Мой нежный цветок - Кэтрин Спэнсер

— Потому что у тебя и так забот хватает, сага.

Довольно нам головных болей моей матери.

— Но я могу помочь.

— Нет.

— Перестань обращаться со мной так, словно я сделала из стекла, Бенедикт, — сказала она, прикрывая смехом растущее раздражение. — Ты сам недавно уверял, что я преуспевающая деловая женщина. Так не отвергай моих советов.

— Ты моя жена, — резко заявил он. — И как твой муж, я решил, что ты не должна быть замешана.

От изумления рот ее открылся. Она даже не сразу нашлась, что возразить.

— Как, прости?

— Тут не Америка, Кассандра, — провозгласил он. — Здесь жена должна знать свое место…

— Знать место? — Она смотрела на него, не отрываясь, отказываясь поверить своим ушам.

— Точно, — спокойно подтвердил он. — И оно не обязательно рядом с мужем там, где затронут бизнес.

— Правда? Очень жаль, что перед нашей свадьбой ты не пояснил — видеть свою жену ты желаешь босоногой, вечно беременной и привязанной к раковине на кухне. Иначе, поверь, ты сразу убедился бы, что у нас разные представления о роли женщины в семье.

— Теперь слишком поздно переживать по этому поводу, ты не находишь?

— Поверь мне, Бенедикт, никогда не поздно!

Джованна прошептала:

— Пойдем, Франческа, попьем кофе в салоне.

Касси отшвырнула стул, откинула в сторону салфетку.

— Нет нужды, — вырвалось у нее. — Я предпочитаю сама удалиться.

— Но у вас ведь медовый месяц!.. — в отчаянии воззвала Франческа к брату. — Бенедикт, пожалуйста, скажи что-нибудь.

— Все в порядке, Франческа, — сказала Касси. Он достаточно сказал на сегодня. Я сыта гостеприимством Константине по горло. Господин и повелитель этого дома остается, дамы, в вашем полном распоряжении. Желаю вам воспользоваться его радушием по максимуму!

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Он заявился наверх минут через Пятнадцать. К тому времени она успела переодеться, натянув самую закрытую из ночных рубашек. Сидя у туалетного столика, она с остервенением пыталась расчесать волосы. , — Нам надо поговорить, — объявил он, вставая у нее за спиной и пытаясь отобрать щетку. — Мое поведение, видимо, стало для тебя неожиданным…

Она отдернула руку с щеткой в сторону, преодолев порыв запустить ею в него.

— Неожиданным? — проговорила она чуть не по слогам, пытаясь не завизжать от разрывающей ее ярости. — Скажи лучше наглым, оскорбительным, невыносимым, вызывающим.

Казалось, его пробрало.

— Знаешь, Кассандра, — ответил он, — не тебе одной пришлось нелегко нынче днем. Затруднительно постоянно выполнять роль буфера. Я не в настроении укрощать еще одну темпераментную женщину. Так что, прошу тебя, закрой рот и выслушай меня. А потом, если захочешь, можешь опробовать свои коготки…

— Еще чего! — презрительно фыркнула она. Возможно, в вашем захолустье это единственный способ, оставшийся у женщин для обращения с расплодившимися на свободе шовинистами. Там, откуда я приехала, приняты более цивилизованные способы разрешения проблем.

— С нетерпением жду возможности испытать их на себе, — сухо заметил он. — И все-таки позволь мне закончить мысль, которую я начал было излагать, когда ты нас покинула.

— Я не просто вас покинула, — перебила она грубо. — Я ушла со скандалом. Если бы у тебя была хоть сотая доля проницательности, которой ты так чванишься, то ты смог бы понять, насколько оскорбил меня, вынудив так повести себя перед лицом людей, которых я не знаю. И тогда ты несколько изменил бы манеру обращения, если, конечно, хотя бы в малой степени заинтересован иметь меня в качестве жены в дальнейшем.

— Не угрожай мне, Кассандра, — предостерег он. — Мы женаты, и ничего не изменится, по крайней мере до тех пор, пока ты носишь моего ребенка.

Отказываясь поддаваться страху, поневоле овладевающему ею, она заносчиво спросила:

— А после ты что, планируешь заточить меня в монастырь?

Он пожал плечами.

— Могу, если посчитаю нужным.

— Прекрасно, но сначала ты, может, все-таки объяснишь своей матери, что я беременна? Или ты намерен вечно хранить тайну? Боишься попортить малость свою безупречную репутацию?

— Я тебя защищаю, Кассандра. О ребенке можно будет сообщить, когда мама смирится с фактом неугодного брака. Ты слишком умна, чтобы не заметить, она не особо радуется. Так зачем усложнять и без того сложную ситуацию. Тем более что главный удар тогда, несомненно, придется вынести именно тебе.

— Почему же только мне? Зачинали ребенка мы, помнится, вместе.

— Я прекрасно об этом помню, — резко отозвался он. — И не собираюсь больше с тобой пререкаться, так что помолчи минутку и выслушай, что я хочу тебе сказать.

Ого! Ого-го! Взбешенная, она с трудом глотала воздух.

— Прекрати мне угрожать! Ты обращаешься со мной, как с какой-то средневековой.., девкой!

Он запнулся.

— Я не пойму слова «девка». Что оно значит?

— В данном случае я имела в виду полностью зависимую от феодала женщину, выбранную им для удовлетворения своих скотских потребностей.

— Что-то новое, — задумчиво прокомментировал он. — Запомню на будущее. И тем не менее вернемся к тому, о чем я начал говорить.

Она только обдумывала, какую еще колкость сказать, но он оказался быстрее.

— Это не Сан-Франциско, Кассандра. И даже не Рим и не Милан или Флоренция. Тут глухая провинция, где свято чтят старинные обычаи, сохраняемые не одно столетие. Женщины Калабрии даже не помышляют о карьере. Работа вне дома даже в семейных предприятиях, типа нашего, табу для большинства из них. Они воспитаны для исполнения традиционных женских обязанностей в семье.

— Неужели? — Она послала его отражению в зеркале сердитый взгляд. — По-моему, твоей матери никто об этом не сообщил.

— До своего вдовства моя мать абсолютно не вмешивалась в дела. Если бы был еще один сын или у Франчески был бы муж, то именно он принял бы на себя обязанности по поддержанию дела в должном состоянии. Но поскольку не оказалось ни того, ни другого, а мама была человеком, хорошо знакомым с тонкостями деятельности местного отделения нашей фирмы, то ей поневоле пришлось взять руководство на себя.

— Что тебя совершенно устраивало до тех пор, пока твоя жена…

— Я находил положение приемлемым. Наши работники трудились у нас из поколения в поколение и были верны нашей семье, — ответил он поучительным тоном, выносить который ей становилось все труднее. — Их содействие гарантировало, казалось, нормальное выполнение работ.

— Но мамочка перестаралась?

— Похоже на то. Последние несколько месяцев бергамот, основа нашего бизнеса, не собирается так, как должно. Хуже того, были серьезно повреждены некоторые наши сады и виноградники, что наносит ущерб урожаю будущих лет. Не стоит объяснять тебе последствия подобных действий.