Автобиография - Марк Твен

[Вилла ди Кварто]

Январь 1904 года

Эта вилла расположена в трех или четырех милях от Флоренции и имеет несколько названий. Одни называют ее «вилла Реале ди Кварто», другие – «вилла Принчипесса» (Принцесса), кто-то зовет ее «вилла Грандучесса» (Великая княжна); это многообразие имен было для меня неудобством первые две или три недели, поскольку раньше я слышал, как этот дом называется только одним именем, то, когда приходили письма для слуг, отправленные на один из прочих адресов, я предполагал, что это ошибка и отсылал их обратно. Мне объяснили, что для нескольких названий существует причина. Свое имя «Кварто» она получила по названию района, в котором расположена, радиусом четыре мили от Флоренции. Она зовется «Реале»[65], потому что когда-то ее занимал король Вюртембергский, а также «Принчипесса» и «Грандучесса» – потому что в другое время ее занимала дочь русского императорского дома. Где-то есть история этой виллы, и когда-нибудь я до нее доберусь и посмотрю, есть ли там какие-нибудь подробности, которые могут мне пригодиться в этой главе. Мне бы хотелось увидеть эту книгу, поскольку как дарвинист я бы хотел знать происхождение этого дома и несколько этапов его эволюции. Бедекер[66] утверждает, что он был построен для Козимо I архитектором [имя не указано]. Я узнал об этом три минуты назад, и это разрушает мою концепцию. Я-то предполагал, что дом начинался понемногу, скромно и был детищем бедного фермера, являя собой его представления о доме и комфорте; что через одно-два поколения явился преемник более высокого ранга и с более значительными средствами, который добавил пристройку; что с течением времени преемник за преемником добавляли все новые кирпичи и новые объемы, каждый, своим чередом, оставляя после себя деталь в виде краски или обоев, дабы отличить свое правление от предыдущих; что в конце концов в последнем столетии пришли те трое, что предшествовали мне, и добавили свои отличительные детали. Король Вюртембергский выломал в центре здания изрядное пространство – отступив примерно по сотне футов с каждой стороны, – чтобы встроить огромную лестницу, дешевую и эффектную штуковину, едва ли не единственную деревянную вещь во всем здании, и настолько же удобную, здравую и удовлетворительную, насколько она выбивается из общего характера остальной части этого бедлама. Русская княжна, которая приехала с исконно присущими ей предрассудками относительно холодной погоды, добавила канальные печи в погребе и обширную печь, облицованную зеленой майоликой, в большом зале, где находится королевская лестница, – печь, которая, как мне думается, могла бы быть церковью, маленькой церковью для детской, настолько внушительна она по размерам и так богато украшена барельефами ультраблагочестивого свойства. Она загружается и разжигается из потайного места за перегородкой, к которой примыкает спиной. Последним прибыл сам сатана в обличье графини Массильи, нынешней владелицы дома, – американский продукт и мужчина во всем, кроме пола. Графиня добавила дешевые и скаредные нововведения в виде электрических звонков, неадекватной ацетиленовой установки, устарелых ватерклозетов, примерно дюжины предметов мебели фабричного производства, выпускаемой для меблированных комнат, и нескольких купленных на дешевой распродаже ковров, которые день-деньской оскорбляют нормы цвета и искусства и никак не унимаются, пока не наступит тьма и не усмирит их.

Однако если дом был выстроен для Козимо четыреста лет назад и с помощью имевшегося под рукой архитектора, полагаю, я должен отвергнуть представления о постепенном увеличении размеров здания. Козимо явно требовался большой дом, он явно желал построить его сам, так чтобы дом был таким, как ему хотелось. Думаю, он своего добился. В архитектуре этой казармы не было эволюции. В первую очередь не было архитектуры, и позже не было добавлено ничего, кроме кричащей лестницы, церковной печи княжны и устаревших клозетов графини. Я говорю об искусстве архитектуры, его нет.

В этом длинном, уродливом и лишенном украшений трехэтажном фасаде можно обнаружить не больше архитектуры, чем в канатном заводе или кегельбане. Форма и пропорции дома предполагают украшения, поскольку он имеет двести футов в длину и шестьдесят в ширину. Но искусства архитектуры нет внутри дома, нет ее и снаружи.

Мы подходим сейчас к практической архитектуре – полезной, необходимой, которая проектирует внутреннюю часть дома и своим разумным размещением и распределением помещений делает дом удобным, пригодным и приятным местом для жительства либо наоборот. Интерьер этого дома является наглядным свидетельством того, что козимовский архитектор находился не в здравом уме. И мне кажется, несправедливо и нелюбезно вплоть до сегодняшнего времени продолжать рекламировать в Бедекере его имя и его преступление. Я благороднее, чем Бедекер, а также гуманнее, и это имя замалчиваю. Впрочем, я все равно его не помню.

Я детально опишу этот дом – не потому, что воображаю, будто он сильно отличается от любого другого старинного дворца на европейском континенте, а потому, что каждая из его безумных деталей мне интересна и, таким образом, можно ожидать, что она заинтересует и других представителей рода человеческого, особенно женщин. Я заметил, что, читая романы, дамы обычно пропускают описания погоды, но с жадностью проглатывают все, что писатель говорит об обстановке, внутреннем убранстве, удобствах и общем стиле жилища.

Интерьер этого барака так мелко накрошен и бессистемен, что невозможно оперировать точными цифрами, пытаясь перевести это крошево в статистику.

В полуподвале, или погребе, находится следующее:

Стойла, или денники, для большого количества лошадей – прямо под главной спальней. Лошади всю ночь шумно танцуют при подстрекательстве многочисленных мух.

Запасы фуража.

Каретный сарай.

Ацетиленовая установка.

Огромная кухня, выведенная из употребления много лет назад.

Еще одна кухня.

Угольный сарай.

Коксовый сарай.

Сарай для торфа.

Дровяной сарай.

Три печи.

Винный погреб.

Разнообразные чуланы для всевозможных домашних припасов.

Множество пустых неклассифицированных помещений.

Лабиринт коридоров и переходов, дающий постороннему человеку безусловную возможность заблудиться.

Обширная выгребная яма! Она вычищается каждые тридцать лет.

Пара темных лестниц, ведущих на первый этаж.

Примерно двадцать отсеков, насколько я сосчитал.

Этот подвал, похоже, простирается на всю площадь оснований дома – скажем, двести футов на шестьдесят.