Армия России. Защитница или жертва? Как мы снимали Сердюкова - Михаил Тимошенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
М. Тимошенко: – Получается примерно 150 человек в год уходит.
И. Найденов: – Раньше была убыль 5–7 процентов.
М. Тимошенко: – Программа вооружений предусматривает, что к 2020 году нам промышленность поставит еще 1600 летательных аппаратов. Из тех, что есть, что-то, конечно, выйдет в отход по ресурсу, но меньше двух тысяч не будет.
Где летчиков-то брать? Раньше они приходили из системы ДОСААФ, из военных училищ. Из гражданской авиации не приходил, как правило, никто. А сейчас-то? Сызрань и Краснодар. А там всего народу 20 человек получается!
И. Найденов: – Никуда мы не денемся. Будет увеличиваться количество набора.
М. Тимошенко: – Мы же их выпустим только через пять лет! А естественная убыль получится чуть ли не тысяча. Как разрыв сократить? Мы же школу теряем!
И. Найденов: – Вы затронули очень глубинный вопрос подготовки кадров в широком смысле. Начавшаяся реформа военного образования опиралась на то, что у нас переизбыток офицеров, что нам их столько не требуется, что у нас очень много вузов. И дальше у нас началась бездумное сокращение наших высших учебных заведений. Для того чтобы ответить четко на ваш вопрос, нужна концепция развития всей системы вооруженных сил, в том числе и ВВС. Исходя из нее, мы должны были разработать концепцию системы военного образования, программу. И расписать все по деталям, рассчитать потребность. К сожалению, никакой концепции и программы на сегодня в ВВС по подготовке кадров нет. Более того, федеральная программа развития военного образования на период до 2010 года, участником разработки которой я был, закончилась. И команды разработки концепции со стороны руководства не поступало. С приходом Фрольцовой Тамары Анатольевны на должность начальника управления военного образования был жестко и четко поставлен вопрос: мы живем в отсутствии концепции и программы. Собрала нас, бывших заместителей по учебной и научной работе. Но почему-то ее пыла хватила месяца на два. И на этом все закончилось.
В. Баранец: – То есть у нас военное образование даже по линии ВВС стихийно развивается, я правильно вас понял?
И. Найденов: – Без всяких сомнений. Об этом знает и Приезжева Екатерина Геннадьевна. У меня сложилось впечатление, что на сегодняшний день в Вооруженных Силах в вопросах военного образования разбирается глубоко только один человек. Это статс-секретарь заместителя министра обороны генерал армии Панков Николай Александрович. Остальные выполняют только какие-то указания. И серьезного разговора вести не с кем.
В. Баранец: – Откуда у Фрольцовой и Приезжевой такие глубочайшие познания в концептуальных вопросах военного образования?
И. Найденов: – В военном образовании России никогда женщины не управляли. Были попечители. Но они всегда военное образование любили. А в данном случае я как военный человек, как офицер, конечно, говорить о женщинах плохо не хочу… Они красивые, в чем-то умные… Фрольцова Тамара Анатольевна умная. Она начала разбираться в наших вопросах, стала помогать. Но почему-то она быстро ушла…
В. Баранец: – А не лучше ли было сразу назначить человека, который знает суть вопроса?
И. Найденов: – Считаю, это всем понятно. Мне кажется, что не понятно только президенту и премьер-министру. Это неправильно.
М. Тимошенко: – Думаю, что если бы дело казалось юризма или экономизма… Тогда нашли бы того, кто в этом понимает. Вот назначили девушек. Замечательно. Посади ты ее в танк. И покатай ее в полевом районе неделю. Пусть в блиндаже поспит. А если с самолетом надо работать, то посади ее в самолет. Пусть бы ее кто-нибудь покрутил. А когда ее оттуда вынут…
И. Найденов: – Это уж очень жестоко!
М. Тимошенко: – Но понимала бы, куда пришла!
В. Баранец: – Я так понял, что с умыслом или без, все высшее образование ВВС пытаются сконцентрировать в Воронеже. А там есть, кому учить?
Звонок, Александр: – Может быть, вы помните меня по ВЧ 19/161. Отпустили майором. Пять лет назад уволился. Из Жуковки.
И. Найденов: – Очень приятно вас слышать! Спасибо, Саша!
Александр: – Иван Николаевич, по-моему, то, что произошло с Жуковкой и с Гагаринкой, это просто выходит за рамки какой-то логики. Откровенное вредительство. Действительно, а кто будет учить в Воронеже? Постоянно общаюсь со своими учениками, которые остались в Жуковке. То ли плакать, то ли смеяться…
И. Найденов: – Мне только что такой вопрос задали: кто будет учить в Воронеже. Это главное, о чем мы печалимся. Учить там некому. Но я хочу сказать, не надо обижать Воронеж. Это наше бывшее тыловое училище. В дальнейшем – университет. И по своим направлениям там достойные учителя. Но в вопросах подготовки офицеров оперативно-тактического профиля и командного состава там нулевой потенциал. На сегодняшний день туда уехали ряд молодых офицеров. Но они не подготовлены для этого дела. И начало учебного процесса в Воронеже свидетельствует (а мне звонят и докладывают о том), что это издевательство над учебным процессом. Подготовка летчика дальней авиации – это одно, фронтовой – другое.
В. Баранец: – Подготовка эквивалентна денежной сумме или массе золота, равной 70 килограммов. Это так?
Найденов: – Такая оценка известна в мире. Подготовка первоклассного летчика, прошедшего полный курс, это 70 килограммов золота. Мы говорим – вес летчика.
В. Баранец: – А сколько летчиков в результате военной реформы были преждевременно сокращены?
И. Найденов: – Могу только сказать о педагогах. Допустим, на сегодня в результате последнего приказа министра обороны № 11/36 от 12 июля нам вручили уведомление 487 единицам профессорско-преподавательского состава. Это значит, что 19 октября они должны покинуть стены Академии. В дальнейшем еще около 800 человек должны пройти сокращение.
В. Баранец: – То есть мы можем говорить, что идет сознательное угробление научной школы двух великих академий?
И. Найденов: – Вы употребили слова о научной школе в широком смысле, а я говорю, что 57 научных школ погибают в результате уничтожения трех академий: Военно-инженерной академии им. Жуковского, легендарной ВВС Гагарина. Еще уничтожают военную академию в Твери.
Звонок, Сабир, Красногорск: – Я служил с 1977-го по 1980-й годы на Северном флоте, на авианосце «Киев» – блестящий корабль. В 2000-м году его списали. У меня вопрос: с чем это было связано? Он был что, экономически нецелесообразен? Или что-то еще? Экипаж был сильный, летчики были просто одни из лучших.
В. Баранец: – Кроме «Киева» были уничтожены или, как говорят, списаны на иголки еще ряд других авианосцев. И в руководстве России, и в Военно-морском флоте, в Министерстве обороны в те годы решили: страна и так милитаризирована, мы не будем гнаться за американцами с их великими глобальными идеями. И у нас нет денег на содержание. Была сделана великая, предательская, не побоюсь сказать, глупость. А теперь мы сидим и мечтаем о наших новых авианосцах.
М. Тимошенко: – А китайцы за копейки утащили к себе практически весь наш авианосный флот. И теперь, если что-то произойдет, нас выдуют, как мух, сквозняком из кухни.
В. Баранец: – За 20 миллионов долларов они купили…
И. Найденов: – На эмоциональном уровне мне больше добавить нечего.
М. Тимошенко: – Как писал великий русский писатель Платонов, «любопытен я знать»… А вот президент или премьер, когда летают на самолетах правительственного авиаотряда, они интересуются у пилотов, что те кончали? В основном это были военные летчики.
И. Найденов: – По всей видимости, интересуются. Но я не присутствую при этом.
М. Тимошенко: – Думаю, не интересуются. Потому что если бы интересовались, то по-другому к этому бы относились. Мне просто любопытно было бы посмотреть на первых лиц нашего государства в момент, когда бы им вдруг сказали, что их самолет обслуживал рядовой срочной службы такой-то… Я думаю, что они тут же развернулись бы от трапа. А ведь хотят сделать это! Должности инженерно-технического состава, наземные экипажи сильно сокращены сейчас?
И. Найденов: – Я вспоминаю начало своей летной деятельности в 70-е годы. Тогда они буквально облизывали самолеты. Мне посчастливилось, я пролетал восемь лет. Не так много. Но мне посчастливилось не провожать в последний путь ни одного из своих товарищей. И то, какое было обслуживание тогда, и какое сейчас, несравнимо… Потому и падают самолеты.
М. Тимошенко: – А что мы хотим? Ачинское училище, техникум, оно же исчезло. А было лучшее в Союзе.
Звонок, Андрей: – В Саратовской области, город Пугачев, сокращают полк. Куда будут деваться все офицеры? Неужто так нас губят, да еще и под корень срезают? А потом будем жалеть об этом!
