вероломной тактики французов словом «честь» промокли насквозь[109].
Но худшее было впереди. Через неделю и один день после того, как английская делегация покинула переговоры, 14 сентября в Руане скончался Джон, герцог Бедфорд. Перед смертью он болел — долгие годы, в которые ему пришлось присматривать за вторым королевством своего племянника, подорвали его здоровье. Ему было сорок шесть. Бедфорд оставил после себя большой блистательный двор и обширную коллекцию книг, гравюр, гобеленов и ценностей[110]. Но никакие богатства не могли сравниться с тем влиянием, которым он обладал. На протяжении почти пятнадцати лет он был живой нитью, связывавшей эпоху завоеваний Генриха V с настоящим и вызовами нового времени. «Громкий стон поднялся среди англичан, которые в [то] время были в Нормандии, так как, пока он был жив, он внушал страх и трепет французам», — писал автор Хроники Брута[111]. Бедфорд был великолепным наместником во Франции и увлекавшим за собой людей полководцем. Когда его вызвали домой в Англию, он оказался в уникальном положении и проявил себя как бесценный посредник и выдающийся аристократ, который поднялся над распрями и добился ото всех подчинения. Только он мог примирить своего дядю, кардинала Бофорта, и своего брата Хамфри Глостера. С его смертью Англия потеряла важнейшего государственного деятеля, который умел договариваться, был воплощением власти и стабильности и единственным, кто мог заменить короля.
Через неделю Филипп Добрый, герцог Бургундский, прибыл в аббатство Святого Ведаста и подписал договор, примиривший две участвовавшие в гражданской войне французские группировки. Бургундия признала Карла VII законным королем Франции, а Карл, в свою очередь, пообещал предпринять меры против тех, кто убил отца Филиппа в 1419 году. Всего за несколько недель от позиций Англии, которые английские дипломаты бережно выстраивали в течение более чем двадцати лет, не осталось и следа. Самый мощный союзник переметнулся на другую сторону. От этого удара честолюбивые англичане так и не смогут оправиться.
В следующие полтора года после Аррасского договора власть Англии во Франции начала рушиться. Весной войска, верные Карлу VII и его новому союзнику герцогу Бургундскому, освободили Париж. После того как 17 апреля 1436 года последний англичанин покинул столицу, французы направили свои силы против герцогства Нормандия, и англичане были вынуждены вести оборонительную войну и возводить защитные укрепления. Одновременно в Англии совет предпринимал отчаянные попытки заставить четырнадцатилетнего Генриха VI взять власть в свои руки.
Впервые на заседании совета король оказался 1 октября 1435 года, и с этого момента все приказы исходили от его имени, а не только от лордов — членов совета. Этот факт старались всячески подчеркнуть: в письмах к иностранным представительствам и дворам четко говорилось о том, что король теперь лично занимается делами. В мае 1436 года герцога Уорика уволили с поста королевского наставника, и никто не был назначен на его место. Это было явным признаком того, что обучение Генриха окончено и он начал знакомиться с многообразными королевскими обязанностями. Через два месяца монарх собственноручно стал подписывать петиции, оставляя инициалы «R.H.» и фразу «nous avouns graunte» («мы даровали») под прошениями, которые он официально удовлетворил[112]. Мир должен был понять, что эпоха ребенка на троне подошла к концу.
Но так ли это было на самом деле? Внешне казалось, что Генрих стал управлять страной. Но на деле то, как он распоряжался властью, во многом оставляло желать лучшего. В протоколах совета содержатся записи о том, что король подписывал прошения, которые не просто были опрометчивыми, но подчас наносили урон короне. «Напомнить королю быть внимательным, когда он дарует помилование или заменяет наказание так, что делает это во вред себе», — говорится в одном из протоколов от 11 февраля 1438 года. Тогда Генрих подписал прошение, стоившее ему состояния в две тысячи марок[113]. В почти такой же записи на следующий день
