Русские сказки - Роман Злотников

Все кончилось внезапно серым морозным утром, когда тяжелые двери барака с противным скрипом распахнулись и на пороге появились солдаты со штуцерами наперевес во главе с тем самым солдатом с пистолетом, которого они запомнили еще по встрече в первое утро на перроне. Как рассказал Айвену ротмистр, частенько захаживавший в гости, этот тип был заместителем председателя Комитета действия и теперь его именовали соратник Брузь. На этот раз его пистолет был упрятан в громоздкую деревянную кобуру, болтавшуюся на левом боку где-то на уровне паха.

Было еще темно, но от мощной волны чистого и холодного воздуха, ворвавшейся в раскрытые настежь двери, все тут же проснулись. Соратник Брузь, окинув взглядом зашевелившихся на своих нарах пленников и зычно приказал:

— Выходи строиться.

Стронуть с места такую массу пригревшихся за ночь, еще не до конца проснувшихся людей, к тому же не привыкших к военной дисциплине, было не так-то просто, и все же не прошло и часа, как все они, поеживаясь, уже стояли на улице. Майор тяжело висел на плечах Юрия и одного из офицеров, поскольку на этот раз их просьба о носилках вызвала на лице «соратника» лишь слабую презрительную гримасу. Так что, когда он приказал женщинам выйти из строя и вернуться в барак, Круифф и Юрий лишь молча переглянулись.

Их пригнали на станцию и, подгоняя прикладами, плотно набили в несколько пахнущих навозом теплушек, прицепленных к длинному составу. В каждом вагоне, рассчитанном человек на сорок, оказалось до ста душ. Солдаты задвинули двери вагонов, и наступила тишина.

У дальней стены вагона по команде генерала освободили небольшое пространство, на пол бросили пару шинелей и на них положили майора. Юрий и помогавшие ему офицеры облегченно выпрямились. Круифф присел и озабоченно потрогал лоб больного.

— По-моему, у него поднялась температура.

Юрий таинственно улыбнулся.

— Не думаю, чтобы это была самая плохая новость в данных обстоятельствах.

Айвен поднял глаза. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга, потом Юрий медленно покачал головой.

— Попробуй, но я его не оставлю.

Круифф в ответ лишь усмехнулся.

— Знаешь, все когда-нибудь приходит к своему концу, а я прожил неплохую жизнь. И сейчас мне пришло в голову, что я вряд ли когда-нибудь встречу еще такую подходящую компанию для перехода в лучший мир.

Юрий покосился на сгрудившихся вокруг людей, которые молча слушали их диалог. Потом отвернулся и посмотрел на майора.

— Эх, парень, если бы ты знал, как ты нам сейчас нужен.

Их выгрузили в поле. Солдаты откинули дверь теплушки, и прокатившийся над эшелоном зычный голос соратника Бзыря приказал выгружаться. У соседнего вагона стоял гражданский в кожаном пальто. Он старался держаться прямо и неприступно, но резкий, порывистый ветер развевал полы его пальто, и потому он время от времени морщился и поеживался. Над ухом Круиффа послышался хриплый голос ротмистра.

— И этот здесь!

Круифф обернулся.

— А кто он?

Ротмистр скривился.

— Соратник Тарый, председатель Коевского городского Комитета действия.

От толпы вдруг отделился какой-то человек, который, судя по всему, вознамерился подойти к «соратнику». Это был генерал Тропин. Ему тут же преградили путь стволом штуцера, но «соратник» с недовольной гримасой дернул подбородком, приказывая пропустить. Генерал, не дойдя до него шагов пять, остановился, попытался щелкнуть каблуками, что в глубоком снегу у него конечно же не получилось, по-военному отдал честь и заговорил:

— Прошу простить, господин соратник, но, насколько я могу понять, нас привезли сюда на расстрел.

Тарый все с той же недовольной миной выдавил:

— Допустим.

Генерал нахохлился.

— Что ж, я могу допустить, что вы считаете нас непримиримыми врагами затеянного вами хаоса и развала, и признаю — тут вы абсолютно правы. А это означает, что у вас есть все основания расстрелять меня и моих офицеров. Но почему вы позволяете себе поступать подобным образом с гражданскими лицами? — Он умолк ожидая ответа, но «соратник» смотрел сквозь него, не разжимая губ. Генерал побагровел. — Не говоря уж о том, что казнь без следствия и суда является вопиющим нарушением всех гражданских прав, подобные меры в отношении гражданских лиц запрещены еще Корнольской конвенцией и подтверждены…

Соратник Тарый наконец счел нужным ответить:

— Генерал, не стоит отнимать у меня время. Указание о расстреле этих предателей и узурпаторов пришло из Бюро Центрального совета. А вас мы кончаем уж так, за компанию, по тем причинам, на которые вы только что указали. — Он скупо улыбнулся и лениво шевельнул ладонью.

На генерала тут же набросилось двое солдат, которые впихнули его обратно в толпу обреченных.

Тропин, переводя дыхание, с горечью произнес:

— И это мои солдаты…

Их отогнали в поле подальше от поезда. Идти по глубокому снегу было тяжело, люди, несшие майора, дважды менялись. Даже генерал на последних шагах подставил свое плечо. Наконец от вагонов прокричали остановиться. Из крайнего вагона выгрузили два пулемета и установили в нескольких шагах друг от друга. Потом вызвали расстрельную команду. Она начала строиться между вагонами и рубежом, обозначенным пулеметами. Круифф со вздохом поднял голову к небу, понимая, что Землю отсюда не разглядеть, но…

И в этот момент раздался гулкий, густой голос:

— Что здесь происходит?

Круифф вздрогнул и повернулся. Майор стоял, опираясь на плечо Юрия, и смотрел на него.

— Вы… очнулись?

Майор, ни слова не говоря, кивнул и перевел взгляд на эшелон, на высыпавших из вагонов солдат, на пулеметы расстрельной команды, на тускло поблескивающий паровоз…

Круифф встрепенулся. На удивление не было времени.

— Нас собираются расстрелять.

Майор резко повернул голову к Айвену, его глаза удивленно расширились. Но он был профессионалом, так что не стал задавать лишних вопросов.

— Где мы?

Ответил Юрий:

— Долго объяснять. Мы провалились в прошлое Голуэи, на триста лет. И сейчас здесь революция.

Майор пытливо повел глазами по сторонам. Лицо его так быстро изменило выражение, что даже генерал Тропин, все еще машинально поддерживавший его за локоть, вздрогнул и слегка отшатнулся. Майор несколько мгновений молча вглядывался в солдат, стоявших прямо перед ними, потом выпустил плечо пилота и двинулся вперед.

Всего несколько минут назад здесь пробиралась в глубоком снегу толпа обреченных, взрыхлив его и сбив в сугробы, но майору, как ни странно, это, кажется, ничуть не мешало. Возможно, он даже не заметил, что двигается в сплошном белом облаке, вылетающем из-под ног. Солдаты из расстрельной команды, выстроившись в две шеренги, внимали соратнику Тарому, который что-то горячо им втолковывал. Поэтому они не сразу заметили майора. Но тут закричали им со стороны эшелона, «соратник» прервал свою речь и обернулся, следом стали оборачиваться и солдаты расстрельной команды. К ним стремительно приближался майор. Шинель, которую накинули ему на плечи, скорее просто чтобы прикрыть наготу, чем для защиты от мороза, сползла с одного плеча и развевалась, словно рыцарский плащ. Солдаты опешили. Еще бы! Легко рассекая глубокий снег, к ним быстро приближался обнаженный гигант, лишь слегка прикрытый замызганной офицерской шинелью. Несколько мгновений все оторопело пялились на эту почти сверхъестественную картину, потом соратник Брузь, до того с горделивым видом стоявший за левым плечом соратника Тарого, выхватил свой квадратный пистолет и что-то прокричал. Но было уже поздно. Майор добрался до ближнего пулемета.

— Что он делает?

— Что? — Круифф нервно оглянулся.

Генерал Тропин изумленно смотрел на разворачивающееся перед ним действо. Ему ответил Юрий:

— Спасает наши задницы, — и тут же повернулся к Круиффу: — Как только князь начнет стрелять, положи всех в снег, — и тоже бросился вперед.

И только тут до Айвена дошло, что до самого момента, когда задал свой вопрос генерал, весь разговор шел только по-русски. Он поспешно повернулся к эшелону.

Майор, присев перед пулеметом, несколько секунд рассматривал незнакомую ему конструкцию. Солдаты расстрельной команды уже бежали к нему, торопливо передергивая затворы и что-то крича. Но тут майор распрямился, легко держа в руках тяжелый, шестидесятикилограммовый пулемет с болтающейся снизу треногой, и развернул его толстый, укрытый кожухом водяного радиатора ствол в сторону бегущих солдат. В следующее мгновение пулемет дробно забился в его руках.

Айвен крикнул:

— Ложись! — и рухнул в снег.

Восстанавливая позже события того дня, Круифф вспомнил, что при взгляде на майора с пулеметом в руках первая его мысль была о том, что они ужасно недооценили проект «Святослав» и обо всем происходящем следует немедленно поставить в известность штаб-квартиру, и он не сразу сообразил, что эта мысль сейчас просто нелепа.