Кольцо судьбы - Станислав Николаев

— Конечно можно, — обнял леший парня. — Я буду тебя ждать. Приедешь к бабушке своей. Я так и узнаю, что ты вернулся. А сейчас спать ложитесь, у вас впереди дорога трудная и опасная.

Дед задумчиво почесал затылок.

— Предупредить я вас хотел. Дальше дорога через болота. Там нечисти много. Водяной, русалки, кикимора, духи болотные. Да кого там только нет. Ну и людей они не любят. Так что, я хотел вас попросить — поосторожнее ребята.

Дед вытер глаза, обнял Джона, затем Ричарда и исчез в темноте леса, оставив юношей в некотором замешательстве.

Красный диск солнца едва показался на небе, когда ребята, закинув мешки за спину, двинулись к краю болот. Утро было тихим. Высохшие камыши стояли серой, неподвижной стеной, поблескивая пышным инеем, украшавшим верхушки причудливой бахромой. Подойдя к началу тропы, Джон оглянулся. Огромный лес оставался позади. Лес, где парень встретил старого лешего и впервые увидел Ясмин. Это скопление деревьев стало близким для юноши. «Словно покидаешь родной дом», — подумал Джон и вздрогнул. На краю леса стоял дед, прощально махая рукой. Юноша махнул ему в ответ и отвернувшись вытер слезы. Ему уже давно не приходилось плакать. С момента гибели родителей. И вот теперь слезы стояли в глазах, мешая идти. «Ничего», — утешил себя парень: «я сюда обязательно вернусь».

Впереди уверенно шел Ричард. Он отодвигал мешавшие стебли тростника, и те, качаясь, осыпали его инеем. Юноша только поеживался, когда снег попадал за ворот полушубка. Джон поправил мешок и прибавил ходу, стараясь не отставать от брата. Ближе к полудню под ногами стала хлюпать грязь. Солнце разогрело замерзшую за ночь тропу, и идти стало тяжелее. Ноги скользили по земле, иногда попадались лужи, в которых ботинки просто увязали. Поэтому, когда ребята вышли на небольшой клочок сухой земли, то оба, даже не сговариваясь, сбросили мешки и уселись на землю. Джон пошарил за пазухой и извлек свиток с картой. Они шли несколько часов, но по прямой прошли очень мало. Верхушка старого осокоря виднелась всего в нескольких километрах от того места, где они сидели.

— Да, — тяжело вздохнул Ричард, — а я то думал, что мы уже далеко ушли.

— Ага, — кивнул Джон, — я тоже так думал. Но посмотри, тропа довольно сильно петляет. Я думаю, что напрямик тут и не пройдешь.

Парень встал и, подойдя к стене камыша, раздвинул его. В зарослях блеснуло.

— Вокруг вода. Скорее всего, не очень глубоко, но грязи много.

— Трясина, — поежился Ричард, — вроде и не глубоко, а затянет с головой.

Джон сел, подставив лицо теплым солнечным лучам.

— Без карты тяжело пришлось бы. Начало тропы так просто не найдешь, а напрямик дороги нет.

— Я надеюсь, что от погони мы оторвались, — с надеждой произнес Ричард. — У него то карты нет.

— Карты нет, но ты же слышал, что сказал дед. Он нашел наши стоянки в лесу. Так что и тропу он найдет. Я только рассчитываю на то, что мы сможем выиграть время, и он нас просто не догонит.

— Тогда, что же мы сидим, — Ричард решительно встал, — пора в путь, дорога каждая секунда.

Джон, тяжело вздохнув, поднялся. Ноги болели, а ведь большая часть пути впереди. По болоту идти гораздо тяжелее, чем в лесу. А это еще не топи, которые, если верить карте, были впереди.

К вечеру ребята вышли из густых зарослей камыша и оказались на краю обширного озера грязи, широко раскинувшегося перед ними. Тропа была обозначена редкими вешками, расставленными по обеим сторонам. Джон извлек карту. Сверился по ней и перевернув лист прочитал ссылку: «Через грязевые топи двигаться осторожно, целясь в створ между вешками».

Ричард посмотрел на болото. Солнце висело низко над водой. Еще немного и потемнеет. А идти в темноте, через такую топь, было верным самоубийством.

— На ночь остановимся здесь, а завтра с утра двинем дальше, — решил он, и сбросил мешок на землю.

Ребята быстро собрали немного камыша. Ричард вытряхнул из мешка нарубленных в лесу бревнышек. Уже через несколько минут языки пламени небольшого костерка потянулись к небу. Часть камыша бросили на землю, создав подстилки, на которые и уселись уставшие юноши.

Наскоро поужинав, ребята сели рядом, глядя на заходящее солнце. Горизонт был чист, и солнце было хорошо видно до последнего момента. Небо потемнело, и полная луна принялась лить призрачный свет на унылый болотный пейзаж. Костерок прогорал, и Джон время от времени подбрасывал в него пару стеблей камыша. Место было довольно мрачное, и сидеть в темноте не хотелось. Возню парня с костром прервал сдавленный вскрик Ричарда. Джон обернулся и увидел то, что напугало брата. Над болотной топью летел небольшой огонек, бледно-зеленого цвета. Он, причудливо пританцовывая, перемещался над водой, время от времени меняя направление. Справа от него вспыхнул новый огонек, на это раз розовый, потом еще один — светло-синий, а затем еще и еще и вот через пару минут над болотом ярко светились и танцевали около десятка огоньков. Они то приближались к месту, где сидели ребята, то удалялись в глубь болота. Зрелище было по-своему красивым и завораживающим, однако юноши чувствовали себя не совсем приятно. От танцующих огоньков веяло какой-то угрозой, небольшой, но от этого не менее опасной.

— Говорят, что танцующие огоньки, это души умерших младенцев. Они заманивают путников в глубь трясины, — прошептал Джон, глядя на огоньки, продолжающие танец над водой.

— Мне как-то не по себе, — прошептал в ответ Ричард.

Огоньки собрались в кучу, и словно повинуясь чьему то приказу, дружно двинулись в глубь болот, исчезнув из вида ребят. Над трясиной снова стало спокойно, лишь под светом луны поблескивала вода.

Джон, вытер вспотевшее лицо.

— Ничего страшного и не было, но чувство очень неприятное.

— Ага, — кивнул Ричард, — очень.

Ребята, придвинулись поближе к костру, подбросив в него большой пук камыша. Медленно тянулась ночь. Луна поднималась все выше и выше, ярко освещая все вокруг.

— Ладно, пора спать, — Джон, подбросил в костер еще пару стеблей, — ты ложись, а я подежурю. Потом поменяемся. А то, как-то страшновато оставаться без охраны.

Ричард кивнул. Он снял полушубок и лег на подстилку из камыша, укрытую плащом. Полушубок накинул сверху, как одеяло. Через пару минут парень, уморившись за день, сладко спал. Джон повернулся на своей подстилке так, что бы видеть одновременно и костер и болото и, нахохлившись, уставился в огонь. Стебли камыша корчились в огне, скручиваясь и ярко вспыхивая, когда огонь высушивал их. В звездное небо поднималась тонкая струйка белого дыма, причудливо складываясь в разнообразные фигуры.