Грани уязвимости - Екатерина Петровна Шумаева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Какая-то девушка играет на скрипке, гости внимательно слушают ее и не обращают на нас никакого внимания.
– Она ужасно фальшивит. – Шепчет мне Картер.
– С чего ты взял? – Спрашиваю я.
– Я много лет ходил к преподавателю и умею играть. – Отвечает он.
– Что? – Мое удивление не скрыть.
Мне казалось, что Картер всегда был таким увлеченным спортом, поэтому с его образом никак не вяжется то, что он умеет играть на скрипке. Тем более на скрипке.
– Не понимаю твоего удивления. Еще я занимался бальными танцами. – Спокойно отвечает он.
– Что я еще не знаю о тебе? – Спрашиваю я, на всякий случай.
Но понимаю, что на самом деле я не знаю о нем ничего. Совершенно ничего. То, что он из Калифорнии, в плохих отношениях с братом и был арестован не секрет ни для кого в нашем колледже. Только причину ареста не знает никто, одни говорят, что он ограбил магазин, другие, что ударил свою девушку, а третьи и вовсе, что угнал машину. Но весь его образ покрыт завесой большой тайны. Я не знаю, даже когда у него День Рождения. А он знает обо мне все и даже больше, что иногда меня напрягает. Я знаю о нем только то, что он сам захотел рассказать мне.
– Ты ничего обо мне не знаешь, детка. – Подтверждает мои догадки он.
– Я хочу узнать о тебе больше. Расскажи мне что-нибудь. Когда у тебя День Рождения?
– Был, три дня назад. В день пожара в общежитии. – Он ошеломляет меня своим ответом.
– Ты сейчас шутишь?
– Нет.
– Так почему ты ничего не сказал? Я имела право знать. – Говорю ему, и мне становится очень обидно.
– Я хотел провести его с тобой. Не люблю поздравления и вообще этот день. – Отвечает Картер и вздыхает. – Может, поднимемся наверх? Тут жутко скучно и мне надоело ходить в рубашке. Я не надевал рубашки с выпускного.
– Мама заметит, что меня нет, но скоро гости начнут расходиться, и мы сможем посидеть внизу только в кругу семьи. Это наша традиция. Приятно, что ради меня ты надел рубашку. – Улыбаюсь я, рассматривая его.
Почему я так быстро перестала на него злиться? Его магнетизм просто забирает мою душу. Смотрю на него прямо сейчас и понимаю, насколько он идеален. Но вспоминаю его наполненные злостью глаза, угрозы и оскорбления и на меня снова накатывает тоска. Как человек может быть таким разным?
– Ты не представляешь, насколько это серьезный шаг для меня. – Улыбается он, а потом смотрит за мою спину и произносит. – Доброго вечера, Миссис Тернер, прекрасный прием.
Я оборачиваюсь и вижу маму с приторной улыбкой.
– Добрый вечер, молодой человек. Оливия, представь мне своего спутника, пожалуйста. – Говорит мама.
– Мама, это Картер. Картер, это моя мама Эддисон Тернер. – Говорю я.
Я надеялась, что я сделаю это в более семейной обстановке, но маме захотелось привлечь мое внимание и внимание гостей. Могу поспорить на двадцатку, что кто-то спросил у нее, с кем это я стою и поэтому, она поспешила разузнать все из первых уст.
– Очень приятно, Картер. Может, пригласите меня на танец? Мы сможем пообщаться. – Говорит мама и меня бросает в дрожь. Она говорит это немного повышенным тоном, чтобы окружающие слышали, и Картер не смог отказать ей.
Я дрожу как кленовый лист на ветру, шампанское просится наружу, смотрю на Картера, он просто Мистер Спокойствие. Пара секунд его раздумий для меня тянулись как несколько часов, я залпом выпиваю фужер шампанского и ставлю его на стол.
– Больше не пей, пожалуйста, Оливия. – Обращается ко мне мой спутник. Потом поворачивается к маме и говорит. – Могу ли я пригласить вас на танец?
– Конечно. – Отвечает она, и они идут в центр зала.
Больше, чем ужасные вопросы от людей, которых я вижу только по праздникам, я ненавижу танцы. Мама всегда устраивает приемы с танцами, где я не могу отказать приглашающим меня партнерам. Чувствую себя героиней романов, на балах, но не люблю ни танцевать, ни вести светские беседы.
Картер
Эддисон протягивает мне руку, и мы идем в центр зала. Я уверен в себе, ведь несколько лет занимался бальными танцами. Из гугла я узнал, что ее называют Железная Леди. Ничего удивительного, теперь я понимаю, откуда у Оливии столько психологических проблем, ведь многие связаны с ее гипер строгой матерью.
– Я думала, что моя дочь будет одна. – Начинает разговор моя партнерша.
– Да, к сожалению, я до последнего не знал, смогу ли я присоединиться к вашей дочери. – Отвечаю я, двигаясь в такт музыке.
– Очень рада, что вы все-таки решили почтить нас своим присутствием. Как дела у Оливии, в колледже? – Немного запнувшись, спрашивает она.
Интересно, что именно она хочет узнать? Не увлекается ли Оливия перееданием? Не проводит ли вечера в ванной? Бывают ли у нее срывы? Хотя я внимательно слежу за ней, но не могу точно ответить. Я изучил много литературы о булимии за последние месяцы и пока не вижу явных признаков. Но люди, страдающими расстройствами пищевого поведения хитры, вполне возможно она скрывает от меня что-то.
– Пока все хорошо, я слежу за этим. – Отвечаю я, она смотрит на меня и все понимает.
Она знает, что я в курсе. Она догадалась.
– Я очень рада, что рядом с ней человек, который присматривает за ней, пока меня нет рядом. – Говорит она и песня заканчивается. – Спасибо за танец, молодой человек. Пообщаемся поближе чуть позже, когда разойдутся все гости. А пока отдыхайте.
– До вечера. – Отвечаю я и понимаю, что сморозил глупость, ведь вечер уже в разгаре, но Миссис Тернер не замечает моей оплошности. Она уходит к гостям, а я возвращаюсь к своей девушке.
Подходя, я оцениваю золотое платье, которое отлично сидит на ней, подчеркивая изгибы ее прекрасного тела. Оливия держит в руках новый бокал шампанского, хотя я говорил ей, чтобы она больше не пила. Во мне начинает кипеть злость, и Оливия видит это в моих глазах.
– Я перестала пить антидепрессанты еще две недели назад. – Говорит она, когда я встаю рядом.
– Но я просил тебя больше не
