Пламя над бездной - Вернор Виндж

Где его холодный отстраненный тон?

– Я просто хотел дать вам знать, что Организация к этому не имеет отношения. Нас это застало полностью врасплох всего пару часов назад.

И он пустился в несвязное описание массивного потока требований, затопившего все ресурсы Организации.

Под его рокот Равна вывела на экран последнюю сводку работы Ретранслятора. О Силы! Отвлечение шестидесяти процентов? Выдержки из группы «Цены связи» – она пробежала сообщение «Поющего Ветра». Воздушные мешки эти опять надуваются, но предложение заменить Ретранслятор – возможно, вполне реально. Это было из того сорта событий, которых опасался Грондр.

– Старик просил все больше и больше. Когда мы наконец все поняли и отказали ему.., да, мы подошли близко к угрозе силой. Возможности уничтожить его корабль-посланник у нас были. Нельзя предсказать, какой могла быть месть, но мы сказали Старику, что его запросы и без того нас убивают. Слава Силам, он отнесся к этому с юмором и отступил. Ему теперь выделен один передатчик, причем на поиск сигнала, который не имеет к нам отношения.

Хм. Одна загадка решена. Наверное, Старик рыскал вокруг «Бродячей компании» и подслушал рассказ наездника.

– Может быть, все и будет хорошо. Но для нас важно не уступить, если Старик снова попытается злоупотребить нашим сервисом.

Слова вылетели у нее изо рта раньше, чем она сообразила, кому дает советы.

Грондр, кажется, не заметил. Если и да, то он был вполне готов согласиться.

– Да-да. Я вам скажу, что если бы Старик был обычным клиентом, мы его навеки занесли бы за такой обман в черный список. Впрочем, будь он обычным клиентом, ему бы никогда нас не одурачить.

Грондр провел по лицу пухлыми пальцами.

– Ни один обычный житель Края не мог бы изменить наши записи по экспедиции с драгой. Никто даже из Вершины Края не мог бы проникнуть на свалку и манипулировать с останками, не вызвав у нас даже подозрений.

Драга? Останки? Равна начала понимать, что она и Грондр говорят не об одном и том же.

– Так что конкретно сделал Старик?

– Подробности? Сейчас мы более чем уверены. С момента падения Страума Старик очень заинтересовался людьми. К сожалению, здесь не было таковых, желающих сотрудничать. И он начал нами манипулировать, переписывая записи кладбища кораблей. Мы восстановили чистую резервную копию из нашего филиала. Драга действительно нашла погибший корабль людей, там были части тел – но ничего такого, что мы могли бы оживить. Старику, наверное, пришлось сопоставлять и соединять то, что он там нашел. Может быть, память он восстановил по данным архивов о человеческой культуре. Задним числом мы теперь можем сопоставить его запросы в архив и вторжение на кладбище кораблей.

Грондр еще рокотал, но Равна уже не слушала. Глаза ее смотрели сквозь экран телефона.

Мы мелкая рыба в глубокой воде, и глубина нас защищает от рыбаков на поверхности. Но даже пусть они не могут здесь жить, у рыбаков есть свои приманки и смертельные хитрости.

И значит, Фам…

– Значит, Фам Нювен – это робот, – спокойно сказала Равна.

– Не совсем так. Он – человек, и со своей искусственной памятью может действовать автономно. Но когда Старик закупает целую полосу частот, это существо полностью становится его искусственным эмиссаром. – Части рта Грондра заклацали в неприятной озадаченности. – Равна, мы не все знаем, что случилось вчера ночью, – не было причин держать вас под строгим наблюдением. Но Старик нас заверяет, что в прямом исследовании больше нет необходимости. Как бы там ни было, мы никогда не дадим ему целую полосу для новой попытки.

Равна едва кивнула. Никогда в жизни она не испытывала такого гнева и такого страха одновременно. Ее окатила волна головокружения, она отошла от телефона, не слушая встревоженных окликов Грондра. В голове всплывали школьные истории, все эти мифы о десятках людских религий. Последствия, последствия. От некоторых она может защититься, другие – непоправимы.

И откуда-то из глубины сознания, из-под гнева и ужаса, выползала необыкновенно дурацкая мысль. Восемь часов она провела наедине лицом к лицу с Силой. Это была одна из тех вещей, о которых пишут главы в учебниках, которые всегда происходят где-то далеко и о них доходят перевранные рассказы. Из тех вещей, которых близко не переживал никто и никогда на Сьяндре Кеи. До этой минуты.

Глава 10

Джоанна долго плыла в лодке. Солнце так и не зашло, хотя раньше оно было сзади, теперь оказалось впереди, и небо затянуло облаками; по закрывшему ее поверх одеял просмоленному брезенту постукивал мелкий дождик.

Целые часы она провела в затуманенном болью полусознании. Вокруг творилось то, что бывает только во сне. Какие-то твари тянули ее за одежду, всюду налипла кровь. Чьи-то мягкие руки и морды перевязали ее раны и влили в глотку холодной воды. Когда она разметалась, мама поправила ей одеяла и утешила ее очень странными звуками. Несколько часов возле нее лежало что-то теплое. Иногда это был Джефри, а чаще – большая собака, которая мурлыкала.

Дождь перестал. Солнце было слева от лодки, но пряталось за холодной резкой тенью. Боль была все более и более различима. Часть ее была в груди и в плече и била молнией при каждом качании лодки. Еще она была в животе – пустота, которая не была даже тошнотой – так мучили голод и жажда.

Все чаще она уже не спала, а вспоминала. Кошмары, от которых никогда не избавиться. Потому что они произошли на самом деле. И продолжали происходить.

Солнце выныривало из облаков и пряталось снова. Оно все ниже и ниже скользило по небу, пока вновь не оказалось почти позади лодки. Джоанна пыталась припомнить, что папа сказал, перед тем.., перед тем, как все стало плохо. Они в арктическом поясе планеты, летом. Значит, низшей точки солнце достигает на севере, а сейчас они плывут примерно на юг. Куда бы они ни плыли, с каждой минутой они все дальше от звездолета и от надежды найти Джефри.

Иногда они плыли будто по открытому морю, и дальние холмы то появлялись, то скрывались в облаках. Иногда река сужалась, и они неслись вплотную к скальным стенам. Джоанна понятия не имела, что путешествие на парусной лодке может быть таким стремительным и таким опасным. Четверо крысоподобных отчаянно работали, не давая лодке налететь на скалы. Они метались от мачты до бортов, иногда становясь друг другу на плечи, чтобы куда-то достать. Двухкорпусная лодка кренилась и стонала во вдруг вскипавшей воде. Потом быстрина кончалась, и снова медленно проплывали назад далекие холмы.

Джоанна долго притворялась, что все еще бредит. Стонала, металась. И наблюдала. Корпуса у лодки были длинные и узкие, почти как каноэ. Между ними был установлен парус. Тенью в ее сне и был этот парус, щелкающий на холодном и чистом ветру. В небе клубилось серое, то светлое, то темное. Под ним летали птицы. Они ныряли мимо мачты, кружили над лодкой. Воздух был наполнен щебетом и шипением. Но оно исходило не от птиц.

А от чудовищ. Джоанна рассматривала их из-под опущенных ресниц. Это были такие же твари, как те, что убили маму и папу. Даже одеты они были в те же смехотворные серо-зеленые куртки, усыпанные петлями и карманами. Она сначала решила, что это собаки или волки. Но это не было точным описанием. Да, у них было по четыре тонких ноги и по паре остроконечных ушей. Но, судя по длинным шеям и вспыхивающим красным глазкам, это могли быть и большие крысы.

И чем дольше она на них смотрела, тем противнее они ей казались. Неподвижное изображение этого ужаса передать не могло бы – надо было видеть их в действии. Джоанна смотрела, как четверо – те, что были на ее стороне лодки, – возились с ее компьютером. «Розовый Олифант» лежал привязанный в сетчатом мешке у кормы лодки. Теперь звери хотели его рассмотреть. Сначала это было похоже на цирковое представление, головы зверей метались туда-сюда. Но каждое движение было очень точным, очень координированным с движениями других. При этом чья-то лапа прижимала освободившуюся сеть к борту. Это было как смотреть на марионеток, управляемых одним кукловодом.

За считанные секунды они вытащили компьютер из мешка. Собаки уронили бы его на дно лодки, а потом стали бы подталкивать носами. Но не эти твари. Двое положили его на поперечную скамейку, а третий придерживал лапой. Они ощупывали края, обращая особое внимание на нажимные закраины и гибкие проушины. Они тоже толкали и тянули, но с очевидной целью.

Они хотели его открыть.

Над бортом другого корпуса показались две головы. Они произвели какие-то шипящие и булькающие звуки – среднее между птичьей песней и звуками рвоты. Один из тех, что был с ней, обернулся и ответил такими же звуками. Остальные трое продолжали возиться с защелками компьютера.

Наконец они потянули гибкие проушины одновременно. Компьютер со щелчком раскрылся, и появилось верхнее окно процедуры запуска, созданной самой Джоанной, – ее анимационное изображение произнесло: