Банковская тайна - Шен Бекасов

– Вот сегодняшний план движений по корсчету, – сообщил я. – Имеет место уход на четыреста пять миллионов рублей в пользу одной компании, которую мы все прекрасно знаем… Эти деньги нам бы сейчас не помешали.

– Это выдача кредита, – уточнил Савва. – Решение кредитного комитета было принято месяц назад. Единогласно.

– Андрей Викторович, – с тревогой сказал президент, – этот кредит мы не можем не выдать…

– Можем, – возразил я.

– Вы что, не понимаете? – повысил голос президент. – Это кредит по сути акционерам банка!

– Вот поэтому и можем, – хладнокровно ответил я.

Президент хлопнул ладонью по столу.

– Заседание финансового комитета окончено! – громко объявил он. – А Гардези – ко мне в кабинет!

Татьяна Феликсовна переключила звонок на телефон в моем кабинете и, прежде чем соединить, негромко сказала:

– Хозяин.

– Какой хозяин? – не понял я.

– Такой! – прошипела Татьяна Феликсовна. – Который председатель совета директоров! Соединяю…

Приятный мужской голос в трубке произнес:

– Андрей Викторович?

– Да, – отозвался я. В горле у меня немножко пересохло.

– Вы знаете, с кем говорите?

– Знаю. Президент меня предупреждал…

– И правильно предупреждал, Андрей Викторович! А я правильно понял, что вы сегодня предложили не давать кредит одному акционерному обществу, которое очень рассчитывало этот кредит получить вовремя и полностью?

– Ну, если не вникать в детали, то… да, правильно.

– Тогда, может быть, вы мне эти детали проясните?

Я сосредоточился и изрек:

– Дело в том, что в сложившихся условиях на банковском рынке поддержание избыточной ликвидности стало гораздо важнее решений кредитного комитета…

– Вы уже решаете, что важнее? – вежливо перебили меня. – Я знаю, что вы красиво формулируете, Андрей Викторович! Но надо осознавать, что под эти деньги уже многое было запланировано. Начиная от закупочных контрактов и заканчивая очень важной пресс-конференцией…

– А как насчет пресс-конференции для обманутых вкладчиков? – не выдержал я.

– Что-что, простите?

– Вам, конечно, виднее, – зажмурившись, проговорил я, – но отложенный на неделю-другую кредит не идет ни в какое сравнение с последствиями кризиса ликвидности… по сути – с потерей всего банка!

– А что, если этот кредит может быть поважнее банка?

– И поважнее репутации?

– В каком смысле?

– Неприятно все-таки быть председателем совета директоров банка-банкрота… – придав голосу максимальную вкрадчивость, проговорил я. – Сочувственно-злорадные комментарии ваших коллег-предпринимателей… Статейки и телесюжеты… Обезумевшие вкладчики с плакатиками, на которых рядом с нехорошими словами намалевано ваше имя… Заявления в Генпрокуратуру…

– Красиво все-таки формулируете, Андрей Викторович…

– Это не мне вам сейчас следует формулировать, – возразил я. – Это президент банка должен в кулуарах и в интервью формулировать про социально ответственных собственников банка, которые для предотвращения кризиса и ущерба клиентам подкрепили банк ресурсами. Это для ваших иностранных партнеров следует формулировать про ваше цивилизованное отношение к ведению бизнеса и заботу о деловой репутации… Самое время хорошо поработать пиарщикам.

На том конце провода помолчали.

– Я давно слежу за вами, Гардези, – сказал председатель совета директоров. – И все больше убеждаюсь, что вы можете далеко пойти. Только не берите на себя слишком много, хорошо? Или вы хотите стать президентом банка?

– Нет, – твердо и искренне заверил я. – Не хочу.

– А зря. Всегда следует хотеть большего. Разве не так?

– Всему свое время.

– А вот это правильно, – одобрили меня. – Вот что. Банку мы поможем. Посмотрим, сработает ли ваш сценарий… Всего доброго, Андрей Викторович.

Попрощался я уже с короткими гудками в трубке.

Заглянула Татьяна Феликсовна.

– Кофейку? – спросила она. – Коньячку?

– Да, – кивнул я. – И да. А еще найдите мне регламент финансового комитета…

– Будешь читать регламент? – изумилась Татьяна Феликсовна.

– Только ту часть, где прописан порядок выхода из состава комитета… – Я помолчал. – И регламент кредитного комитета тоже несите.

РЫЦАРИ ФИНАНСОВОЙ ТОРГОВЛИ

Есть в трейдерах некая стать и некий стиль. Современные рыцари финансового рынка без страха и упрека. Как пилоты боевых истребителей. Как тореадоры. Обладатели тайного знания, секретного навыка и особых связей. Своя профессиональная корпорация. Засученные рукава дорогой сорочки и кружка кофе у терминала. Отточенная небрежность в манерах. Закрученный сленг. Телефонный гарнитур, нацепленный на голову, микрофон у рта. Стремительный стук клавиш и еще более стремительные щелчки «мышкой». Создание прибыли или нанесение убытков одним нажатием кнопки. Бурная стихия чужих денег, находящих свое выражение в равнодушных цифрах на мониторе…

Со стороны все так и кажется. Нет, не так выразился. Все так и есть на самом деле. Только отношение к этим рыцарям финансовой торговли совершенно разное – со стороны и изнутри. Во всяком случае, я прекрасно понимаю впечатлительных молодых людей, испытывающих зависть и пиетет по отношению к трейдерскому легиону. Есть чем проникнуться. Атрибуты этой профессии технологичны, по-своему красивы, иногда загадочны и даже романтичны. Есть свои правила взаимоотношений, свое цеховое общение, профессиональная обособленность и специальная философия. Чем не рыцарские ордены?

Но с другой стороны, надо понять и руководителя департамента банка, в котором работают трейдеры. Иными словами, проникнуться проблемами сюзерена, к которому нанялись эти рыцари. Ибо – как не были великими мыслителями средневековые крестоносцы, подвиги которых воспеты в стольких романах, так далеко не каждый трейдер – Эйнштейн в банковском деле…

– Святослав! – ору я. – Какого хрена ты позицию по евро «перелимитил»?

– Так ты ж сам сказал… – бурчит Святослав.

– Я не мог такого сказать! Ты сам разве не видишь, что нам, наоборот, по «кабелю» закрываться нужно?

– А че, я все видеть должен? Ты сказал – мы сделали… А «простыню», между прочим, мне вовремя не принесли…

Совершенно неважно, о чем идет речь. Святослав – вовсе не дурак, иначе не поставил бы я его начальником валютного отдела. При желании он бы все понял и сделал так, как надо. При желании – усомнился бы и переспросил… При желании – оторвал бы свою задницу от комфортабельного кресла и сам сходил бы за «простыней», то бишь, пардон, за актуальным расчетом валютной позиции… Но редко он такое желание проявляет. Ему неинтересно лезть дальше своих прямых обязанностей. И ему очень не нравится, если я пытаюсь круг этих его прямых обязанностей расширить. Не стоит надеяться, что трейдер подойдет к задаче творчески. Он – рыцарь, нанятый на конкретное ратное дело, а задача сюзерена – ставить простые и внятные задачи. Порубить в муку этих, затоптать копытами тех…

– Константин! – ору я. – Ты когда свою часть бизнес-плана напишешь? Нам его «плановикам» через час сдавать!

– А че я тебе – писатель? – бурчит Костя.

– А ты что, не начальник отдела, что ли? – резонно замечаю я. – На хрена я тебя назначил тогда? Я за тебя бизнес-план должен писать?

– Если у начальника будут такие писательские «геморрои», то лучше понизь меня обратно!

При соответствующем напряжении мысли Костя, начальник торгового отдела по ценным бумагам, вполне сподобится сформулировать бизнес-план своего отдела. Но не будет он напрягать мысль. Напишет пародию на бизнес-план своим трейдерским языком («одна из главных задач отдела – исполнять ордера без дебетов, особенно контролируя шорты, для чего инфа по остаткам нам нужна в моменте»), после чего я вздохну и напишу за него все сам, ибо это быстрее и милосерднее. Рыцари – не писатели, они – воины. Меньше писанины – больше дела!

Кстати, заставить трейдеров работать не по понятиям, а по регламентированным правилам крайне трудно.

– Костя, – устало говорю я. – Почему бэк-офис мне жалуется, что вы опять незаполненные «тикеты» им сдаете?

– Как это – незаполненные? – возмущается Костя.

– Так это! Пишете только код акции и цену, а остальные графы пустыми оставляете!

– А че, бэк-офису трудно самому в реестре взять остальные данные?

– По-твоему, они должны за вас «тикеты» дооформлять?

– А почему бы и нет? У меня сделок выше крыши, а я еще буду таблички всякие заполнять?

– Будешь, блин! – отрезаю я.

– Ты что, за бэк-офис, что ли? – изумляется Костя.

– Что значит – «за бэк-офис»? Так в инструкции записано! Твой отдел должен оформлять «тикеты», от А до Я!

– Дурацкая инструкция! – ворчит Костя.

– Не нравится – перепиши.

Впрочем, тяжелое отношение Кости к писательству известно. Так что будет кое-как оформлять «тикеты» для бэк-офиса, ругаться с ними, выслушивать мои тирады, но до последнего будет лениться предложить изменения к «дурацкой инструкции»… Не рыцарское это дело – регламенты…