Консультант (СИ) - Дакар Даниэль

Предложение показалось Хаузеру дельным. Покрытие расстояния от Руби до Большого Шанхая одним прыжком требовало длительного разгона и не менее длительного торможения. Так что как минимум на ближайшие часов двадцать этому помещению предстояло стать их с Ланой домом.

Каюта понравилась Рису. До сих пор ему не доводилось летать на кораблях класса «Звёздный ястреб», хотя технические характеристики он знал. И теперь не без удовольствия осматривался в не слишком просторном, но вполне функциональном и где-то даже уютном помещении.

Рис вообще любил каюты на грузопассажирских кораблях. Даже, пожалуй, больше, чем апартаменты дорогих отелей и круизных лайнеров. В таких каютах – и это выгодно отличало их от апартаментов – можно было не притворяться. Роль богатого балбеса, вынужденно играемая им, временами весьма чувствительно напрягала простого, в сущности, парнишку с Аделаиды. И хотя «парнишке» было уже под сорок, сути дела это не меняло.

В предложенной каюте можно было не играть.

Довольно узкое, вряд ли шире двух с половиной метров, помещение не содержало никаких излишеств, и при этом предоставляло своим временным обитателям весь необходимый комфорт. Две койки располагались одна над другой, но нижнюю можно было разложить вдвое, превратив почти в королевское ложе. То, что при этом до противоположной стены со встроенным шкафом и входом в санитарный блок оставалось меньше метра, большой роли не играло. В конце концов, танцевать здесь никто не собирался.

Одна из дверец шкафа частично откидывалась, образуя небольшой столик. Продуманная система освещения позволяла как организовать интимный полумрак, так и провести, в случае надобности, хирургическую операцию.

Вряд ли, кстати, светло-зеленый с серебристым растительным узором бархатистый пластик стен входил в стандартный комплект поставки, как и подобранное в тон постельное белье. Да и ковровое покрытие на полу, цвета тронутых инеем сосновых иголок, выгодно отличалось от общепринятого серого. Кто-то поработал над этой каютой уже после того, как корабль был приобретён, и поработал с душой.

Рис как раз заканчивал разбираться со светильниками, когда в каюту почти ввалилась Лана. Судя по блаженному выражению лица и несколько нетвёрдой походке, её под завязку накачали чем-то предельно специфическим.

Пробормотав: «Можно, я первая в душ?», девушка, не дожидаясь ответа, проскользнула в санитарный блок. Рис только вздохнул. Он и сам не отказался бы от душа, но все его, немногочисленные теперь, пожитки обретались в бауле Ланы, а копаться там без ведома хозяйки он считал неприличным. И, строго говоря, небезопасным. Некоторые наблюдения подсказывали Рису Хаузеру, что данный конкретный предмет багажа не предусматривает несанкционированного доступа. Как, впрочем, и его собственные сумки, следующие сейчас в направлении Рамзеса, так что жаловаться не на что.

Когда Рис, в свою очередь приняв душ, вернулся в каюту, оказалось, что Лана разложила нижнюю койку, на каковой и возлежит, прикрыв ноги одеялом. Выше одеяла наблюдалась поношенная вылинявшая футболка: видимо, в бауле нашлось место только сугубо функциональным вещам. Не то, чтобы Рис рассчитывал увидеть шёлковую финтифлюшку… но нарочитая практичность его несколько озадачила.

А тут ещё этот вопрос…

– Не слишком, – решил не врать Хаузер, осторожно присаживаясь на самый краешек койки. Одеяло было большим, пухлым, и Рис не мог уверенно определить, где под ним находится раненая нога. – Вот капитана Силву ты, боюсь, шокировала по полной программе. Надо думать, он помнит тебя девочкой и…

Лана невесело усмехнулась.

– Всё гораздо сложнее. Аль помнит меня девочкой, которой я никогда не была. Мы познакомились через два земных года после того, как папа Конрад меня купил. Тогда я уже могла сойти за юную леди из приличной семьи. Большой прогресс по сравнению с забитым зверёнышем.

Рис решил, что ослышался.

– Что, ты сказала, сделал твой отец?

– Купил меня, – улыбнулась Лана, и даже опытный физиономист затруднился бы сказать, чего больше в этой улыбке: счастливых воспоминаний или горечи. – У биологического папаши. Как тот подумал – на предмет развлечься с малолеткой. За… если по тогдашнему курсу… ну да, за один галэн. Недорого, конечно. Зато я совершенно точно знаю, сколько стою. Многие ли могут сказать о себе то же самое?

Она продолжала улыбаться, а Рису вдруг вспомнилась тётушка Клодия. Тётушка – и её любимые сигары. По ТРИ галэна. За штуку.

История, которую рассказывала, посмеиваясь, Лана, была настолько дикой, что Рису стало холодно. И ему внезапно захотелось снять шляпу перед незнакомцем по имени Конрад Дитц. Просто потому, что эта женщина может – смеяться.

Над своей уверенностью, что купивший её вулг[22] сейчас трахнет своё приобретение. Даже ноги раздвинула, радуясь, что один, а не четверо разом – а он «так перекосился, что я решила – тут мне и конец, убьёт на месте!», и принялся её врачевать.

Над сумасшедшей юной влюбленностью в красавца-инструктора: «Шрам на пол-лица? Да я его и не замечала! Зато видел бы ты, как Аль танцевал, что со спатой, что без! Феерия! Когда он мне показал „Розу ветров“, я месяца три толком не спала! Потом уже, освоив два клинка, перекроила танец под них. Надо будет показать ему на досуге.

Аль мог меня получить, просто щёлкнув пальцами. Да ну, ты о чём, вообще? Он был инструктором, а я ученицей. И ребёнком – как он думал. Зря думал, кстати, ну да ладно.

Короче, я лезла из кожи вон, чтобы доказать, что достойна его. Сгорающий от ревности Тим лез из кожи вон, чтобы доказать, что достоин меня. А Шрам… конечно, всё он понимал прекрасно, не семи… эээ… четырнадцатилетней девчонке дурить мужика за пятьдесят. В общем, он направлял энергию в нужное русло и тоже лез из кожи вон. Чтобы слепить из нас с Тимом „клинковую пару“».

Над сегодняшним шоком, вполне возможно, испытанным капитаном Силвой: «Он прожил на Алайе недолго. И общался, в основном, с обычными людьми. Вулгами, как их называют на моей родине. Так что для него, бедняги, всё это было действительно чересчур, наверное. Одни мои знакомства чего стоят!

Мрины – не вполне люди, Рис. Конечно, мы sapiens. Но в первую голову, всё-таки, felinus. В нас слишком много от кошек. Жестокость, непостижимая для тех людей, которым нравится считать себя нормальными. Практичность на грани той самой жестокости. Неразборчивость в средствах. Злопамятность. Лёгкое отношение к крови и смерти – своим и чужим. Склонность к демонстративным действиям туда же запиши.

Заметь, Грету я не шокировала. Для мрины мое сегодняшнее поведение было абсолютно естественным, от предложения „списать“ погоню до отрубленной руки этого твоего Диксона. Но я даже боюсь предположить, сколько людей порвало с Планетарно-десантным Дивизионом после того, например, что я учинила на Джокасте. Разумеется, ВСЕ лавры я себе не присваиваю, но думаю, это было… захватывающе – с точки зрения мринов. А вот с точки зрения вулгов…».

Разглагольствования внезапно посерьёзневшей Ланы были прерваны гулом и усиливающейся вибрацией. Динамик над дверью скрипнул, хрипло кашлянул и разродился голосом капитана Силвы:

– Дамы и господа, мы стартуем. Пассажирам рекомендуется не покидать каюту во избежание… короче, во избежание. Барбитураты находятся в аптечках у изголовья коек. Отсчет пошел.

Рис неохотно поднялся на ноги.

– Ну что, спать?

– Хаузер, – голос Ланы полнился ехидством и чем-то ещё, от чего кровь начинала быстрее струиться по жилам. – Ты что же, собрался вот так просто бросить меня здесь? В холодном одиночестве?

– Я пытаюсь продемонстрировать хорошее воспитание. И учти – не так-то это просто, – навис над койкой Рис.

– Воспитание? – женская улыбка дразнила, звала за собой, затягивала в омуты почерневших глаз. – Лучше не надо. Воспитание – это скучно. И потом, должен же кто-то поддержать честь армии Аделаиды перед Галактическим Легионом?