Последний поцелуй (ЛП) - Клэр Джессика

– Я не знаю...

Я начинаю протестовать, но он касается пальцами моего клитора, и я задыхаюсь, полностью отвлекаясь на это быстрое прикосновение. Прикосновение другого человека ощущается совсем по-другому. Очень отличается. Интенсивнее. Влажнее. Я хватаю его за запястья и сильнее прижимаю его руку к своей плоти, прося большего.

– Наоми, скажи мне, чего ты хочешь.

– Больше, – я снова прижимаю его руку и дёргаю бёдрами. – Начни с чётного ритма, обводи клитор по кругу. Со временем ускоряйся и увеличивай силу давления. Можешь изменить узор движений, но не останавливайся, пока я не кончу.

Он снова смеётся, и я напрягаюсь. Но затем его палец совершает крошечные круги на моём клиторе, как я ему и сказала.

– Мне нравится то, что ты говоришь мне, чего хочешь. Не играешь в игры.

Я в замешательстве. Разве он сам этого не просил? Но затем к первому пальцу присоединятся второй, снова обводя широкие круги вокруг моего клитора, добавив к ним дополнительные надавливания. Кажется, он забирает из меня всю плоть через свои пальцы. Но... мне нравится это.

– Да, именно так, – говорю я, закрывая глаза и падая ему на плечо.

У меня широко разведены колени, а бёдра невольно начинают двигаться, следуя за движениями его пальцев.

– Тебе нравится? – его грубый голос звучит слишком близко к моему лицу.

Я киваю, не открывая глаз, позволяя ощущениям захватить меня.

– Когда это делаешь ты, ощущения намного лучше, – говорю я ему, а затем вскрикиваю, когда один из его пальцев прикасается ниже и глубже.

– Что ты делаешь?

– Мне показалось, ты хочешь больших прикосновений.

Он хмурится носом мне в лицо. Я надавливаю на него, потому что нуждаюсь в его ласках, но мне нужно, чтобы он касался моего клитора.

– Ты испугалась?

– Нет, но мне больше нравятся те прикосновения, – говорю я, когда его пальцы обводят круг. – Это делает мне больно.

– Оно заставляет твоё влагалище испытывать болезненную жажду, – говорит он мне. – Когда-нибудь ты позволишь мне заполнить его для тебя.

Я не отвечаю. Мне не нужно это, потому что он ещё раз касается пальцем моего входа, а затем убирает руку. Я кладу свои пальцы поверх его, и понимаю, что чувствую себя слишком хорошо, чтобы открыть глаза и отказаться от этих ощущений. Чувствую, что теперь его большой палец работает над моим клитором, а другой его палец снова проталкивается глубже в меня, и задыхаюсь от этого погружения.

Я оседлала его руку.

Он бормочет что-то по-русски, и чувствую, как его рот прижимается к моему лбу.

Затем он, будто автомобиль, переключает передачу, и быстро нажимает большим пальцем на мой клитор. Его скорость так велика, что мне кажется, что он вибрирует, а эти движения синхронизированы с пальцем глубоко внутри меня.

Я никогда не испытывала таких потрясающих двойных ощущений.

Я прикусываю губу, и мои чувства с шумными стонами вырываются наружу, а руки судорожно хватаются за его рубашку. Не знаю, что мне нужно, но это слишком много. Это потрясающе и в два раза мощнее, чем всё, что я когда-либо испытывала, когда удовлетворяла себя саму.

– Стоп, стоп, – выдыхаю я, но сдавливаю его руки между бёдрами. – Василий, стой. Василий!

– Продолжай так называть меня по имени, Наоми.

– Василий, пожалуйста, – я тяну его за рубашку, практически прижимаюсь к нему, извиваясь под его рукой. – Мне нужно что-то большее, не так быстро, но больше. Ещё больше!

Но он продолжает надавливать на мой клитор и гладить пальцем внутри меня. Его не остановить, он движется всё быстрее.

И внезапно моё тело больше не справляется с этим. Я лопаюсь. Из горла вырывается тяжёлый захлёбывающийся стон, и моё тело сжимается. Я кончаю, кончаю, кончаю, бесконечно кончаю!

Чувствую, как меня разрывает радость, пальцы на ногах скручивает, а воздух выходит из лёгких. Я хватаю воздух ртом, как умирающая рыба, и хватаюсь за его рубашку.

Гипотезы? Разрушены.

Глава 13

Василий

Мы недвижимы. Я держу большой палец на её клиторе, три других пальца в её влагалище, а мои губы у неё на лбу. Это всё, что нас связывает, но я чувствую её везде. Её возбуждение просачивается в мои поры, пульсируя в моей крови и задевая каждое нервное окончание.

Она знает об этом? Понял ли её блестящий интеллектуальный, основанный на фактах ум, что она проникла в моё существо? Она не сирена, а богиня, которая может повелевать мной одним лишь властным взглядом. Я хочу спуститься вниз по кровати и целовать её ноги, ожидая команды. Она ведьма, а я её волк.

«Повелевай мной», – думаю я. – «Скажи, что мне делать».

Я ещё никогда не испытывал такого пьянеющего чувства, когда Наоми просила меня о большем. Она плохо знает своё тело и собственные оргазмы, чтобы понять, что боль – просто прелюдия к большому удовольствию.

Какого бы это было, заняться сексом с женщиной, не испытывая стыда? Почти слышал, как она говорила: «Лизни меня своим языком. Коснись меня своими пальцами. Нажми сильнее. Укуси меня. Трахни меня. Люби меня».

Люби меня? Не знаю, откуда взялась эта мысль, но это опасно. Любовь – нежная эмоция. А Василий Петрович не знает нежности. Он знает награды и наказания. Нежности нет места в моей жизни.

Я вытаскиваю пальцы и стискиваю зубы от её мягкого стона и её роскошной, нежной, гладкой возбуждённости, что издаёт звук. Сексуальный звук. Звук, от которого мой член жаждет её. С огромным усилием против её магнетической силы я откидываюсь назад.

Но я не могу перестать смотреть на её потрясающее тело и её розовые опухшие от прилива крови и недавнего возбуждения складочки. Они покрыты выделением её оргазма. У меня рот сводит от желания их попробовать. Я облизываю губы, представляя её смазку на своём языке. Этот образ будет преследовать меня. Когда я закрываю глаза, то вижу её лицо во время оргазма, слышу её горячие стоны, чувствую сжатие её влагалища вокруг моих пальцев.

– Значит, было хорошо? – хрипло выговариваю я.

– Да. Это было хорошо. Хотя «хорошо» неподходящий термин.

Чувствую, как изменяется выражение моего лица, пока она говорит.

– Нехорошо? Я почувствовал, как твоё тело взорвалось в моих руках. Ты откидывалась назад и содрогалась от экстаза.

– Содрогалась от экстаза – это подходит. Я согласна с твоим описанием. Взрыв был бы подходящим термином. Хотя мне показалось, что я разбилась на сотни маленьких кусочков, но это описание было бы неточным, ведь я всё ещё в одном месте. Но в конце, когда я сказала тебе остановиться, а ты отказался и продолжил давить большим пальцем... это ведь был твой большой палец?

Она почти не ждёт моего ответа.

– Когда ты давил своим пальцем, мне казалось, я теряю контроль. Поэтому я бы приняла термин «взорвалась в твоих руках», как приемлемое описание, – она выжидающе моргает. – Мы можем сделать это снова или твоим пальцам нужно восстановиться?

Я заставляю руки сжаться в кулаки, чтобы не упасть между её ног, и не молить о возможности прикоснуться к ней. Мне нужно дистанцироваться от неё, чтобы солгать.

– Да, моим пальцам нужно восстановиться.

– Я так и думала.

Она поджимает ноги и закручивается в маленький шарик.

– Они двигались очень быстро. Полагаю, они болят. Хотя никогда не думала, что пальцы могут болеть. Но ведь они сделаны из мышц, костей и сухожилий, а следовательно, будут страдать от тех же симптомов, что и другие части тела.

Её слова становятся сонными, пока она продолжает рассуждать об усталости разных частей тела. Быстро помыв руки, я накидываю на неё одеяло и сажусь в кресло у двери капитана, неохотно пристёгивая ремень. Будто тонкая полоска ткани и металлическая застёжка удержат меня подальше от Наоми.

Повернувшись к ней спиной, я закрываю лицо ладонью. Где мои цели? План состоял в том, чтобы найти Императора, заполучить «Мадонну», вернуться домой и получить полную власть над бандой «Петровичей», вернув мою сестру домой. Удовлетворить просьбу Достонеева о «Мадонне» я собирался после того, как предоставлю её совету. Но все планы срывает нахождение Наоми.