Развод и девичья фамилия - Соня Вишнякова

Не знаю, какие им двигают мотивы, мне всё равно.

Ага, если бы, было всё равно, как я пытаюсь уверить саму себя.

Два раза звонил Лёша, спрашивал всё ли у меня в порядке, готова ли я к новому испытанию. Отвечала, что готова.

После того поцелуя, мне как-то не очень приятно от его звонков. Не знаю почему.

Знаю одно, я точно не хочу повторения этого поцелуя.

Через неделю, в два часа тридцать минут, я подъехала к зданию суда. Сегодня второе заседание.

Надеюсь, Прохор хорошо обдумал своё поведение в прошлый раз и сегодня, будет более спокойным и благоразумным.

Я на это очень рассчитываю. Не хочется принимать радикальные меры. Леша сказал, что в таком случае можно получить постановление суда о том, чтобы запретить ему приближаться ко мне.

Надеюсь, до этого не дойдёт.

Лёша уже ждёт меня у двери в зал. Приближаюсь, а он осматривает меня взглядом, в котором читается его невыносимая тоска по мне.

Я ведь понимаю, что он больше проигрывает эту тоску передо мной. Показывает, будто страдает, так он меня хочет. А я, жестокая, ему не даю.

Уже сто раз пожалела за эту неделю, что вообще в это ввязалась. Можно было стравиться и без адвоката. Все эти доказательства, которые он накопал, они только сделали меня ещё более несчастной.

За всё это я уже должна ненавидеть Прохора, а я не могу заставить себя его ненавидеть. Не могу и всё.

— Ну что, готова? — Гаврилов смотрит на мои губы.

— Готова, — киваю и поворачиваюсь, чтобы идти в зал.

— Подожди, нас позовут, — он берёт меня за руку, сжимает предплечье, тянет обратно, невольно делаю шаг и упираюсь плечом в его грудь, он обхватывает меня за плечи.

— Лёш, не надо, сразу выбираюсь, и дверь в зал открывается.

Выглянула секретарь. Я оттолкнула руку Лёшки.

— Шуваловы, — девушка посмотрела на меня так, будто я только что стояла тут и обнималась с адвокатом.

Да что ж такое?

Какие-то нелепые, дурные случайности одна за другой.

Вошли в зал, поздоровались с судьёй, сели.

— А супруг чего опаздывает? — строго глянула судья поверх очков.

— Придёт никуда денется, — ответил за меня Лёша, пока я пожимаю плечом.

В этот момент дверь открылась, входит… о, блин, я знаю кто это.

— Добрый всем денёк, — обаятельно улыбнулся пожилой мужчина.

Зорин Андрей Викторович.

Если не ошибаюсь — давний друг отца Прохора.

Вот чёрт.

Я слышала о нём от Прохора и его матери много разных историй. Про то, как он разгромно выигрывает все суды. А сейчас он вроде бы отошёл от дел и только иногда в крайних и особых случаях… что-то затрепыхалось моё сердце от волнения и неприятных предчувствий…

24

— Всех приветствую. Ваша честь, — Зорин почти поклонился. Судья улыбнулась, явно к нему благоволит. Неизвестно, как это скажется на нашем деле, но мне уже это не нравится, — Аделина, Алексей, Екатерина, — старик всем улыбнулся и кивнул.

Его присутствие сразу смешало мою уверенность в себе. Алексей тоже заерзал, отвернулся, сел прямо и тупо уставился на судью.

— Ну что же, приступим, — судья ещё раз довольно улыбнулась и прежде строгое лицо стало более приятным и я вдруг увидела в ней обычную женщину, даже привлекательную.

Я снова обернулась на Зорина, тот сел на стул, положил папки рядом с собой и начал удовлетворённо потирать дряблые ладони.

— Плохой знак, — едва слышно проговорил Лёша.

— Так, — судья пробежалась взглядом по бумаге, которая лежит перед ней, — ну хорошо, адвокат истца, что ещё вы можете предъявить суду. Есть у вас ещё какие-то доказательства неверности ответчика.

— Нет, ваша честь. На прошлом заседании мы подали всё, — Лёша сказал это как-то сухо, я поняла, что все козыри, которые были у нас в рукаве уже выложены.

— Представитель ответчика, вы имеете что-то сказать? — она посмотрела на Зорина и едва заметно улыбнулась.

— Обязательно имею, ваша честь, и скажу, а пока ознакомьтесь с этим, — тот взял папку, достал оттуда несколько листов, встал и подал судье.

Несколько минут в тревожной тишине, судья водила взглядом по поданным документам.

— Пожалуйста, поясните суду и истцам что это за документы? — глянула она на старого адвоката.

— Конечно, — он снова встал, — Я имею сказать следующее, что все материалы, притянутые сюда истцом, не имеют под собой ни малейших доказательств. Другими словами, это выдумки, которые истица позволила придумать своему, так называемому адвокату. Он же не может таковым являться, потому как состоит с истицей в тесной связи, на что есть доказательства на записи камер из кабинета этого самого адвоката, — он достал из пакетика флешку и подал судье, — тут явное нарушение адвокатской этики. Причём в святая святых, в нашем с вами храме правосудия, — он поднял руки к небу усилия тем самым эффект от произносимых слов.

Судья взяла флешку и подала секретарю.

— Включите.

Та немного повозилась и уже через минуту на экране — я в дешёвом баре танцующая и тесно прижимающаяся к Гаврилову. Следующие кадры — мы с ним кабинете, в тот самый момент, когда он страстно меня целует.

Всё это выглядит именно так как выглядит.

У нас связь и другого ничего не припишешь.

Связь. Любовник. Однозначный ответ любого, кого ни спроси.

Я испуганно повернулась и посмотрела в глаза Лёше. Он быстро встал.

— Ваша честь, не стоит, я подтверждаю, что был факт поцелуя, но и только.

— А это ещё неизвестно. Тут поцелуи, а дома всё остальное, — прокряхтел ехидным старческим голосом Зорин.

— Да что вы такое говорите! — я уже порывалась встать, когда Лёша меня остановил.

— Молчи, я сам, — и уже обращаясь к судье, — ваша честь это может и подтверждает какие-то неэтичные отношения, но и не отрицает того факта, что ответчик делал это намного чаше и на регулярной основе.

— А вот тут тоже неувязочка. Посмотрите, там всё есть, — Зорин указал пальцем на бумаги. — Так называемая Камилла, не в первый раз устраивается на работу, не в первый раз пытается соблазнять хозяина. Я не поленился, поискал предыдущее место её работы. И то, что перед ним тоже. Везде я нашел неопровержимые доказательства того, что девушка имеет цель и совершенно не видит препятствий в лице жен. Свидетели дали письменные подтверждения. И по первому требованию готовы явиться в суд… но, у нас же тут обычный развод, как я понимаю… — он повернулся и посмотрел на меня, потом на Лёшу, задержался на нём