Босс для Алёнушки - Алёна Амурская

- Да, - отвечаю с длинным вздохом. - Это мой младший брат Ваня. Ему тринадцать лет...

Надо открыть глаза и посмотреть, насколько сильно бутылка повредила проклятый внедорожник. Надо, Алёна, надо... давай, просто сделай это и встреть проблему лицом к лицу...

Но веки будто целую тонну весят и не хотят разжиматься. Как будто, если я спрячусь от визуальной реальности, то никаких последствий от нашего с Ванькой нового попадоса не будет.

Однако реальность сама уже нетерпеливо напоминает о себе голосом полицейского:

- Он разбил лобовое стекло чужой машины. Сейчас мы оформим ваши показания о нападении, а потом ещё придется задержаться, чтобы оценить ущерб, нанесенный вашим братом...

- Всё в порядке, не надо, - вдруг непринужденно перебивает его голос Боярова, и я резко открываю глаза. - Это моя машина.

Босс прямо передо мной... стоит, склонив свою красивую темноволосую голову набок и серьезно разглядывает порванный рукав моего платья.

- Вы уверены? Лобовое стекло... - с сомнением уточняет полицейский. - Удар пришелся прямо напротив места водителя... Тут ущерб сто тысяч минимум на установку нового.

- Сто тридцать пять плюс установка, - безразлично поправляет его Бояров и вдруг лукаво подмигивает мне. - Да, я уверен. Алёнка такая затейница, всегда найдет чем привлечь мое внимание... Обожаю, когда она вместе со своим братом бьёт мою машину. Это так освежает отношения!

Выражение лица полицейского после его слов становится настолько анекдотичным, что на меня накатывает неуместное веселье. Бояров в своем репертуаре!

Общение с полицией насчёт неприятного происшествия надолго не затягивается - скорее всего благодаря моему боссу, который общается неподалеку с их начальником в погонах на весьма дружественной ноте. Так что сразу после показаний и заявления о нападении я наконец подхожу к Ваньке.

Он сидит прямо на бордюре тротуара, мрачный и угрюмый. Рассматривает гипс на своей ноге. Заметив мое приближение, косится с осторожным беспокойством.

- Сильно влетело? Я не думал, что так отрикошетит и...

- Всё нормально, - коротко отвечаю я и покровительственно взлохмачиваю волосы на его давно нестриженой голове. - Спасибо, что заступился за меня, но больше так не делай. Лучше сразу беги... или прыгай... за помощью. Ты хоть знаешь, какой ты потрясающий везунчик, Вань?

- Почему везунчик? - кисло интересуется братишка. - На такие бабки попали...

- Потому что мой босс тебя простил.

Он вскидывает брови в потрясённом недоверии.

- Второй раз?.. Когда я ему кокнул уже не фару, а сам лобешник?..

- Ну да. Ты бы ему хоть спасибо сказал.

- Я-то скажу... - Ванька быстро оглядывается по сторонам и вдруг шипит: - Алёнка, слушай... он тебя шантажирует долгом, что ли? В постель затащить пытается? Я ему морду набью...

Я скрещиваю руки на груди и качаю головой. Как-то неловко говорить с младшим братом о таких взрослых вещах.

- Нет, он меня не шантажирует.

- Тогда откуда такое всепрощение? - хмурится он, поглядывая на моего босса.

Тот стоит неподалеку вполоборота рядом с бородачом из полиции и ещё каким-то мужиком в больничном халате. Словно почувствовав поток моего внимания, Бояров бросает на нас с Ванькой мимолётный взгляд и сразу же переключается на больничного собеседника. Тот, кстати, тоже пару раз косится в нашу сторону.

- Не знаю, - уклончиво отвечаю я Ваньке. - Может, он просто... м-м... альтруист по натуре и обожает пару раз в день перед сном совершать парочку добрых дел?

- Этот твой босс никакой не альтруист. Мужики при деньгах мягкосердечием обычно не страдают. Особенно, если разбивают их драгоценную тачку. Тебе случайно не сказали, на какую сумму мы влетели?

- Сто тридцать пять тысяч. В принципе это совсем небольшая для него сумма. Может, поэтому он и...

- Сто тридцать... пять... - Ванька застывает с вытаращенными глазами и приоткрытым ртом. - Это ж полный звездец, Алёнка!..

- Выдыхай, балбес, выдыхай. Уже пронесло.

Братишка в самом деле расслабляет напряжённые плечи, но тут же вскидывается в новом озарении:

- Я понял!

- Что ты понял?

- Твой босс в тебя втрескался. Это единственное объяснение.

- Втрескался? - скептически хмыкаю я. - За пару дней? Не смеши меня, Вань.

- Ладно, - уступает Ванька и приводит другой аргумент: - Но однозначно всё дело в тебе, а не во мне! Получается, он на тебя крепко запал, раз хочет выглядеть в твоих глазах благодетелем. И хошь не хошь, а теперь ты мужику обязана! Главное теперь удержать оборону... а то ещё размякнешь и в благодарность за добро сама втрескаешься в него по уши. Прикинь, как наш Лисёнок удивится новому папке?

- Ещё чего! - фыркаю я и отвешиваю развеселившемуся братцу лёгкий подзатыльник. - Гляжу, ты уже в полном порядке, раз начал очередную чушь нести... давай, вставай и поедем домой. Придется раскошелиться на такси.

- Да ладно, на автобусе доедем.

- И что, так и будешь на одной ноге прыгать? У тебя даже костылей нет...

Рядом с нами кто-то выразительно прочищает горло, и я в испуге замечаю Боярова. Когда успел подойти-то? Блин, надеюсь, он ничего такого из нашего спора не услышал.

- Василий Андреевич... - мямлю в смятении, не зная, что сказать, и меня выручает Ванька:

- Извините за тачку! Я случайно. Хотел сестру защитить.

- И правильно сделал, - одобряет Бояров со снисходительно-покровительственной, но доброй усмешкой. - Сестру защищать - это первейшая твоя задача, пока у нее свой защитник не появится. Молодец пацан. Я бы тоже так поступил на твоём месте. Ну, разве что, над тактикой бы поработал чуток.

От похвалы моего босса Ванька расцветает буквально на глазах. Даже с бордюра умудряется подняться с такой лёгкостью, как будто у него за спиной крылья выросли. И смотрит он теперь на Боярова совсем иначе - не с опаской, а как-то благоговейно.

Ну зашибись, блин. Только этого не хватало... Кажется, у моего брата появился новый кумир и образец для подражания.

- Василий Андреевич, - с упрёком говорю я. - Мы вам, конечно, очень благодарны, но не поощряйте моего брата угрожать людям бутылками и тем более швырять ими в них. Ни к чему хорошему это не приведет. Он и так хулиганом растет...

- Думаешь?

- Знаю. Когда я ещё училась в старших классах, в нашу школу перевелся один мальчик. Такой же задиристый, как Ванька. И