Смертники - Евгений Прошкин

— Я быстро, — подмигнул Столяров и, отряхнув с рукавов пыль, спрыгнул по ту сторону стены.

Гарин не спеша обошел по периметру бетонный вопросительный знак и остановился у забора. Михаила уже не было видно. Местность за забором заволокло густым туманом, что было немного странно, ведь по эту сторону тумана почти не было. Наружу из белой дымки торчала только кирпичная труба какой-то котельной, а может, водонапорная башня. Казалось, сама природа подтверждала, что исследовательский пост «не предназначен для посторонних глаз».

Олег не обижался на Столярова за скрытность. Секретность, уровни допуска и все такое прочее — это он понимал. По большому счету теперь это не имело значения. Так или иначе, уже сегодня, в крайнем случае завтра Олег окажется дома, и там уж он постарается держаться как можно дальше от дурно пахнущих институтских секретов. Хватит! Он простой программист, который не обязан видеть дальше своего монитора и брать в руки что-либо тяжелее «мышки». И не важно, какая у него при этом пси-чувствительность, каппа-восприимчивость или лямбда-фактор. Клал он на всю эту греческую галиматью обе свои икс- и игрек-хромосомы.

Мечты о горячей ванне будоражили воображение Гарина сильнее, чем мысли о еде, алкоголе и романтическом свидании. Хотя кто мешал их объединить? В последнем, отредактированном варианте его фантазии в огромной ванне, полной горячей воды и мыльной пены, нашлось место и для него самого, и для знакомой лаборантки Танечки, и для похожего на спасательный круг плавающего подноса с огромной курицей-гриль. А пузатые бутылки охлажденного шампанского стояли в ведерках со льдом по обе стороны от ванны, так что только руку протяни — и брызнет пена…

В этих сладких грезах прошло полчаса. А может быть, час. Гарин не следил за временем. Олег вернулся в реальность, только когда с бетонной плиты, в тени которой он присел на корточках, посыпалась крошка, а секундой позже рядом оказался Столяров. Гарину хватило одного взгляда, чтобы понять, что горячая ванна сегодня ему не светит. И завтра скорее всего тоже.

— Что случилось? — спросил Гарин.

Михаил не ответил. Он зачерпнул ладонью несколько сухих стебельков, разорвал их в мелкие клочки и швырнул себе под ноги. Потом отряхнул руки и зашагал прочь от вертолетной площадки, забора с колючей проволокой и скрытого в тумане исследовательского поста. Выражение «мрачнее тучи» в данный момент настолько подходило Столярову, словно было придумано специально для него.

— Ты куда? — крикнул Олег.

Михаил что-то буркнул в ответ, но порыв ветра заглушил его слова.

— Погоди! — Гарин догнал товарища и некоторое время шел рядом, пытаясь подстроиться под его шаг. Потом произнес нарочито спокойно: — Миш, не думал, что когда-нибудь скажу это тебе, но все-таки давай без истерик?

Столяров шагал, глядя прямо перед собой, но едва ли замечая что-либо, кроме собственных невеселых мыслей.

— Что ты сказал? — спросил Олег. — Я не расслышал. «Мне надо выпить» или «Мне надо в Припять»?

— Да, — сквозь зубы процедил Михаил.

— Что «да»?

— «Да» на оба твоих вопроса, — ответил он. — Да, мне надо выпить. И да, мне надо в Припять. То есть, получается, нам.

— В каком смысле? — от удивления Олег остановился.

— Нас подставили, Олежка, — немного смягчившись, сказал Столяров. — Нас крупно подставили.

Глава седьмая

— «Черный Сталкер», и больше ничего? — раздраженно спросил Михаил. — Ладно, давай. Хоть «Зеленый тушкан», только поживее. А холодного нету, что ли? — Бармен в ответ пожал плечами. — Хорошо, давай. И два стакана.

Расплатившись, Столяров вернулся за столик, сколоченный из пустой бочки и крышки от ящика из-под патронов. Он откупорил бутылку и разлил водку по стаканам. Свой он опрокинул залпом, не чокаясь, и скривился так, что Олег нерешительно замер со стаканом в руке.

— Др-рянь водка! — объявил Михаил и добавил, не меняя тона: — Эвакуации не будет.

Гарин все-таки глотнул из стакана, шумно выдохнул и лишь потом спросил:

— В каком смысле?

— В прямом. В Институте считают, что задание не выполнено до конца.

— Но мы добыли им «венец»!

— Именно. И они настаивают на продолжении полевых испытаний. Они хотят, чтобы конкретно ты, Олег, надевал «венец» по десять раз на дню и через него общался с зомби, слепыми собаками и прочей псевдошушерой, а если повезет, то и с духом Сталина. А я буду ходить следом, как твой персональный летописец, и строчить в блокнотике: «День третий. Попытка контакта со снорком. Объект сблевал два раза».

— Если это так необходимо, я могу заниматься этим на территории Института. — Там нет зомби. Тетя Клава из бухгалтерии не в счет. И потом, поведение «венца» на Большой Земле и поведение «венца» в Зоне, где его подпитывает аномальная энергия, — это две большие разницы.

— А вообще с какой стати… — Олег почувствовал, что начинает закипать, и сделал еще глоток, чтобы не взорваться раньше времени. — Какое право они имеют указывать мне, что делать? Я кто? Программист. Ну ладно, согласился один раз подменить заболевшего курьера, забрать из Зоны артефакт. Задание оказалось фальшивым, как, подозреваю, и болезнь курьера. Но я-то свою часть отработал честно. Все! Ни на что другое я не подписывался.

— А вот тут ты ошибаешься, — невесело усмехнулся Столяров и разлил по второй. — Подписывался, и еще как. Ты контракт, который тебе дали перед отправлением, вообще читал?

— Какая разница?

— Ты читал контракт? — спокойно повторил Михаил, а когда его собеседник опустил глаза, взялся за стакан. — Тогда за доверчивость.

Гарин тост не поддержал.

— А как они до меня обходились с «венцом»? — спросил он негромко, глядя на черную маркировку столешницы «7,62 Л ГЖ, 600 шт. в обоймах». — На ком его испытывали?

— А теперь, — сказал Столяров, — мы переходим ко второй части нашего задания. Но сначала все-таки выпьем. Может, консервы достать?

— Пока не хочется.

— Ну, давай!

Они чокнулись, Олег пригубил теплой водки, а Михаил выпил до дна и продолжил:

— До недавнего времени всеми исследованиями на натуре, в том числе работой с «венцом», занимался филиал Института, который находится…

— В Припяти, — предположил Гарин, и Столяров, снова взявшийся за бутылочное горлышко, отсалютовал ему мизинцем.

— Точно! Официальное название филиала на слух постороннего звучит так же невнятно, как и название Института. Лаборатория Автономных Систем — может, слышал?

Олег неуверенно пожал плечом.

— Черт-те что, — кивнул Михаил. — Лаборатория лабрадорских лоботрясов. Филиал работал в тесном контакте с Институтом и в общем-то под его руководством.

— Давай ближе к делу, — попросил Гарин. — Ты уже дважды сказал о филиале в прошедшем времени. Занимался, работал… Теперь, получается, не работает?

— Опять в точку! Примерно месяц назад филиал перестал выходить на связь. То ли Лаборатория стала чересчур автономной, то ли с ней случилась какая-то неприятность. И судя по тому, что один из «венцов» оказался в руках у бандитов, а второй…

— Что второй?

— А? — Столяров тряхнул головой. — Извини, я, кажется, заговариваться начинаю. Давно не пил. Давай, может, хотя бы колбаски? — Он наклонился за рюкзаком и задел плечом стол, едва не опрокинув стаканы.

— И выяснить, что случилось с Лабораторией, тоже поручено нам? — не столько спросил, сколько констатировал Олег.

Михаил пьяно улыбнулся и развел руками:

— Других агентов у Института в Зоне нет.

Гарин хмыкнул, чтобы не показать, как ему польстило слово «агент», и снисходительно уточнил:

— Ты хотя бы в курсе, где находится эта Лаборатория?

— Естессно, — фыркнул Столяров, а когда Гарин отлучился ненадолго в комнатушку слева от бара, пробормотал себе под нос куда более трезвым голосом: — Если, конечно, она до сих пор на том же месте…

Он тяжело вздохнул и подпер щеку кулаком. Трудно было жить в постоянном напряжении, когда никакая доза алкоголя не помогала расслабиться, а элементарную утечку информации приходилось симулировать. Очень трудно.

Бармен был правильным, настоящим. Можно сказать, родным. Пусть не в белой рубашке и бабочке, а в помятом тельнике с расстегнутой наплечной кобурой. Пусть вместо того чтобы постоянно полировать стойку и до хрустального блеска натирать стаканы, он монотонно возил ершиком в стволе своего кольта… С другой стороны, что тут полировать? Обрезок ДСП с вырезанной ножом непонятной надписью «GSC-2012»? А стаканы… После той отравы, которую наливали в баре Янова, их можно было даже не споласкивать. Зато он слушал излияния Олега уже битых полчаса и ни разу не попросил его заткнуться. Даже не перебил.

— А я ему тут, значит… — Гарин приближался к кульминационной, как ему казалось, части рассказа. — Я ему говорю: «Глаза-то разуй! Вон он, твой „колобок“… В смысле, „душа“!» А он такой: «Ой! А я и не вижу!» А я ему: «Лапоть! Она же легкая! Вот на этой минералке-то… На газировке-то и поднялась» Там же… — Он обеими руками изобразил восходящий воздушный поток. — А он мне: «Олежка, ты сталкер от Бога!» Так и сказал. Во-от… А потом… Потом…