Колесницы в пустыне: тайны древней Африки - Николай Николаевич Непомнящий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он также посылает крест, тоже из бронзы… который они надевают на шею как нечто религиозное и святое. Без этих эмблем народ не считает их царствование законным, а их самих настоящими царями. Все время, пока гонцы находятся при дворе Огане, они видят не его самого, а шелковые занавески, за которыми он находится, и эти занавески считаются священными. Когда гонцы собираются в обратный путь, Огане показывает им из-за занавески свою ногу в знак признания их миссии. И они благоговеют перед этой ногой, как если бы это было что-то священное»[4].
Но можно ли с доверием относиться к рассказу средневекового мореплавателя? И царем какого государства был в таком случае этот «Огане»? Что касается той части рассказа, где говорится о занавеске, скрывающей царя от взоров людей, и о поклонении его ноге, то современная Фробениусу наука уже располагала достаточным количеством фактов о сходных обычаях, в разное время существовавших у очень многих народов земного шара. Так что в этом смысле этнография не могла оказать помощь в установлении родины «Огане». Но если обратиться к устным традициям Бенина, то они указывали совершенно определенный адрес.
Устные дворцовые хроники бенинских царей, передаваемые из поколения в поколение многие сотни лет, говорят о том, что некогда Бенин не имел царя и народ, уставший от безвластия и беспорядков, обратился к правителю йорубского города Ифе – они (по-бенински произносится «охэне», то есть почти «огане») с просьбой прислать им царя. Их просьба была выполнена.
Согласно другой бенинской легенде, родиной бронзового литья, так восхитившего западноевропейских экспертов, также был город Ифе. Сначала, говорится в предании, все бронзовые изделия поступали в Бенин из Ифе и готовом виде от случая к случаю. Оба (царь) Огуола (приблизительно XIV в.) обратился к они с просьбой прислать мастера, который бы научил его народ литью из бронзы. Из Ифе прибыл кузнец Игуа-игхе. Он основал в Бенине цех царских литейщиков и после смерти был обожествлен.
Схема великого ученого
Фробениус слышал легенды об Ифе задолго до приезда в Нигерию от западноафриканских рабов, увезенных па чужбину. Мысль о наследии древних атлантов где-то в Западной Африке оформилась у него до начала раскопок в Ифе, во время странствии но африканскому континенту. Связав в одно целое легенды об Ифе, первые исследования бенинских бронз и некоторые другие находки в близлежащих странах Африки, Фробениус с уверенностью предположил, что в Юго-Западной Нигерии, в стране йорубов, должен находиться древний культурный центр, а бенинские бронзы появились позднее под его влиянием.
Бенинская бронза
В 1910 г., заручившись согласием английских властей, уже обративших Нигерию в свою колонию, Фробениус уверенно начал раскопки в городе Ифе. И буквально с первых же шагов маленькой немецкой экспедиции удалось сделать замечательные открытия.
На задворках полуразвалившегося дворца местного правителя, совсем неглубоко от поверхности земли Фробениус увидел куски разбитой красновато-коричневой терракотовой скульптуры, изображавшей лицо человека.
«Это были следы очень древнего и прекрасного искусства, – писал Фробениус под свежим впечатлением от своего открытия. – Эти разрозненные остатки были воплощением симметрии, живости, утонченности формы, которая непосредственно напоминает Древнюю Грецию и служит доказательством того, что здесь некогда обитала раса, превосходящая негров. Таким образом, ценность находки не оставляет никаких сомнений: она указывает на что-то безусловно экзотичное, на существование необычайно древней цивилизации».
Кроме этой находки участники экспедиции нашли или выменяла у африканцев еще несколько терракотовых фигурок. Фробениус заметил, что местные жители довольно легко расстаются со скульптурами, которые они сами некогда нашли в древних святилищах, и не могут дать удовлетворительного объяснения их назначению. Это еще более укрепило немецкого этнографа в предположении, что современный Ифе не более чем случайный и невежественный наследник давно погибших атлантов: «Мы скоро узнали, что находимся не в городе, где поклоняются древности, а в городе развалин, в котором траншеи глубиной от пяти до пятнадцати футов свидетельствуют о том, что в течение многих веков сюда наведывались охотники за сокровищами. Еще немного, и я смогу с уверенностью утверждать, что мы находимся сейчас там, где некогда стояла священная обитель Посейдона».
Последним аргументом, окончательно убедившим Фробениуса, стала находка в священной роще, посвященной йорубскому богу моря Олокуну, бронзовой, несомненно, древней прекрасной скульптуры, по манере исполнения непохожей на бенинские и превосходившей их по совершенству исполнения: «Перед нами лежала голова изумительной красоты, чудесно отлитая из античной бронзы, правдивая в своей жизненности, покрытая темно-зеленой патиной. Это был в самом деле Олокун, Посейдон Атлантической Африки».
Находки Фробениуса произвели сильнейшее впечатление на научные и литературно-художественные круги Европы. Немалую роль в этом сыграли его увлекательные книги, такие как «И Африка заговорила…» и «Дорогой атлантов», где он излагал свои гипотезы. Теперь, спустя много лет, когда наука накопила много новых фактов, мы можем с достаточной беспристрастностью оценить результаты его исследований.
Комментарий африканиста: почитание посмертных портретов
Ряд ифских, бенинских скульптур и многие фигуры ако из Ово изображают женщин. Это обстоятельство не должно вызывать удивления, поскольку, как пишет Д. А. Ольдерогге, «происхождение обычая почитания матери царя, вероятно, восходит к далеким временам. Подобные обычаи существовали не только в древнем Бенине, но и в Уганде, и в государствах Конго и Анголы, где всюду мы находим особое положение матери царя».
Можно заключить, что женские портреты из Ифе, подобно тому как это было в Бенине и Ово, изображают матерей наиболее влиятельных приближенных.
Ифские головы (как и фигуры ако из Ово) со всей очевидностью не передают реальный возраст изображенных, а представляют их молодыми. Эта своеобразная особенность, вероятно, может быть объяснена тем, что целью скульптуры было запечатлеть человека не в какой-то конкретный период его жизни, а перешедшим в потусторонность, утвердить его вечно пребывающим в расцвете сил.
По всей Западной Африке (в том числе в древнем Ифе и современном
