Александровский cад - Алексей Пиманов

Шапилина достала зеркальце, у которого обратная сторона была красного цвета, и повертела им перед носом вахтера, изображая важный документ.

– Спецкор Чугунова, «Пионерская правда»! – как печатная машинка отбила она свое представление.

Старый вахтер при виде стервозной «воблы» приподнялся на стуле и зачем-то отдал честь.

Танька поправила на носу явно мешающие ей очки и заглянула в бумажку.

– Тэк-с… Артисты Романовы на месте?

– Тутошки, – с готовностью кивнул вахтер.

– У меня есть ответственное поручение от нашей газеты, – все тем же командирским тоном произнесла Таня, – я должна написать очерк «Советский цирк – лучший цирк в мире». Вы согласны с этой мыслью?

– Завсегда! – отрапортовал вахтер.

– Так как мне найти артистов Романовых?

– Идите, барышня, по этому колидору прямо, пройдете тигров в клетке… не пугайтесь… дальше, значит, увидите небольшую конюшню, а рядом – комнату. Там у нас, барышня, Романовы и обитают.

– Я вам не барышня! – Шапилина сурово посмотрела на вахтера и уверенным шагом направилась по указанному маршруту. Тот усмехнулся и опустился на стул.

Танька прошла длинный коридор и оказалась возле клеток с хищниками, которые, почуяв незнакомый запах, настороженно заворчали. Увидев вблизи бенгальского тигра, она остановилась, как зачарованная, и подошла почти вплотную к клетке.

– У-у ты моя киса, красавец.

Удар лапы по прутьям и страшный рык вернули Шапи-лину к действительности. Она подняла упавший блокнот и шагнула к двери комнаты, находившейся прямо напротив клетки.

Таня одернула юбку, насупила брови, чтобы выглядеть посерьезней, и постучала в дверь.

– Входи, дорогой, не заперто! – донесся из комнаты мужской голос.

Спецкор «Пионерской правды» Чугунова распахнула дверь. Двое мужчин в красных концертных рубахах собирали реквизит.

Комната была сплошь уставлена яркими цветными приспособлениями для жонглирования, клоунады, фокусов и вольтижировки. От пестроты у Таньки зарябило в глазах.

– Здравствуйте, товарищи цыгане!

Цыгане удивленно уставились на незванную гостью. Сама она была разочарована: девочки с афиши в комнате не было.

Не дождавшись ответного приветствия, Танька пошла в наступление:

– Репетируете? Это хорошо!

Она по-свойски прошлась по костюмерной, а затем пожала руки оторопевшим артистам.

– Эй, ты чья будешь? – спросил Таньку один из цыган.

– Ой, я и забыла! – Шапилина смутилась и представилась: – Чугунова Фекла, «Пионерская правда».

– Ну и что? – мрачно спросил другой.

– Как «что»! Вы – герои моего репортажа «Советский цирк – лучший цирк в мире». Вы согласны с этой мыслью?

Цыгане переглянулись.

– Э нет! – запротестовал первый. – Нам некогда. Да и начальство нам не разрешает…

– Ой, да вы не волнуйтесь! Я вас не задержу, пара вопросов и фотография.

Танька села на стул и открыла блокнот.

– Кстати, а где ваша молодая артистка?

– Работает на манеже.

– Вот и хорошо. Я ее там и сниму – прямо во время репетиции. Правда, неожиданно?

Артистам явно не хотелось никаких неожиданностей.

– Слушай, красавица, мы работаем. Иди-ка лучше к клоунам или акробатам.

Танька недовольно прищурилась.

– Ладно, не хотите – как хотите. Пусть будет только фотка. А интервью я у вашей молоденькой партнерши возьму. Кстати, как ее зовут?

– Лиля, – нехотя ответил один из артистов. Танька старательно записала и отложила блокнот на гримерный столик.

– Так! Вы встаньте сюда! А вы… возьмите гитару. Отлично!

И не дав цыганам опомниться, она взвела затвор и нажала спуск.

Затем Шапилина показала большой палец, демонстрируя тем самым высший класс.

– Во будет снимочек! Ну, я побежала?

«Спецкор Чугунова» кивнула сама себе, не прощаясь, вышла из комнаты и деловой походкой направилась в сторону манежа.

Оба цыгана усмехнулись ей вслед.

– «Корреспондент».

– Чучело!

– И не говори. Странная какая-то…

Тот, что был повыше, подошел к столику и заметил забытый блокнот.

– Ураган забыл свои каракули. Цыган взял его в руки и обомлел.

– Э-э-э, ромалу, смотри-ка.

Оба уставились на Лилину фотографию, которая лежала в середине блокнота.

Танька тем временем из-за занавеса наблюдала за репетицией цыганского номера: по манежу скакала лошадь, на которой гарцевала Лиля.

Задача артистки, как и накануне, состояла в том, чтобы на ходу подняться на ноги, отпустить повод и, сделав кувырок, запрыгнуть на плечи двух крепких мужчин.

Шапилина подняла фотоаппарат, но сделать снимок не успела: чья-то ладонь зажала ей рот и рывком утянула в темноту. Танька пыталась вырваться, но один из цыган ребром ладони ударил ее наотмашь по шее, и она потеряла сознание…

В комнате артистов Романовых шел жаркий разговор.

Все взрослые цыгане смотрели на съежившуюся Лилю. «Старший» из артистов тыкал в нос девочки фотографию из блокнота.

– Что это? Отвечай, змея! Что это такое?! Лилька молчала.

– Молчишь? Так я тебя заставлю говорить.

– Я ничего не знаю.

– Не знаешь?!

Тяжелый удар сбил девочку с ног.

– Лучше по-хорошему говори: что успела ментам сказать?!

Одна из цыганок вступилась за Лильку:

– Хватит, Аким! Может, она и впрямь ничего не знает?

– Тебя, женщина, не спросили. Будешь говорить, когда разрешу!

– Слушай, Аким, – заговорил мужчина в красной рубахе, – может, и вправду, эта, что в ящике, – журналистка.

Аким в ярости вскочил.

– Журналистка?! А вот это видели?

Он разжал ладонь и каждому показал Танькин пропуск в Кремль.

– Ладно. А что мы с ней будем делать? – Цыган пнул ногой ящик, в котором лежала Таня.

– Не знаю! – отрезал Аким. – Пусть Барон решает. Как скажет – так и будет…

– А Лильку куда?

Аким немного подумал и ответил:

– Пусть пока Шерхан за ней последит. Он уж к ней гостей не допустит…

Измученную Лильку оттащили к клетке с тигром. Двое цыган, взяв в руки длинные палки с крюками на концах, с усилием откатили ее в сторону, открыв проход к неприметной нише в стене.

Третий, не обращая внимания на злобный рык тигра, втолкнул Лильку в маленькую каморку и сделал знак своим товарищам. Клетка с грохотом встала на прежнее место.

– Все, отдыхать! – скомандовал Аким.

Через некоторое время он вышел из цирка на ночную улицу и направился к телефонной будке.

– Г-7-45-14, – озираясь по сторонам, цыган ждал соединения.

Наконец на другом конце трубки раздался мужской голос.

Чья-то рука сняла трубку.

– Слушаю.

Аким огляделся по сторонам и хрипло зашептал:

– Это я. Узнал?

– Узнал, узнал, – ответила трубка.