Новый расклад в Покерхаусе - Том Шарп

Кухмистер, все это время покорно ожидавший Декана, поспешил открыть дверь.

— Вам помочь, сэр? — спросил Кухмистер, когда Декан, шатаясь, проходил мимо.

— Вот еще, — заплетающимся языком ответил Декан и заковылял через двор. Кухмистер шел за ним, как верный пес, соблюдая дистанцию. Он прошел за Деканом в арку, а затем вернулся в сторожку спать. Он уже закрыл дверь и отправился в заднюю комнату, когда с нового двора донесся сдавленный крик Декана. Кухмистер ничего не услышал. Он снял воротничок, галстук и забрался под одеяло. «Лыка не вяжет, — с уважением подумал он. — Ну и правильно, не джентльменское это дело — лыко вязать». С этими мыслями Кухмистер закрыл глаза.

Декан лежал на снегу и чертыхался, пытаясь угадать, на чем же он поскользнулся. Только не на снегу — это точно. Снег так не пружинит. И конечно же не взрывается. И пусть даже воздух в наши дни загрязнен до предела, но от снега так газом не пахнет. Декан улегся на ушибленный бок и стал всматриваться в темноту. Со всех сторон доносился странный шорох, к которому примешивалось то шипение, то — изредка — скрип. Казалось, двор ожил: в звездном свете блестели распухшие полупрозрачные предметы. Декан попробовал дотянуться до ближайшего и почувствовал, как тот мягко ускакал прочь. С превеликим трудом он встал на ноги и пнул другую загадочную вещицу. От столкновения друг с другом предметы зашуршали, заскрипели, по всему двору прокатилась рябь. «Проклятый бренди», — бормотал Декан. Он пробрался сквозь скопление непонятных предметов к своему подъезду и вскарабкался по лестнице. Чувствовал он себя исключительно скверно. «Должно быть, печень», — подумал он и тяжело опустился на стул. В голове внезапно созрело решение, что в будущем, он будет держаться подальше от бренди. Спустя несколько минут он встал и подошел к окну. Сверху заснеженный двор казался пустым — ничего необычного. Декан закрыл окно и повернулся к нему спиной. «А это случайно не…» Он задумался: на что же они похожи, эти непонятные штучки, заполнившие двор? Но ничего подходящего на ум не приходило. Воздушные шарики, что ли. Но воздушные шарики не обладают такими отвратительными полупрозрачными свойствами — ни дать ни взять привидения. Он прошел в спальню, переоделся в пижаму и лег, но сон не шел. Он слишком долго продремал у сэра Кошкарта, кроме того, не давало покоя недавнее приключение. Прошел час. Декан встал с кровати, накинул халат, спустился вниз и стал всматриваться в глубину двора, однако ночь выдалась темная, хоть глаз выколи. Декан вышел во двор и наткнулся на один из предметов. «Ну, так и есть», — пробормотал он и нагнулся за этой интересной вещью. Штуковина была упругой, чуть маслянистой и, как только Декан попытался ее ухватить, выскользнула из пальцев. Он попробовал поймать другую, но и она сбежала, и только с третьей попытки он сумел удержать ее. Декан за хвостик понес ее к подъезду и на свету стал рассматривать с растущим отвращением. Возмутительно! Шарик ни за что не хотел висеть вниз головой и все время переворачивался. Так Декан и понес его через двор к сторожке привратника.

Из задней комнаты показался заспанный Кухмистер. Увидев Декана в халате, держащего за хвостик надутый презерватив, Кухмистер от ужаса лишился и без того скудного дара речи. Он вытаращился на Декана. Где-то сверху, почти вне поля зрения, непристойно покачивался презерватив. — Кухмистер, я только что нашел это на новом дворе, — объявил Декан и вдруг сообразил, что появление в таком виде может быть истолковано превратно.

— Ух ты, — протянул Кухмистер Таким тоном, словно в его душу закрались нехорошие подозрения. Декан поспешил отпустить презерватив.

— Так вот… — начал он и тут же замолчал. Шарик медленно поплыл вверх. Кухмистер и Декан смотрели как завороженные. Презерватив ткнулся в потолок и застыл. Кухмистер перевел взгляд на Декана.

— И такого добра там полно, — продолжал Декан.

— Ух ты, — повторил Кухмистер.

— На новом дворе, — сказал Декан. — Там их Бог знает сколько.

— На новом дворе? — медленно переспросил Кухмистер.

— Да, — ответил Декан.

Кухмистер явно заподозрил его в чем-то скверном, и Декан уже готов был взорваться. Но презерватив его опередил. Из двери тянуло сквозняком, и шарик оказался рядом с лампочкой. Не успел Декан сообщить, что новый двор просто кишит этими тварями, как презерватив, висящий над ними, соприкоснулся с лампочкой и взорвался. По сути дела, раздались три взрыва. Сначала лопнул презерватив. Потом лампочка, и, наконец, что самое тревожное, воспламенился газ. Ослепленные вспышкой. Декан и Кухмистер стояли в полной темноте, на голову им сыпались осколки и кусочки резины.

— Там еще есть, — сказал наконец Декан и вышел на улицу. Кухмистер нащупал в темноте котелок и нацепил его. Затем полез за конторку, взял фонарик и последовал за Деканом. Они прошли через арки, и Кухмистер посветил фонариком на новый двор.

Словно живое море безногих тварей, двор заполонили около двух сотен презервативов, поблескивавших в свете фонарика. Забрезжил рассвет, поднялся легкий ветерок, а с ним и самые надутые презервативы. Казалось, будто они пытаются оседлать своих более безропотных соседей. Пространство двора бурлило и подергивалось рябью. Один или два крутились у окон первого этажа.

— Фу, — с отвращением сказал Кухмистер.

— Чтобы к рассвету их не было, — сказал Декан. — Никто не должен об этом узнать. Репутация колледжа… Вы понимаете.

— Да. сэр, — ответил Кухмистер. — Все уберу. Предоставьте это дело мне.

— Хорошо, Кухмистер, — Декан последний раз бросил брезгливый взгляд на непристойную ораву и поднялся к себе.

Миссис Слони принимала ванну. Она добавила в воду ароматизатор, розовая мыльная пена прекрасно сочеталась с ее цветастой шапочкой для душа. Купание для миссис Слони было целым событием. Уединившись в ванной, она чувствовала себя свободной от уз здравого смысла. Она стояла на розовом коврике и любовалась своим отражением в запотевшем зеркале. Такое впечатление, что к ней вернулась молодость. А с ней и склонность увлекаться. Вот она и увлеклась Пупсером. В этом не было никаких сомнений, как и в том, что Пупсер увлекся ею. Она ласково вытерла свое большое тело, надела ночную рубашку и вышла в спальню. Затем забралась в кровать и завела будильник на три часа. Надо встать пораньше. Есть одно дело.

Она вышла из дома ни свет ни заря, села на велосипед и поехала по ночному Кембриджу. Оставила велосипед у церкви и пошла по Тринити-стрит к боковому входу в Покерхаус. Отперев дверь ключом, которым она пользовалась в прежние времена, когда была заправщицей у Капеллана, служанка миновала кладовую; оказалась рядом с аркой и уже собиралась пересечь новый двор, как вдруг услышала странный звук и остановилась как вкопанная. Присмотрелась. В слабом свете зари ее взору предстала потрясающая картина: Кухмистер гонялся за воздушными шариками. Или чем-то вроде них. Даже не гонялся — скорее, танцевал. Бегал. Прыгал. Выделывал невероятные па. Он жадно вытягивал руки, силясь схватить это нечто, но оно беспечно улетало из-под его носа, будто насмехаясь над привратником. Странное преследование продолжалось. Кухмистер сновал по древнему двору, и, когда уже казалось, что беглец вот-вот ускользнет через стену в сад, раздался громкий хлопок, и на ветках вьющейся розы повисли лохмотья, похожие на запоздалый цветок. Кухмистер остановился, тяжело дыша, и посмотрел вверх на объект преследования, а затем, очевидно воодушевленный его гибелью, поспешил к арке. Миссис Слони отступила в темноту, подождала, пока Кухмистер пройдет мимо, и, убедившись, что он направился к сторожке, вышла на свет и на цыпочках пробралась через океан презервативов к Бычьей Башне. Вокруг ее ног все скрипело и шуршало. Она поднялась в комнату Пупсера. От такого изобилия противозачаточных средств вожделение ее усилилось. Этакой уймы она в жизни не видывала. Даже американские летчики, с которыми она когда-то была близка, никогда так резинками не разбрасывались, а они, если память ей не изменяет, были куда как щедры. Миссис Слони проскользнула в комнату Пупсера и заперла дверь от непрошенных гостей: а то еще кто-нибудь помешает. Она пробралась в спальню Пупсера и включила ночник.

Тревожный сон Пупсера прервался. Щурясь от света, он сел на кровати и уставился на миссис Слони, на ее блестящий красный плащ. Утро? Вроде не похоже. Но пришла миссис Слони — значит, утро. Миссис Слони не придет посреди ночи. Пупсер слез с кровати.

— Прошу прощения, — пробормотал он, потянувшись за халатом. — Проспал, должно быть.

Взгляд Пупсера упал на будильник. Половина четвертого. Видимо, встал.

— Ш-ш, — сказала миссис Слони со страшной улыбкой. — На дворе полчетвертого ночи.

Пупсер снова взглянул на часы. Полчетвертого — сомнений нет. Он попытался установить связь между временем и прибытием миссие Слони, но не мог. Случилось что-то непоправимо ужасное.