Развод и девичья фамилия - Соня Вишнякова

и наставления. Пару раз я пытался перекрыть её словесный поток, говорил, что сам знаю, как мне поступить. Но это бесполезно, она обижается, а на следующий день начинает сначала.

И ещё там, в доме устрашающая тишина, к которой я не привык. Тишина, в которой нет жизни. Мёртвая, пугающая тишина.

Всё чаще ночую в ресторане на диване в своём кабинете.

И вот ведь какая штука, за всё это время там не было ни одной бабы, разве только управляющая Зарина с её унылыми отчётами. У меня напрочь отбилось желание быстрых наслаждений. Словно фобия.

Вся эта хрень, теперь ассоциируется у меня с потерей семьи и не кажется таким уж лёгким удовольствием, как казалось когда-то.

Уяснил взаимосвязь и не хочу повторения.

Только вот, повторения уже не будет. Всё что могло случиться, уже случилось.

Пришел вызов в суд.

Через пару дней будет судебное заседание о моём разводе.

Пойду и скажу, что на развод не согласен. Хочу сохранить семью.

Однозначно.

В без десяти два стою у кабинета. Надел строгий костюм, тёмно-синий галстук. Мама талдычила, что так я выгляжу официально, взрослым, серьёзным человеком.

А то я раньше выглядел несерьёзным. Как-то даже задели эти её слова. Впрочем, я давно не обижаюсь на мать, у неё своё кино в голове. У нас оно вообще разное.

В конце коридора показалась Ада. Рядом… а какого спрашивается… кто это мать его с ней рядом?

Ожидал увидеть сына, но это вообще не он, а какой-то хмырь… постойте, да это же тот самый чел, который обнимал мою жену на видео присланном Гришкой. И которому я дал по морде.

Тысячу и один раз я просмотрел то видео и каждый раз по новому оно мне видится. От предположения случайного знакомства, до любовника, с которым Ада мутит годами. Очень всё между ними привычно. Разговаривают о чём-то… словно сто лет знакомы.

Ну, теперь то понимаю, что второе ближе к делу.

Подходят.

А у меня уже закипает внутри. Я-то мириться пришел, а тут ясно, примирения не будет.

— Здравствуй, Прохор.

Охренеть, Ада как будто стала ещё красивее. Лёгкая улыбка пересекла её сочные, аппетитные губы, словно насмешка над тем, чего я раньше просто не замечал.

— А зачем ты любовника привела? — недовольно скривился я в ответ.

— Познакомься, это мой адвокат — Алексей Гаврилов, — поворачивается и идеально наманикёреным ногтем указывает на этого… чёрт, не знаю даже как назвать его.

В своём строгом, вышколенном костюме я почувствовал себя столетним дедушкой, в сравнении с этим типом.

— Адвокат? — прохрипел я.

— Алексей, познакомься, это — мой муж, надеюсь бывший. Прохор Шувалов.

— Очень приятно, Прохор, много о вас слышал и не всегда хорошее, — его улыбочка показалась мне надменной и насмешливой, он протянул ладонь для приветствия, но я не стал её пожимать и он руку убрал.

Сразу зачесался кулак, захотелось двинуть по идеально выбритой квадратной скуле… но в этот момент дверь открылась и молоденькая стенографистка, или кто она там, писклявым голосочком проговорила:

— Шуваловы, прошу вас, проходите в зал…

* * *

Добрых полчаса мы отвечали на стандартные вопросы.

Потом судья довольно неприятная особа, явно незамужняя и явно ненавидящая всех мужчин на планете, долго перебирала бумаги.

Раздраженно чешу ладонь, скорее всего дело к мордобитью.

Пока всё тихо, но я жопой чувствую, будет громко и совсем скоро.

Не нравится мне это всеобщее спокойствие.

Эти-то ладно, они работники у них каждый день перед глазами сотни разводящихся пар, но почему так спокойна Ада?

На её лице ни крупицы волнения, даже какая-то пугающая уверенность не предвещающая ничего хорошего.

И этот Гаврилов, он вообще спокойный как танк. Не нравится мне всё это.

— Ответчик! — вдруг прогремело, я даже вздрогнул, — что вы можете на это ответить? — на что ответить, мать его, я уже сбился с мысли, ах, да — на обвинения меня измене.

— Да какая там измена, что она себе придумала, — понемногу иду в нападение, знал бы, тоже привёл адвоката, чтобы он за меня тут распинался, как этот за Аду.

— Адвокат истца, вы говорили у вас есть доказательства, если они действительно есть предъявите их суду.

— Не смешите меня, какие у них могут быть доказательства, — довольно ухмыляюсь, вспомнив, как собственноручно стёр все записи, которые могли хоть немного меня обличить.

— Да, ваша честь, у нас есть доказательства, — левый чел… вернее адвокат, встал и подал судье бумагу.

— Охренеть, — скривился я.

— Ответчик, прошу не выражаться, имейте уважение к суду. Вам — первое предупреждение, — противный голос судьи и стук молотка.

— Простите… ваша честь, — отвечаю слегка возмущённо.

И чего это они все вздумали на меня нападать. Ещё и тут останусь виноватым.

Ладно, подождём, что у них там за доказательства — отпечаток помады на рубашке или может на трусах — я внутренне усмехнулся.

— Прошу пригласить свидетеля, — выдаёт вдруг судья.

— Кого-о-о? — я обернулся на звук открываемой двери и стук каблуков.

И вот тут у меня реально в животе кольнуло, засосало и задёргалось — Какого хрена-а?

В зал вошла та самая девица, только без формы официантки она прямо секс-бомба, и да, я сразу узнал эти губы, которые… короче… как её там, мать её, Карина, чи Кристина.

Кидаю быстрый настороженный взгляд на Аду, та даже на меня не смотрит, но подбородок её победоносно поднят.

Ах, стерва. Грязно играет.

Такого я от совей миленькой женушки не ожидал. Хотя сейчас понял, как ошибался в ней все эти пятнадцать лет. Я-то думал она ангел воплоти, иногда только включающий стерву, но не по отношению ко мне. А тут оказывается — медуза Горгона.

— Представьтесь, пожалуйста, — кивнула судья сексуальной малышке с губами.

— Камилла Слушная.

— Расскажите, пожалуйста, суду, при каких обстоятельствах вы познакомились с ответчиком?

— Ну-у, я пришла устраивать на работу в его ресторан и сразу заметила, как он на меня смотрит…

— Чего-о! Да она врёт! — я вскочил со стула, — Ничего я на неё не смотрел, я вообще её не помню! Я даже имя её не знаю…

— Ответчик, сядьте, то, что вы не помните свидетеля, говорить только о вашей плохой памяти, — попустила меня судья.

Это задело конкретно. Но я сел.

— Продолжайте, свидетель, — кивнула судья.

— Я устроилась на работу в ресторан к Прохору Сергеевичу Шувалову. Где-то на второй день он позвал меня к себе в кабинет и прямо намекнул, что если работа мне нравится, и я хочу тут остаться и получать привилегии, я сама знаю что делать. При этом он расстегнул пуговицу на своих брюках,