Драконье горе, или Дело о пропавшем менте - Евгений Малинин

Я чуть толкнул лошадь под брюхо, стараясь не задеть ее своими шпорами, и она неспешно тронулась вслед за оранжевой макушкой каргуша.

Минут пять мы пробирались лесом, и все мое внимание было занято тем, чтобы не наткнуться на какую-нибудь ветку. Впрочем пару раз мне не удалось вовремя увернуться, и меня вместе с бедной лошадкой накрывало холодным росным дождем. При этом лошадь всхрапывала и по ее черной атласной коже пробегала легкая дрожь. Я же не чувствовал сыпавшейся на меня холодной сырости, а всего лишь слышал, как капли стучали по шлему и наплечникам.

Наконец мы выехали на опушку. Передо мной раскинулось поле, засеянное каким-то метельчатым злаком, напоминавшим земной овес, только почему-то голубоватого цвета. Между опушкой леса и полем пролегала колея дороги, по которой, похоже, довольно часто проезжали колесные повозки. Солнце еще не взошло, но небо было совершенно светлым и безоблачным, так что видно было далеко. И вот почти на самом горизонте я заметил крыши домов, курящихся утренними дымками.

– Вот и первое сквотское поселение… – пробормотал я себе под нос, – Посмотрим, как живут эти самые сквоты…

– Ага, посмотришь, – донесся из-за моего левого плеча хрипловатый голос львиной головы, – Если доберешься…

– Не вижу препятствий! – гордо ответил я, подбираясь и выпрямляясь в седле.

– Во, послал Демиург храбреца!

Скрипучий голосок, произнесший эту фразу принадлежал моему… забралу. Вот уж не думал, что оно станет болтать, когда я внутри!

– Так разве ж это плохо, – донесся снизу голос невидимого Топса, – Вот не думал, что доспехи Быстрой Смерти предпочитают трусов!

Серая шерсть Топса и его темно-зеленый хаер делали его практически невидимым на фоне высокой синей травы, так что не сразу разглядел, где он схоронился. Только когда Фока присел рядом со своим товарищем, я увидел, что тот пристроился на самой обочине дороги, за высоким кустиком травы. Фока тронул Топса за плечо, и тот, словно в ответ на это прикосновение, коротко доложил:

– Никто не проезжал, все тихо. Минут двадцать назад по Восточной дороге в сторону села проскакало двое всадников. Очень торопились.

Мы немного помолчали, оглядывая окрестности, а затем Фока, самый говорливый из нас, пропищал:

– А зачем нам вообще нужно это село. Поехали в объезд.

– Маулик сказал мне, что вы выведете меня тому месту, где Макаронин покинул заповедник, – осадил я нахального каргуша, – А если Юрка и в самом деле именно в этом месте вышел из леса, он точно двинул в сторону села. А кроме того, вдруг у них сегодня базарный день? Потолкаемся среди народа, порасспрашиваем, кто где в последний раз видел Демиурга!..

В ответ на мою последнюю деловую, полную достоинства, фразу раздалось хихиканье на четыре голоса!

Но я не стал обращать внимания на это проявление непочтительности, а тронув лошадь, выехал на дорогу и потрусил в сторону видневшихся крыш. Краем глаза я заметил, как по обеим сторонам дороги вперед меня метнулись две едва различимые серые тени.

Через несколько десятков шагов дорога свернула от опушки леса и пошла прямо по полю. Мои попутчики совершенно исчезли среди густо росших голубоватых стеблей. У меня вдруг возникло впечатление, что я просто перенесся лет на восемьсот-девятьсот назад и теперь еду дозором по пограничной русской степи – такая же полынного цвета равнина, такое же светло-голубое небо над головой, такое же безлюдье вокруг…

– Выезжаем на Восточную имперскую дорогу… – развеял мои грезы Топсов голосок, – Внимание, по этой дороге частенько проезжают всякие… высокородные сквоты!..

Через несколько метров наша грунтовая дорожка вынырнула из поля и влилась в широченную, прямую, как стрела дорогу, замощенную серыми каменными плитами. Мне сразу же стало ясно, что эта одна из центральных магистралей – она имела столбы с указанием расстояний и за ней тщательно ухаживали. Приблизившись к первому встречному столбу, разрисованному красными и синими полосами, я прочитал с одной его стороны «465», а с другой «238».

– Вот интересно, докуда 238 и докуда 465… и чего 238 и 465? – спросил я ни к кому специально не обращаясь. Никто мне и не ответил, доспехи мои, видимо, слишком долго простояли в пещере Маулика и не ориентировались в современном мире, а каргуши, то ли не знали ответа на мой вопрос, то ли просто не услышали его. Я неторопливо двинулся дальше, в сторону указателя «465», поскольку именно в той стороне виднелись приближающиеся крыши села.

Через полчаса неспешной рыси я въехал на околицу большого села, раскинувшегося по обеим сторонам трассы. Граница сего населенного пункта была обозначена полосатым шлагбаумом, длинный конец которого вознесся в небо, указывая, что въезд сегодня беспошлинный, а значит, как я и предполагал, в селе был базарный день. Откуда я все это знал, я… не знал, но, прошу прошения за каламбур, знал точно.

Дома, большей частью достаточно высокие, но одноэтажные, располагались в глубине дворов, в садах, огороженных со стороны дороги невысокими заборчиками. А вот друг от друга усадьбы не отделялись ничем, видимо жившие здесь… сквоты были достаточно добродушными, покладистыми соседями. Во дворах, возле домов я видел женщин, занимавшихся хозяйством, бегающих детей, животных, похожих на собак и кошек, а вот мужское население куда-то подевалось. Потом я заметил, что женщины, заметив меня, оставляли свои занятия и долго смотрели мне в след. А я ехал все так же не торопясь и не оглядываясь, благо оглядываться мне было ни к чему, я и так все хорошо видел.

Наконец дома расступились и дорога, по которой я продвигался, влилась в огромную замощенную площадь, на которой творилось самое настоящее столпотворение. Площадь была превращена в торжище. На каменной мостовой расположилось наверное несколько сотен легких палаток, ларьков, будок, открытых прилавков, обвешанных со всех сторон самым различным товаром.

Мое продвижение сильно замедлилось. Хотя я и до этого не слишком спешил, теперь моя лошадь шла осторожным шагом, протискиваясь между всеми этими торговыми точками и стараясь не наступить на ноги окружившему меня народу. Правда, при виде меня покупатель почтительно расступались, но толпа была такая, что им не всегда было куда отступить.

Все окружающее весьма напоминало наш самый обычный сельский базар, если бы не одно обстоятельство – в торговом процессе принимало участие исключительно мужское население.

Я доехал почти до середины площади, пока наконец не решился задать одному из продавцов вопрос. Для утоления своего любопытства я выбрал здоровенного черноволосого сквота, торговавшего в довольно большой палатке одеждой. Одежонка эта, как мне показалось, предназначалась для, скажем так, среднего класса – ни кружев, ни изысканных украшений на ней не было, однако она была вполне добротной и из хорошей ткани или кожи.