Заброшенный сад Персефоны (СИ) - Нимченко Анатолий Олегович

Акони убрал было клинок в ножны, но передумал — снова достал. Если что — лучше встретить демона с ножом в руке. Охотник двинулся вперед, однако стоило сделал несколько шагов, как тишину разорвал жуткий вой. От дикой какофонии заболели уши. Она терзала, выворачивала наизнанку душу, заставляла ныть зубы. Потусторонний вой шел волнами, менял тональность. И снова Акони сидел на корточках у стены, только теперь сжимал уши ладонями, стараясь приглушить звук. Помогало слабо, но хотя бы боль не донимала. Он понимал, что надо отыскать брошенный нож, но тогда крик демона разорвет голову.

Акони ждал, что демон устанет кричать, но тот не умолкал. Ему явно не нравилось вторжение охотника. Пришлось идти обратно. Буквально через несколько шагов звук резко стих. Со всех сторон на охотника толстым шерстяным одеялом навалилась тишина. На мгновение даже дыхание перехватило. Акони потряс головой и поковырялся в ушах, словно пытался убедиться в отсутствии затычек. Слух возвращался медленно, а в этих краях он был куда важнее зрения. Хорошо еще, что демон дополнительно не зыркнул своими огненными глазами. Для охотника одновременно оглохнуть и ослепнуть, пусть и на время, — все равно что умереть.

Получается, стоит только пересечь невидимую линию, и демон начинает волноваться. Ослепляет, оглушает, но… не преследует нарушителя покоя. Акони задумался. Как-то не складывалась картинка. Не проще было бы демону исподтишка напасть и разобраться с угрозой? Ведь он сильнее. И, скорее всего, умнее: Творец, как утверждают священные предания, наделил демонов умом. А каждому умному ясно, что нападение — лучший способ защиты. Скорее всего, демон не в состоянии напасть, потому что лишен подвижности. Тогда можно попробовать одолеть защиту с разбега, только сперва выцепить нож.

Охотник развернул копье и приладил магнит. Скатав между ладонями хлебный мякиш, заткнул комочками уши. Когда все было готово, он зажмурился и осторожными шажками стал продвигаться вперед. Главное, чтобы у демона в запасе еще какая каверза не нашлась.

Снова вспыхнул свет. Акони отвернулся к стене и приставными шагами продолжил движение. Демон закричал, но звук хоть и проникал сквозь защиту, но был гораздо слабее, чем без нее. Вскоре звякнула сталь. Охотник подтянул копье, сжал в руке вновь обретенный нож и прибавил шаг. Вскоре, видимо чувствуя, что жертву не удалось остановить, демон прекратил кричать.

Акони остановился и огляделся: вроде бы никаких опасностей вокруг. Он вытащил из ушей затычки, свернул копье и отхлебнул воды из фляги, чтобы промочить пересохшее горло. Слух быстро возвращался к норме, но охотник не торопился продолжать путь, а стоял и размышлял, поглаживая ладонью лезвие ножа. Не то чтоб колебался — все равно идти надо, — просто пытался предположить, чего еще ожидать от неведомых существ, таящихся в темноте. Тот-то демон был прикован к одному месту, но другой может оказаться и подвижным. Все знают, что демоны любят прятаться. Значит, если какой-нибудь захочет напасть, то слева.

Поколдовав с ремнями, Акони приладил мешок к левому плечу: если что — первый удар когтей демона придется на два слоя шкур и поклажу. Такой импровизированный щит не так уж легко пробить даже из самого мощного самострела, так что у Акони будет время как-то среагировать.

Охотник перепроверил снаряжение, на всякий случай развернул копье и выставил его впереди себя. Если демон все же окажется на тропе, то копье в него упрется. Убить подобным оружием малореально, но вдруг… В конце концов, будет какая-то свобода маневра.

Оказалось, что идти с копьем в руке и мешком под ухом довольно утомительно. Не только потому, что поклажа была нелегкой, — само крепление получилось не слишком удачным: мешок все время норовил сползти.

Когда поперек тропы протянулась цепочка из крохотных ярко-красных огоньков, Акони не остановился, а побежал. Едва он перепрыгнул непонятный свет, как тут же почувствовал легкие удары по мешку. А затем обо что-то споткнулся, выпустил копье и упал плашмя, собрав в охапку прелую листву. Шершавое покрытие тропы, что скрывалось под перегноем, содрало кожу на лбу и ладонях. Удар о землю оказался довольно сильным. Дыхание перехватило, и вдобавок казалось, будто красные огоньки скачут вокруг, как светящиеся кузнечики.

Кривясь от боли, охотник прокашлялся и обернулся: красная цепочка исчезла. Он подполз к стене, привалился к ней спиной и снял мешок. И тут же почувствовал, что из края мешка что-то торчит. Акони выдернул непонятный предмет и поднял его повыше. Света едва хватало на то, чтобы как-то разглядеть странную штуковину. Больше всего она напоминала короткую палочку с привязанным к ней пучку длинной мягкой шерсти. С другой стороны палочка была очень острой. Разглядывая ее, Акони случайно уколол палец и почти сразу перестал его чувствовать. Тогда, отбросив палочку, попытался зализать царапину, но тут же онемел кончик языка. А затем и вовсе в голове зашумело, мысли сделались ленивыми, путаными. Тело перестало повиноваться.

Охотник усилием воли отгонял подступавшее небытие, куда его загонял сок неведомой колючки. Одна мысль теперь овладела Акони: надо во что бы то ни стало найти место, где можно безопасно отлежаться. Собрав всю волю в кулак, он попытался подняться — не получилось. Зато удавалось ползти на четвереньках, волоча за собой мешок. Время от времени он пытался встать, но ватные ноги подгибались, и охотник сползал по стене. Приходилось снова ползти. Тем не менее Акони ощущал, что его состояние понемногу улучшалось. Вскоре удавалось даже пройти какое-то расстояние. А через некоторое время мучительный сонный туман в голове окончательно развеялся, словно и не было никогда. Действие яда прекратилось. Осторожно, чтобы снова не уколоться, Акони выдернул еще восемь воткнувшихся в мешок палочек и положил их рядком на землю.

— Вот, значит, какие они — когти демона.

Наверное, он придумал не самое удачное название для непонятных предметов, но пусть будет так. Хотя если вспомнить, какую реакцию организма вызвала даже маленькая царапина, то ничем, кроме когтей слуги Тьмы, эти штуки и не назовешь.

Акони достал из мешка Священный лист и аккуратно закрутил в свиток один из опасных трофеев, чтобы хорошенько изучить при случае, если таковой представится, конечно. Он подумал, что из когтя может получиться хорошее оружие. Например, если к копью привязать. Надо только придумать какой-нибудь способ не пораниться самому. Наверняка на котов отрава будет еще лучше действовать, да только можно ли после такого яда есть мясо? Нет, все потом. Сейчас надо идти, пока есть возможность.

Только пройдя немного вперед, Акони вспомнил про копье, которое выронил, когда споткнулся. Он даже сделал несколько шагов в обратном направлении, прежде чем сообразил, что может вновь подвергнуться атаке. Рисковать не стоило: вряд ли демон настолько глуп, что промахнется по охотнику второй раз. Акони передернуло, когда он представил, как такая заостренная палочка втыкается кожу.

* * *

Виктор закрыл экран, достал из считывателя карточку с копией дневника и пустил по столешнице, как камешек по воде. Та скользнула к краю стола. Проследив за ней взглядом, инспектор откинулся в кресле и прикрыл глаза. Что-то не билось, не сходились концы с концами. Напрашивалось влияние какой-то фактора, сводящий людей с ума. В конце концов, аналитики наверняка выдвинут такую версию. Подключат медиков, химиков, физиков и соорудят что-нибудь очень логичное. Дело времени. Пока же целая смесь невероятного. Например, согласно дневнику, в «Дилосе» работала система защиты от нападения животных. Если отбросить вопрос о том, зачем она там изначально была нужна — ведь из вероятных хищников колонию населяли только некие домашние кошки, — то остается загадкой, из-за чего произошла сработка. Вряд ли коровы, козы и свиньи вырвались из загонов, чтобы погоняться за людьми. Но даже если так, почему защитные системы вдруг стали стрелять и по людям? Компьютеры не умеют сходить с ума, в отличие от людей. Что же тогда сподвигло машины хулиганить?