Каменный век - Александр Тюрин

— Я тут ни при чем. Свобода — это не вседозволенность,— удрученно сказал дядя Витя, откупоривая потерянную кем-то банку пива.

Освальд помял отяжелевшую голову.

“То ли в сетевой вычислительной среде идут сложные процессы самоорганизации. То ли дядя Витя — просто сетевой террорист, использующий вирусный объект “К2”,— прикинул Освальд.— В первом случае я имею право подождать-подумать. Во втором, я обязан немедленно его обезвредить.”

Агент Фалько не закончил внутренних дебатов. Он сбил дядю Витю с ног — тот закатился в придорожную канаву — и сам юркнул следом.

— Ты чего, разозлить меня решил? — свирепо раздул ноздри дядя Витя.

— Не чегокай, видишь, на дереве “глазок” крутится, а вон парни в шлемах, похожих на горшки— натуральный спецназ. Продолжаем движение на животе.

Спецназовцы били по ступам из автоматических гранатометов, ногами вышибали киберам головные процессоры, руками вырывали из монстров управляющие чипы.

Наведение порядка местами переходило в жестокий бой. Какой-то шестирукий ракшас сражался с целым отделением спецназа в зарослях кремнийорганического псевдокустарника.

Он делал подкаты и подсечки, кружась как настоящее колесо из рук и ног, и буквально усеял кусты полумертвыми костями. Наконец, один сержант, облаченный в экзоскелет “кузнечик-21”, запрыгнул киберу на загривок и ввел ему коды прерывания…

Тем временем дядя Витя и Освальд добрались на четвереньках до забора. Напряжение и мерить было не надо, администрация отключила ток после того, как киберы прижали к забору заместителя мэра по забавам и развлечениям. Забрасывая колючую проволоку пиджаками и платьями, наружу перли и другие беженцы. Дядя Витя и Освальд пробежались по спинам менее расторопных граждан и оказались на другой стороне, в нормальном мире.

— Ну, что, Фан Фаныч, прощаться будем. Прими мое уважение. Без тебя мне еще одну четверть окаменелого царства не пройти бы никак,— сказал герой дня.

“Инфомационные отпечатки дяди Вити у Службы Санации имеются. Значит, не сегодня завтра его выловят. Разве что сунуть колхозника туда, где он, в принципе, никак не должен быть”.

— Прощаться не будем. Тебе бомжевать не надоело?

— Надоело, — признался дядя Витя. — Я к хорошей жизни привык. Кровать, чтобы пружинная. Сортир с туалетной бумагой.

— Тогда пошли…

Парадный вход отеля “Ленинград” был украшен золотой и алмазной пленкой, обставлен швейцарами в аксельбантах и галунах. Дядя Витя направился прямо на них.

— Там еще каравай поднесут,— измученно сказал Освальд.

— Так бы и сказал. Теперь понятно. Может, кирпичом засандалить в ворота, чтоб все разбежались?

Освальд оставил дядю Витю в подворотне, поручив ему для маскировки изучать газету. Через пять минут вернулся с телескопической лестницей из легких ниточных сплавов.

— Там один друг красил фонарь. Он практически не возражал.

— На обратном пути надо отдать. Вот мой принцип,— глубокомысленно заявил дядя Витя, оторвавшись от китайской газеты.— Друг никуда не уйдет?

— Как же, уйдет, остался на фонаре висеть,— успокоил его Освальд.

Агент приставил лестницу к стене, не вызывая никакого удивления у прохожих — уж больно производственный вид имело его начинание. Добрался до второго этажа, поддел отмычкой фрамугу и увидел перед собой даму в искусственных соболях. Он поздно сообразил, что произошла досадная ошибка. Дама уже хотела взвыть, рот у нее страшно распахнулся, но Освальд посмотрел светло-блестящими глазами и, погрозив пальцем, напомнил:

— Иногда и палец стреляет.

Дама с готовностью упала в обморок.

Освальд протянул руку в окно и втащил дядю Витю, который прошел прямо по упитанному женскому телу.

Два товарища покинули помещение, предварительно забрав лестницу с улицы. Пристроив свой длинномерный инструмент в темный уголок, они поднялись на двадцать пятый этаж. Дядя Витя ушел набирать силы в кафешку, а Освальд выследил ближайшего робуборщика. Отпихнув кибера от сетевого разъема, подключился своим терминалом. И понял, что код доступа не подберет и за два часа…

Но тут с экранов очков сошел виртуальный Змей Горыныч и демонстративно засунул коготь в сетевой разъем.

Вскоре из разъема вылетел пузырь с сообщением “Доступ подтвержден”, после чего змей раскланялся и исчез…

Фалько подавил секундный приступ стыдливости (боже, приходится сотрудничать с вирусом), по уже накатанной схеме проверил список забронированных номеров, выбрал один из тех, что повыше этажом, пометил как занятый и отключил блокировку его двери. Номер теперь был пригоден для заселения кем угодно, хоть бегемотом.

Освальд замел следы, вернул на законное место робуборщика и пошел за дядей Витей. Но того не оказалось ни за столиками, ни за стойкой. Это был удар. Уже становилось неудобным разглядывать толпу, когда Освальд опознал знакомый звонкий голос в гомоне, проникающем из-за стены.

— Там что? — спросил он у женщины в официальном переднике.

— Ресторан, но туда нельзя. Свадьба идет.

— Мне можно. Я.., допустим, я — жених.

Как выяснилось, изрядно порозовевший дядя Витя ведет мероприятие. Видно, с тех пор, как его подхватил свадебный кортеж, пронесшийся по коридору. Дядя Витя уже навязал присутствующим соревнование на тему, кто больше засосет водки носом — жених или невеста, и принимал ставки. Молодожены увлеклись, остальных “затейник” послал танцевать матросский танец. А чтобы усложнить задание, полил пол майонезом.

Освальд ухватил напарника за рукав во время исполнения очередного сложного трюка.

— А ну, отвяжись, сейчас как стрельну,— гаркнул дядя Витя, не отрываясь от игры в щекотку с подружкой невесты.

— Я тебе так стрельну, соплей не соберешь,— предупредил Освальд.

— Фан Фаныч, извини, не угадал,— обрадовался усатым лицом дядя Витя и отпустил подружку.— Знаешь, как меня в коридоре, покуда ждал, достало. Стал я большим, это у меня бывает, я тебе рассказывал. Вместо коридора — тропа в каменном лесу. Камни со всех сторон надвигаются, стискивают, а проход один, и впереди как будто каменная изба, но ни дверей, ни окон. Я ее уговариваю: “Ну-ка встань ко мне передом, к остальным задом”. Тут невеста мимо меня бредет, на свой счет принимает, обижается. Зовет жениха. Как раз каменюка поворачивается, есть теперь дверь. Вхожу, и снова маленький я, а молодые собираются меня мочить. Жених с невестой берут меня за руки, чтоб раскачать и об стену шмякнуть. Но кто-то им закричал: “Не трожь затейника”. Дальше уж мне и деваться было некуда…

— Давай развлекай, дядя Витя, забодай тебя корова,— задышал пьяным перегаром жених, проползший по скользкому полу.

— А ты за это заплатил, сука? — отозвался дядя Витя и толкнул жениха в лоб. Тот упал, поехал на спине по майонезу. Невеста, расшвыривая всех, как опавшую листву, кинулась спасать суженого. Она понимала, что сегодня другого уже не достать…

Агент Фалько и дядя Витя покинули под шумок сборище, поднялись на сорок девятый этаж, пробрались по коридорам к выбранному номеру, стараясь оставаться в зоне невидимости для вращающихся видеокамер.

Для надежности агент намазал напарника жидкокристаллической мазью, придающей поверхности тела оптические зеркальные свойства.

Электромагнитный замок, как и ожидалось, был отключен, для обычного хватило металлопластикового ключа-“каракатицы”. Дядя Витя заглянул в распахнувшийся апартамент-люкс и в панике бросился назад. Персидские ковры, мебель под барокко и люстра с золоченостями произвели на него тяжелое впечатление.

— Я здесь жить не буду, еще напачкаю,— заверещал он.

— Будешь, гад,— настойчиво сказал агент.— Или здесь тебе жить, Виктор Васильевич, или в камере с парашей под боком. Чего стесняться, коль заслужил. И вид у тебя подходящий. Артист, одним словом.

Дядя Витя снял сапоги и аккуратно поставил в угол. Потом скинул носки, втянул носом пошедший от них воздух и, сказав “добро”, прикрыл ими две кадильницы. Засапожный нож спрятал под ковер, просеменил до середины первой комнаты и обратно.

— А чего мне со всем этим делать? Подскажи, Фан Фаныч.

— Подумай на досуге в позе змея. И не вздумай без спросу искать волшебный браслет и эту самую… ты говорил… Обойдись пока без девки-богатырки. А то попадешь к известным тебе кощеям на закуску.

— Они и так сюда придут. Тогда, Фан Фаныч, пожалуйста, не опаздывай.

Когда Освальд скрылся и дядя Витя очутился один, то он от непривычки к жилищным просторам забился в санузел. Там, среди больших зеркал, его, покрытого зеркальной мазью, сперва и видно не было. Но когда он отмылся, то был страшно разочарован своим внешним видом. Урод ушастый, одним словом.

Продержавшись пару часов, дядя Витя облачился в халат из шкафа и направился в парикмахерскую.