Мертвый кортеж - Олег Бондарев

— Думаю, все дело в деньгах, — отметил я. — Дир-Дир боится, что Мейси со временем переманит к себе всех клиентов, оставив гоблинов без гроша.

— Да уж, предназначение подчас бывает жестоко, — сочувственно констатировал капитан. — Сделал бы Шар Кайла садовником, мы бы избежали уймы проблем!.. Нет, Шару, конечно, видней, — поспешно добавил Квинси, с опаской покосившись в мою сторону. — Мейси — выдающийся цветочник, и отрицать это глупо. Но нам-то от этого не легче! Ох… В общем, будем надеяться, что убийца действительно сгинул в Бессонном море, но охрану в лавке Кайла пока что оставим. На всякий случай.

— Разумно, — согласился я.

— Еще бы. Ладно, спасибо за отличную работу, — сказал Такер. — Подготовь рапорт и на сегодня можешь быть свободен.

Я кивнул и, поднявшись из кресла, покинул его кабинет.

«Ну и мерзкое же нам попалось дельце», — думал я, возясь с бумагами. При завидной простоте оно затронуло не только семью убитого, но и все общество флористов. И потому глупое утопление психопата вряд ли может считаться удачным финалом. Гоблины жаждали лицезреть виновного, но полиция не смогла удовлетворить их желание. Что, если теперь, разочаровавшись в правосудии, они решат действовать на свой страх и риск?

Время покажет.

Кстати, о времени…

Я бросил взгляд на часы. До очередной встречи в «Скупом лепреконе» оставалось всего ничего.

Улыбка посещала лицо Кротовски настолько редко, что я даже на секунду засомневался, Бен ли передо мной? Но нет — это действительно был мой друг зомби, только непривычно лучезарный и радостный.

— Чего довольный такой? — спросил я, усаживаясь на лавку.

— Кое-что узнал, — ответил Кротовски, нетерпеливо перебирая пальцами по столешнице.

— Насчет убийства гоблина? — оживился я.

— Насчет артефакта, который ждет Пересмешник, — покачал головой Бен, слегка разочарованный моей недогадливостью.

— А, — протянул я, разом утратив проснувшийся было энтузиазм. — Вот ты о чем…

— А тебе что, про артефакт не интересно? — обиделся Бен.

— Да нет, почему же… Просто сейчас, честно сказать, все мысли о другом.

Я вкратце поведал Кротовски о вчерашней прогулке с Сосиской и утреннем вояже в открытое море.

— Да уж… — протянул Бенджамин, когда я закончил. — С утопленником вам, конечно, не повезло. Гоблинам нужны доказательства, а не пустые слова, поэтому на твоем месте я бы не рассчитывал, что они вот так запросто отстанут от Кайла.

— А я и не рассчитываю. В его магазине по-прежнему дежурят два наших сержанта — так, на всякий случай.

— Два сержанта против оравы недовольных гоблинов? — выгнув бровь, уточнил Кротовски. — Мне жаль юного цветочника.

— Вижу, иронии тебе не занимать? — хмыкнул я.

— Во мне говорит здравый смысл, — развел руками зомби. — А вообще хватит уже о твоем убийце. Давай лучше я расскажу, что мне удалось выведать прошлой ночью.

— Валяй, — согласился я.

Кротовски благодарно кивнул и сказал:

— В общем, груз ждали сегодня в полночь, однако по каким-то причинам он задержался в пути и потому прибудет только завтра. Корабль под названием «Маргарита» причалит к пятому пирсу ровно в десять вечера.

— И где ты умудряешься находить подобную информацию? — восхитился я.

— Там чуток, сям чуток… Сначала подслушал беседу двух «птенцов» в порту, затем подкинул ухо в кабинет Пересмешника и выловил кое-что из его телефонных разговоров…

— Ты здорово постарался.

— Спасибо, но и это еще не все. — Бенджамин поднял кверху указательный палец. — Кроме прочего, я смог выяснить, откуда наша посылка.

— И откуда же? — нетерпеливо поинтересовался я.

— Из Дикого края, — заявил Кротовски, откидываясь на спинку.

Я тихо присвистнул.

Да уж, мягко говоря, неожиданная новость.

В Дикий край с незапамятных времен ссылали всех без исключения некромантов, едва они получали свое предназначение. Выбери Шар иной мой талант, и я бы тоже отправился туда, обзаведясь клеймом с изображением потрескавшегося черепа и магическим браслетом, ограничивающим мои перемещения границами заснеженного поселка. С трудом представляю, как можно всю жизнь провести в резервации, в нескольких тысячах миль от цивилизации, от родных и близких, друзей и возлюбленных. Все, что оставалось у новоиспеченного чародея, — это его собственная жизнь, которую власти не отбирали только из-за трепета перед чудесным Шаром. Но так ли нужна она человеку, который обречен на вечное прозябание среди снегов, мороза и льда? Вполне логично, что популярнейшим развлечением в Диком краю быстро стали самоубийства.

Сам я в тех краях не бывал, но доводилось мне беседовать с конвоирами, которые лет десять назад увезли туда одного бедолагу. По их словам, выживание давалось тамошним обитателям с несказанно большим трудом: донимали отщепенцев не только лютые морозы, но и хищные твари, обитающие в близлежащих лесах. Так что всякий раз, когда речь заходит о Диком крае, я мысленно благодарю судьбу, избавившую меня от столь незавидной участи.

— И что же может находиться в такой посылке? — хмурясь, пробормотал я.

— Кто знает? — пожал плечами Бенджамин. — Может, колба с трупным ядом. А может, свиток с заклятьем, разом поднимающим всех покойников в округе. Второе, к слову, вполне могло заинтересовать пернатого сумасброда, который спит и видит себя единоличным властителем Бокстона.

— Думаешь, он все-таки решился изничтожить Квартет?

— Великие державы прошлого рушились из-за банальной зависти, — снисходительно хмыкнул Кротовски, — что уж говорить о союзе четырех бандитов?

— В любом случае, мы должны во что бы то ни стало перехватить груз, — сказал я угрюмо. — Нельзя допустить, чтобы им завладел Пересмешник. Если там действительно нечто убойное, он устроит такой хаос, какого не было со времен Восстания Шестидесяти Мечников!

— Второго такого потрясения Бокстон не переживет, — уверенно заявил Бенджамин.

— Поэтому-то мы его и не допустим, — кивнул я. — Ты, главное, не расслабляйся раньше времени, вдруг у них опять что-то там изменится?

— Ни на секунду, — заверил Бенджамин.

И, приподняв шляпу, продемонстрировал мне правое ухо.

Или, точнее, его отсутствие.

Некоторые люди — будто одноразовые. Будто Вечный Жеребец создал их лишь для того, чтобы вы встретились с ними однажды и расстались навсегда, но эта единственная встреча изменила вашу жизнь не обязательно кардинально, но существенно. Такие люди производят на нас неизгладимое впечатление, кажутся нам особенными. Мы не успеваем разглядеть их недостатки, и потому они остаются в нашей памяти едва ли не идеальными. Этакие маячки, которые ведут нас по туманной тропе жизни.