Сталин-Победитель Священная война Вождя - М. Ошлаков

Сейчас уже приучили народ считать, будто вся довоенная наша боевая подготовка — это сплошное шапкозакидательство, «двойным ударом на удар, малой кровью», «броня крепка, и танки наши быстры» и т.п. Это совершенно неправильный, искаженный подход. И Сталин, и военное руководство, и правительство делали все, чтобы армия соответствовала требованиям современной войны. Сам Сталин буквально еженедельно выступал перед различными аудиториями военных и подробно с ними беседовал. Вот только некоторые из высказываний Сталина в адрес военных, сделанных в 1940 году:

«...у нашего бойца не хватает инициативы. Индивидуально он мало развит. Он плохо обучен, а когда человек не знает дело, откуда он может проявить инициативу, и поэтому он плохо дисциплинирован. Нам нужен новый боец. Его нужно и можно создать: инициативного, индивидуально развитого, дисциплинированного».

«...не достаточно, что политработник на словах будет твердить «партия Ленина-Сталина», все равно, что аллилуйя-аллилуйя. Он должен быть политически стойким, политически образованным, культурным, знать военное дело».

«...Гражданская война — это не настоящая война, потому, что это война без артиллерии, без авиации, без танков, без минометов... за все существование советской власти мы настоящей войны еще не вели. Мелкие эпизоды в Маньчжурии, у озера Хасан или в Монголии — это чепуха, это не война...».

«...армию надо изо дня в день совершенствовать. Любой политик, любой деятель, допускающий чувство самодовольства, может оказаться перед неожиданностью, как оказалась Франция перед катастрофой».

«...надо признать, что пока у Германии лучшая армия в мире... Немецкие танки в массе превосходят наши танки, но наши талантливые конструкторы создали средний танк Т-34 и тяжелый танк КВ, которые превосходят по своим боевым качествам аналогичные немецкие танки. К сожалению, их еще мало. Надо признать, что пока у немцев лучшая в мире авиация».

«...уроки Финской войны очень суровые. Надо признать, что они показали — Красная Армия не подготовлена к ведению современной войны. Принимаются экстренные меры в целях устранения серьезных недостатков военной техники и боевой подготовки войск».

Более полно и адекватно, по-моему, ситуацию перед войной представлять было просто невозможно, и Сталин ориентировал военных на решение совершенно конкретных проблем, которые здесь все перечислять нет смысла. Больше ничего глава государства делать не должен был и сделать и не мог!

Что же касается бравурных маршей и громких лозунгов, то это не более чем контрпропаганда. Фашисты стремились запугать противников слухами о своей непобедимости, о германской военной машине, поэтому советская пропаганда ставила обратную задачу — поднять боевой дух, не бояться врага.

На тех участках фронта, где фашисты не могли применить быстрые прорывы, дезорганизовать наш тыл, выйти на оперативный простор, а где требовалось решить вопрос «кто кого?», как говорится, лицом к лицу, преимущество вермахта над Красной Армией не проявлялось в резкой форме. Не мог в силу географического фактора сработать блицкриг на Севере, под Одессой и Севастополем, под Таллином, — и немцы терялись — не находили решения, а в районе Мурманска вообще не смогли перейти государственную границу СССР.

Именно воздействие морального фактора сыграло на начальном этапе войны роковую роль в развитии событий. При этом колоссальное значение имел тот факт, что расположения наших войск были полны семей командиров. Психологически понятно, что в первые дни войны наши командиры в существенной степени были озабочены безопасностью близких. Именно в защите детей и жен видели они свою задачу. Это совершенно нормально и объяснимо, и, конечно, на эту уязвимость наших воинов рассчитывал коварный враг. Немецкие-то фрау и киндеры были далеко, а если бы они погибали под бомбами и гусеницами танков, метались по дорогам в поисках спасения, фашистам было бы не до блицкрига. Разумеется, вывезти еще до войны в глубь страны сотни тысяч членов семей военнослужащих западных округов, а вместе с ними, кстати, и членов семей партийных, государственных и милицейских работников было абсолютно невозможно. Такую точку зрения полностью подтверждает тот факт, что после войны офицеры ГСВГ и других групп Советских ВС в Европе не имели права привозить к местам службы свои семьи.

Поэтому пинать наших командиров, переживших страшные дни, потерявших своих родных, — преступление. Трагедия 1941 года для нас источник справедливого гнева и ненависти к тем, кто использует подобные методы войны.

Так, по-разбойничьи, Германия разгромила Францию и Польшу. Так она намеревалась разгромить и СССР. Гитлер просчитался, полагая, что в СССР, как в европейских странах, падет политический режим, как только обозначатся результаты блицкрига.

Сегодня нередко проводятся параллели между Великой Отечественной и Первой мировой войнами. Даже В.С. Пикуль в свое время вопрошал — как же так, при царе русская армия не пустила врагов в Россию, а при большевиках немцы дошли аж до Сталинграда. Не надо забывать, что в 1941 году не было 300 дивизий Антанты на реке Марне и Сомме, а на Востоке немцы имели не 120 дивизий, а 270.

А второго фронта не было, в частности, оттого, что первоклассная армия богатой Франции была разбита вермахтом за неделю, армия Дании за полдня (убито 13 датских солдат), а Норвегии — за несколько часов.

В отношении же личной вины Сталина в приграничном поражении армии можно сказать, что в первые недели войны он вообще не навязывал Тимошенко и Жукову никаких решений оперативно-стратегического свойства. Приграничное сражение вплоть до потери Минска Тимошенко и Жуков провели самостоятельно, выбирая направления и силу контрударов и только лишь информируя Сталина.

Кстати, Тимошенко до конца июля и формально оставался главнокомандующим. И это, безусловно, тоже не спонтанное решение Сталина, не попытка уйти от ответственности в самый тяжкий момент, так как самый тяжкий момент еще к тому времени не настал.

Да, вермахт в приграничном сражении разгромил наши войска. Но кто, кроме врага, будет виноватить армию, которая, истекая кровью, защищает родную землю?

Немцы очень любили изображать на своих листовках пленных красноармейцев, «вырвавшихся из коммунистического ада», пытаясь внушить каждому честному солдату, что он единственный, кто остался на своем посту. Не эту ли цель преследуют те современные авторы, произведения которых тщатся убедить нас, что Сталин испугался и искал мира, а наша армия разбежалась, бросая все, впав в панику, сдавая без боя города и радуясь освобождению от сталинизма?

Поэтому для нас твердить «виноват Сталин» — то же, что в 1941-м было кричать «нас предали!». Мы, россияне, имеем достаточно мужества, чтобы не валить вину на дядю, а сделать выводы из горького и тяжелого урока 1941 года.

От Минска до Москвы

Первые недели войны особое беспокойство Сталина и военного командования вызывала обстановка на Западном направлении. Здесь танки Гота и Гудериана, окружив войска 10-й и 3-й армий Западного фронта, 28 июня после упорных боев взяли Минск.

Обстановка на других фронтах тоже не радовала. И все же на Северо-Западном направлении немцы к 1 июля еще не форсировали Западную Двину, а на Юго-Западном продолжалось упорное сражение в районе Луцк, Львов, Дрогобыч. Командующим Ф.И. Кузнецову и М.П. Кирпоносу удавалось достаточно твердо руководить войсками, отводить их в глубь страны, усиливать за счет подкреплений.

Командующий же Западным фронтом Д.Г. Павлов потерял управление войсками. Штаб Западного фронта не знал местоположения целых армий, войсками не управлял, приказы Павлова зачастую оставались только на бумаге. Генштаб, в свою очередь, сутками не имел связи с Западным фронтом и не мог получить от Павлова доклада о происходящих событиях. Войска Западного фронта в тяжелейшей обстановке были вынуждены на свой страх и риск выполнять довоенный план прикрытия Государственной границы, без связи, без разведки, без тылового обеспечения, без авиационной поддержки.

Принято считать, что Сталин пытался свалить на Павлова ответственность за приграничный разгром. При этом на Киевском направлении, в Прибалтике дела складывались тоже далеко не просто, тяжелая ситуация была на Балтийском флоте в связи с потерей баз в Прибалтике. Поэтому предание Павлова суду ничего не объясняло и ответственность ни с кого не снимало. Да и в речи Сталина нет ни слова о враждебных элементах, саботажниках и тому подобном, а неудачи объясняются совсем иными причинами.