Тонкие грани чувств (СИ) - Серж Олли

Дробно стуча зубами друг об друга, заворачиваюсь в широкое белое полотенце и в совершенно скверном расположении духа стираю с зеркала ладонью запотевшую полоску, мешающую увидеть отражение. Удивительно, но макияж остался на месте, а у волос намокли только кончики. Бабушка говорила, что я очень сильно похожа на свою мать, особенно цветом волос. Но почему-то фотографий в доме было всего три. На одной запечатлён день бракосочетания родителей, на второй - мама с папой вместе сидят в походной палатке, а третья - из роддома с белым ажурным свёртком. Ну и что же я у вас получилась такая красивая и такая несчастная! Психанув, дернула из прически шпильки, и темные тяжёлые локоны рухнули на мои голые плечи. Как я не старалась выпрямить завившиеся от влаги волосы при помощи фена с расчёской, у меня ничего не вышло. Достала из шкафа шёлковый пеньюар и одела его ещё на чуть влажное тело. Раз в доме я сегодня одна, то могу позволить себе ходить в том, в чем хочу. Вот сейчас пойду, выберу себе какую-нибудь книгу из библиотеки и с бокалом вина окунусь в художественную реальность на пару часов. Долго стояла перед книжными полками разрываясь от многообразия классической литературы и современных бестселлеров, но всё-таки мой выбор пал на подарочное издание «Собора Парижской Богоматери». Кожаный переплёт без единой царапины с золотым тиснением и металлическими вензелями, плотные, ещё пахнущие типографской краской страницы, легкий, едва уловимый треск при открывании - все признаки говорили о том, что я - первый читатель у классического шедевра, заключённого в помпезную обложку. Меня сразу же захватило щемящее чувство чего-то великого и прекрасного, и это ощущение было в каждой реплике героев, в каждом их действии, в каждом дотошно-подробном описании улочек и ступенек. Полноценной атмосфере погружения способствовал бокал Château Lafite-Rothschild (Шато Лафит-Ротшильд), который я потягивала в моменты перелистывания страниц, удобно устроившись в кожаном кресле перед камином. Неожиданно обнаружив, что бокал опустел, положила книгу на колени и вскрикнула от неожиданности.

- Что ты здесь делаешь? - расширив от изумления глаза, растерянно прошипела сбившимся голосом Роме, который вальяжно прислонившись к дверному косяку наблюдал за мной. И, очевидно, делал это давно.

- Кричишь так, словно приведение увидела, - оттолкнувшись спиной от стены, мужчина сделал несколько шагов в мою сторону и остановился на середине комнаты, - Не меня ждала?

- Ты гораздо хуже, Фетисов! Я вообще никого не ждала! Ваня сказал... - от меня не укрылось, что Рома поморщился, от того, что я назвала отца по имени, - Что будет ночевать в городе.

- А ты, значит, пьёшь и познаешь все грани больной любви? - подойдя вплотную к креслу, поддел рукой книгу, с хлопком закрыл ее перед моим носом и вернул на книжную полку.

- Ну знаешь! - от его фамильярности меня затрясло, к глазам подступили слёзы, горло сдавило першением, - Проходят столетия, но ничего не меняется. Не важны страна и даже вероисповедание. Мужчины всегда будут готовы на все, чтобы обладать женщиной, к которой воспылали страстью. Даже если эта страсть ее сломает, погубит, сожжет, оставив от сердца только тлеющие угольки. Даже если эта страсть исковеркает судьбы и души нескольких человек, нет силы способной их остановить, кроме любви.  Которую сможет им подарить все та же женщина, в очередной раз влюбившись вопреки и не в того, в кого следовало бы. Круг, кажется, замкнулся..., - подняла лицо и посмотрела ему в глаза, - И что же делать мне? Может быть, ты знаешь?

- Алиса, выслушай меня...

- Не подходи ко мне! Даже не приближайся! - предупреждающе выкинув вперёд руку, задела локтем бутылку вина. Стараясь поймать ее на лету, подскочила с кресла, но сделала только хуже. Бутылка, изменив траекторию, задела бокал и грохнулась вместе с ним на паркет, выплёскивая бордовую жидкость. Окончательно потеряв равновесие, я ступила босой ногой на битое стекло и слёзы, уже давно ждавшие своего часа, брызнули из глаз.

Рома оказался рядом за доли секунды.

- Черт, маленькая! - уверенно подхватив меня за талию, поднял на руки, крепко прижал к себе и, с явным сожалением отпустил, усадив на стол.

Мой бессовестный мозг поплыл, едва только запах одеколона Ромы коснулся носа. До белых костяшек вцепившись в ворот его рубашки, понимала, что уже не принадлежу себе. Есть только этот мужчина, его руки на моем теле и безумное желание стать его женщиной. Хотя бы на одну ночь.

- Покажи, где болит! - бережно отцепив от себя мои ладони, опустился на колено  и внимательно осмотрел ногу, - Ты загнала осколок, надо его вытащить. Пожалуйста, посиди смирно, я принесу пинцет и аптечку.

Роман 7. 

- В какой из папок результат геммологической экспертизы на последнюю партию камней? - в телефонной трубке раздался шорох бумаги и чертыхания отца.

- В красной, которая толще всех, - отвечаю в полном недоумении, - Ты же уехал домой? Или вы остались на квартире?

- Алиса дома, а мне нужно «переварить» все, что вы понарешели без меня. А то потом концов не найду.

- Иван Евгеньевич, извините, - в трубке послышался робкий голос секретарши, - Вот ваш кофе. Я... Могу идти домой?

- Нет, Юля, подождите. Сделайте по три копии вот этих актов. Ты здесь ещё, - вспомнил он про меня, - Я все нашёл, давай, до завтра, - голос в трубке сменился тремя гудками.

В моей голове, заставляя сжимать крепче руль, пульсом билась только одна мысль : «Алиса сейчас одна». Пытаясь отогнать от себя очередной заскок на девчонке, с силой приложился три раза затылком об кожаный подголовник автомобильного кресла, но легче мне не стало, удары отозвались звоном в висках. Кровь закипела, вздувая давлением вены. Запрещая себе думать о последствиях своего решения, резко вывернул в сторону руль, хорошо, что встречка загородной трассы была пустая. Баня Ярого подождёт, а вот мой личный «цианид» - нет, меня больше не вставляют микро дозы. Я хочу отравиться ей сегодня, пустить по венам, затереть в десны, приобрести долбаный иммунитет, иначе... иначе ничерта хорошего...

До закрытого посёлка долетел за каких-то двадцать минут, скорость, которую выжимал из «мерина» на максимум всю дорогу, так и не помогла остыть. Хваленая выдержка, холодный рассудок, адекватные реакции - все летело к чертям, а поступки становилось реально опасным для жизни, стоило только замаячить на горизонте ее имени, образу, запаху, тёмным шелковым прядям, нежной коже и синим, как небо на высоте десяти тысяч метров, глазам. Да, бл*ть! Я просто стал ею одержим! Воображение старалось на всю катушку, подбрасывая образы обнаженной Алисы, с той самой поволокой страсти в глазах, которую я видел в ресторане, с припухшими от грубых поцелуев губами, лежащую подо мной, на кровати, на столе, прижатую к влажной стенке в душе... да похрену где! Я не мечтал так ни об одной девушке со школьных лет, украдкой рассматривая и пытаясь разгадать взаимность в каждом взгляде. Хотя девушки всегда окружали меня самые отборные, спасибо надо сказать удачной внешности, спортивным достижениям и большому банковскому счету. Прямо таки квинтэссенция женской благосклонности. Я пользовался этим,  брал, то, что предлагали, трахал и безжалостно прощался. И думал, что больше никогда не наступлю,сука, на те же личные грабли. Почти забыл эту меркантильную шалаву Марину. Ей было всегда мало, бесило, что я - молодой студент хочу достичь чего-то сам, без глобальной помощи отца. Она отказалась выйти за меня замуж, и вишенкой на торте, я получил фотки от одного из знакомых отца, на которых сука брала в рот у начальника охраны, приняв его за возможного спонсора. Я сравнивал двух девушек, знал, что Алиса не смогла бы поступить также, но хотел долбаной правды. Жал педаль в пол и понимал, что специально накручиваю себя. Снова пытаюсь задавить сильное, совершенно не подвластное нежное чувство, заменив на тяжелое, темное и циничное. 

Въехал на участок, едва не врезавшись в забор, и замер, давая себе минуту, чтобы прийти в подобие эмоциональной нормы. А после, быстро нашёл девушку, я даже не сомневался в ее местоположении. Кабинет отца чем-то всех располагал к себе, запахом, уютом, энергетикой. Одного взгляда на Алису, сидящую в кресле с книгой, хватило, чтобы все жестокие, почти отрепетированные слова, рассыпавшись на бессвязный набор букв, упали к ее ногам. Я, как пьяный, завис в дверях и просто смотрел, впитывал каждую эмоцию, каждое плавное движение женского тела. И, мать вашу, она читала! Не смотрела ролики в интернете, не трепалась по телефону, не сидела с чёрной маской на лице...Такая тёплая, такая вкусная, такая манящая в шёлковом халатике со спущенным плечом. Оторваться и с жадностью не рассматривать стройные ножки, оголенные почти до бёдер, было бы сродни мазохизму. Заметив мое присутствие девушка вскрикнула от неожиданности, и дальше все пошло совсем не по плану. Выплеснувшиеся через край чувства, черт, я не был уверен до конца, что она имела ввиду меня, но очень хотел поверить в это. Хотел впиться поцелуем в губы этой красивой заразы, держал в руках растерянную, всю в слезах и понимал, что скорее сдохну сам, чем смогу ещё раз ее обидеть.