Ищите кота (сборник) - Наталья Нестерова

Я сижу в кресле, обитом парчой, под люстрой папы Римского, жду, надеюсь на чудо. Прошло десять минут. Значит, Вадик втолковывает жене, что отступать от правил не в его принципах, что система работает, когда нет исключений, что если Оле потрафить, то почему десяткам других людей не помочь? Но тогда им самим придется закрывать бизнес и идти на паперть. Жанна, наверное, плачет. Вадим злится. Не думаю, что он мне мстит, отыгрывается. Для Вадика я – пройденный этап, в пройденном и должна оставаться. А я приперлась. Думала, что у меня бомба в руках, а это подмокшая дымовая шашка. Навоняла, шахидка недобитая?

Слегка поплутав по дому, я выбралась на волю. Шла до города пешком, игнорируя тормозивших водителей, приглашавших подвести. Если тормозят, видя меня со спины, значит, неплохо выгляжу. «Как заблудившаяся путана», – быстренько осадила я свои восторги. Погода была удивительной: светило солнце и сыпал мелкий дождь. Он налетал порывами, точно из пульверизатора кто-то брызгал мне в лицо. В старых кино показывали: истеричной дамочке, набрав в рот воды, плюют в лицо. Действенное средство.

Домой я пришла мокрая и спокойно-решительная. Застала Юру в момент открывания бутылки водки.

– Вот купил. Дешевле, чем пиво в пересчете на декалитры.

Последнее время стресс мой муж глушил в истинно русской манере – выпивкой.

Я взяла бутылку из его рук и, подойдя к раковине, перевернула горлышком вниз.

– Зачем? – спросил Юра под бульканье водки. – Красивые жесты – это только красивые жесты. Театр устроила.

– Да, театр. И мы меняемся ролями. Амплуа себя изжили. Я больше не буду тебя убеждать в том, что ты умный, сильный, настоящий и любимый. Все это правда, но я устала от заученных текстов. Сегодня, наступив на горло… тому, чему и определения-то нет… словом, к бывшему возлюбленному ходила просить. Чуть на колени не грохнулась. Слава богу, он сволочью оказался. Юра, я не просто устала. Я устала бороться за тебя с тобой. Иди ты к черту! На мне еще родители, мои и твои, а главное – сын. Мне силы нужны, а ты их сжираешь.

– Ты… ходила… к… бывшему любовнику?

– У… меня… никогда… не было любовников. У меня есть муж, и я не хочу, чтобы он переходил в категорию прошедшего времени – «был».

Водки осталось на донышке, я запрокинула бутылку и выпила из горлышка.

– Какая гадость, – закашлялась я, – это ваше мужское антистрессовое.

– Где ты была? – рявкнул Юра.

– Не кипятись. У любимой подруги.

– Такой любимой, что я о ней и не слышал?

– Повтор реплик. Хотя в первом действии говорилось о близкой подруге, с которой семь лет не виделись. Не перебивай меня! Сцена ревности по тексту не предусмотрена. Юра! К черту я тебя уже посылала, правильно? Тогда иди вагоны разгружать, в дворники, в автослесари, в сторожа. Куда-нибудь иди! Ты же студентом на двух работах вкалывал! Не сиди дома! Не кисни!

Юра подошел к окну, за которым хлестал уже настоящий дождь. Мелкие капли лупили в стекло как пули. Юру от них уберегала невидимая, почти эфемерная защита.

– Ты понимаешь, в чем главная проблема? – спросил он глухо.

– В чем же?

– В том, что мне досталась лучшая девушка всех времен и народов. За ней ходили толпами и облизывались, а она стала моей женой и родила потрясающего парня. Но я не смог сделать ее жизнь не то что сказкой, а просто небедной.

Юра с такой силой стукнулся лбом в оконную раму, что стекло чудом не разбилось.

– Все гораздо хуже, страшнее и ужаснее. – Я подошла сзади, обняла его за талию и прижалась к родной теплой спине. – Лучшая девушка нашей области, не будем народы и времена примазывать, вышла замуж за идиота, дебила и шизофреника. Это еще ерунда. У него и со слухом проблемы, и зрение на нуле, и соображалка в последнее время отказывает. Я очень тебя люблю!

– И я вас!

Откуда ни возьмись подскочил сынуля, захватил наши ноги, стиснул изо всех своих детских сил. Подслушивал, разбойник!

На следующий день мне позвонила Жанна:

– Оля, ты на меня не сердишься? Но Вадим совершенно непреклонен.

– Понятно, бизнес есть бизнес.

– Да, именно так он и говорит. Оля, ты не думай, что у меня всегда была безоблачная жизнь. Помнишь, появилась песня «Стюардесса по имени Жанна»? Это был ужас! У меня ведь оригинальное имя, папа выбрал. А тут! Никому не назвать себя. «Жанна? Хи-хи! Стюардесса?» Я так страдала, даже хотела имя сменить…

МУЖЧИНЫ ТОЖЕ ЛЮДИ

Провожая меня на машине в аэропорт, муж, как водится, злился на московские пробки, и поэтому в его нейтральных или даже доброжелательных высказываниях слышались ядовитые нотки.

– Сколько вы можете болтать? – спрашивал муж и сам же отвечал: – Сутками, наверное. Теперь вам представится такая возможность.

Вместе с четырьмя подругами я улетала в Турцию на десять дней, и никакие дорожные пробки не могли испортить мне предвкушения долгожданного отдыха. Мы выехали задолго до рейса, не опоздаем в аэропорт, даже передвигаясь со скоростью пешехода.

– О чем вы болтаете? – продолжал супруг вымещать на мне транспортные проблемы. – О мужиках, наверное? Больше четверти века чешете языками о мужиках!

– Еще о детях, внуках, кулинарии, нарядах, книгах, кино, спектаклях. О политике и спорте – редко. И о мужиках, конечно, куда от вас деться.

– Ага, и сходитесь во мнении, что все мужики – гады. Нам бы только удовольствие получить, а вам одни страдания.

– Нет, – примирительно возразила я, – мы сходимся во мнении, что мужчины… тоже люди. – И добавила не без насмешки: – Боковая ветвь развития.

– Тупиковая?

– Это ты сказал.

Я тихо рассмеялась, и он невольно заулыбался, расслабился:

– Можно подумать, что мы (имел в виду себя и мужей моих подруг) вам завидуем или ревнуем.

– Конечно, не завидуете, – легко согласилась я. – Мы ведь не на рыбалку едем и не на пивную оргию, не на футбольный или хоккейный матч.

Всего десять дней. Десять априори счастливых дней. На дольше не вырваться, хотя все пенсионерки.

Мои подруги: Катя, Ирина, Настя и Элеонора. Старшей из нас – Ире несколько лет назад исполнилось шестьдесят, младшей – Эльке-Элеоноре недавно отметили пятидесятилетний юбилей.

Катя

С ней я дружу с розового детства – сидели рядом на горшках в детском саду и за партой в школе. Катя трижды выходила замуж и столько же раз разводилась. От каждого брака у нее осталось по замечательному мальчишке, которых я люблю как двоих собственных оболтусов. В юности Катя влюблялась как подрывалась на мине: ее отрывало от земли и уносило высоко в небо, где она мечтательно парила. Контузия отшибала у нее все чувства, кроме жажды любимого, все мысли, кроме грез об очередном избраннике. Из небесных высей улететь в космос у Кати не получалось, и оставался только один путь – обратно на землю, где будни, рутина. По утрам муж взбешен, потому что не может найти парные носки, а по вечерам у него руки отваливаются, потому что устали на работе бумажки перекладывать и компьютерной мышкой двигать. Совсем не то и не так, как в облаках. Через три-пять лет брака от пылкой страсти не оставалось и следа, постепенно она, страсть-любовь, превращалась в свою противоположность. Надо отдать должное Кате, она не винила в охлаждении мужей, а переводила стрелки на себя.