Волки Севера - Олаф Локнит

На этот раз Мбванга не стал паясничать и притворяться побежденным, а сразу кинулся в атаку.

Конан был готов к чему-то подобному, легко уйдя влево от прямого бесхитростного удара в голову.

Киммериец впечатал тяжелый кулак в бок дарфарца. Тот взревел и пнул Конана в голень. Варвар отпрыгнул и чуть не упал. Мбванга немедленно обрушил на него град ударов, Конан отразил их, постоянно уходя в глухую защиту.

Некоторое время они кружили по залу на безопасном расстоянии друг от друга, изредка проверяя противника на бдительность. При этом Конан получил хороший удар в плечо, а Мбванга оказался с разбитой губой.

Совершив несколько таких кругов, бойцы застыли. Хотя чернокожий был крупнее и сильнее Конана, он и устал больше — все-таки второй поединок подряд. Воздух с тяжелым свистом вырывался из его могучих легких.

Мбванга провел языком по окровавленным губам, вытер рот ладонью и скосил на нее глаза:

— За мою кровь я возьму всю твою, киммериец.

— Я тебе шею сверну, людоед,— пообещал Конан.

Они снова бросились в бой. Теперь осторожность была позабыта, и все силы ушли на атаку.

Конан дважды заехал дарфарцу в нос, пересчитал ребра и дал тычок в зубы. В ответ ему достался скользящий удар по уху, а затем хороший пинок в грудь, отбросивший киммерийца шагов на пять назад. Дыхание остановилось, ребра и грудина, казалось, вмялись внутрь, да так там и остались.

«Точно не кулаком ударил, а молотом»,— подумал Конан, тщетно силясь вдохнуть хоть немного воздуха.

Мбванга подбежал к полусогнувшемуся варвару и одним ударом отшвырнул его к стене. Конан хорошо врезался в нее спиной, но зато смог снова вздохнуть. В голове мелькнуло: «История повторяется». В тюрьме после первого удара дарфарца он тоже не мог вздохнуть, зато второй удар спас ему жизнь…

Стоило воздуху наполнить полыхающие огнем легкие, как варвар почувствовал себя вновь готовым к бою. Правда, левый глаз заплыл и почти ничего не видел, но это ерунда.

А Мбванга уже несся на притворившегося потерявшим сознание Конана. Дарфарец надеялся одним ударом разнести противнику голову. Если учесть, что кулаки людоеда по мощи и размерам не уступали молотам, то каменная стена с успехом могла сыграть роль пресловутой наковальни. Однако Конан рассчитывал использовать бешеную ярость чернокожего великана. Когда огромный, как добрая пивная кружка, кулак Мбванги был уже почти у самого лица Конана, варвар резко убрал голову. Остановиться дарфарец уже не мог. Его налитые кровью глаза расширились от ужаса, а в следующее мгновение кулак с хряском впечатался в стену. Вопль боли и треск ломающихся костей слились в один на редкость неприятный звук.

Однако настоящая беда для Мбванги была еще впереди. Конан обхватил его за шею и с размаху приложил лицом о гладкий мрамор. Чернокожий зашатался, его ноги начали подгибаться, а мышцы ослабли.

Конан воспользовался этим, резким движением крутанув голову дарфарца. Раздалось что-то вроде сухого треска, и огромное тело мягким бесформенным кулем свалилось на пол.

Только теперь Конан ощутил, что у него болит каждая мышца. Он с трудом подавил стон и сильнейшей желание прилечь рядом с трупом.

В зале стояла мертвая тишина, готовая в любой миг прорваться либо общим воплем ужаса, либо (чего Конан справедливо опасался) приказом «Взять его!» Однако кто-то сумел взять себя в руки и неуверенно захлопал. Пример подхватили, так что когда Конан доковылял до своего места, ему уже аплодировали стоя все гости. Варвар покосился на короля — Эльдаран улыбался и тоже хлопал, правда, довольно вяло.

А вот советник Вегель, наоборот, судорожно вцепился в резные подлокотники своего кресла и был здорово бледен.

«Что-то не так с этим советником. Он меня определенно боится,— подумал Конан, натягивая рубашку.— Раньше он меня вроде просто уважал, а теперь до смерти испугался. Интересно, это имеет какое-то отношение к нашим делам? А вдруг он оборотень? Или, что самое забавное, Предводитель? Как говорится, возможно все, кроме невозможного, но и это иногда случается. Вдруг кто-то спасся из Черного Храма и добрался с новостями о разгроме до Пайрогии? Гномы, конечно, проверили каждый камень, но поди излови волка в горах, особенно в снегопад… В общем, кажется, у нас имеется первый подозреваемый».

— Эртель,— окликнул киммериец.— Помоги.

Эртель поднялся со своего кресла и вопросительно посмотрел на варвара.

— Застегни мне куртку, а то я пальцы отбил,— невозмутимо попросил Конан. Эртель открыл было рот, чтобы послать киммерийца за тридевять земель, где он вполне может поискать себе дармовую прислугу, но тут же его закрыл и начал послушно возиться с застежками.

— Похоже, что Вегель — один из тех, кого мы ищем,— быстрым шепотом сказал варвар.— Попытайтесь проследить за ним. Остальное — завтра,— и громко добавил: — Благодарю.

— Не за что,— буркнул Эртель.

Конан хотел было занять свое место и хоть немного посидеть спокойно, но король вдруг окликнул его:

— Конан! Мы с советником решили, что твоя победа достойна награды. Подойди сюда.

Киммериец подошел к королевскому креслу и, вспомнив то немногое, что он знал о дворцовых этикетах, опустился на одно колено, слегка нагнув голову. Чувствовал он себя по-дурацки и от души надеялся, что хоть награда окажется стоящей.

Эльдаран вполголоса потребовал, чтобы варвар протянул вперед левую руку и легко надел ему на средний палец что-то тяжелое и холодное. Конан бросил на вещь один короткий взгляд и почти искренне произнес:

— Благодарю, Ваше величество. Это действительно королевский подарок.

Предмет того стоил. Это оказалось кольцо — широкое, отливающее маслянистым блеском червонного золота высокой пробы, и украшенное хорошо ограненным крупным рубином темно-алого цвета. Такую вещицу можно было без труда продать за сорок-пятьдесят шеллинов, однако сейчас в этом не было нужды. У Конана еще оставалось около трехсот золотых из числа тех денег, что компания заработала в поселке Брийт — после магического шторма обрушившегося на окрестности бурга киммериец и оборотни за деньги уничтожили чудовище, обосновавшееся неподалеку от поселения. Но в трудное время перстень мог стать хорошим подспорьем. Колечко могло полностью вооружить, одеть и обуть киммерийца, да еще и обеспечить ему сытую дорогу до Аквилонии.

Оставалось еще как-то сохранить королевский подарок. Золото в чистом виде в руках Конана по неизвестным ему причинам надолго никогда не задерживалось. И сейчас киммерийца терзали смутные предчувствия, что он вскоре либо пропьет остатки, либо проиграет в кости, а скорее всего — сделает и то, и другое вместе. «Правда, когда я крупно проигрываю,— с грустью подумал варвар,— на кон ставится все, что у меня есть с собой. Так что можно смело прекратить мечтать о чудо-перстне, спасителе продувшихся варваров. Я донесу его до первого трактирного стола и не дальше».