Жизнь в полосочку - Галина Гордиенко

Впрочем, Тамаре все равно. Бедная Маша.

Продолжая жалобно поскуливать, Тамара увидела на подоконнике мобильник и вздрогнула: нужно звонить в милицию. Срочно. Прямо сейчас. И ее… ее задержат как свидетеля.

«Свидетеля? Свидетеля чего? Я ничего не видела!»

Подвывая и опасливо посматривая в сторону невозмутимой покойницы, Тамара на четвереньках потрусила к окну. Свидетельницей ей становиться совсем не хотелось. Ведь тогда придется рассказывать, что они с Машей развлекались ночью в казино. Тамару наверняка заставят назвать всех, с кем познакомились. Устроят… это… ну… очную ставку? Точно. И кто из вчерашних типчиков ее признает?!

Тамара горестно всхлипнула: Машки нет, грима нет, юбка порвана в клочья, линзы она где-то посеяла…

Поймают на вранье — конец. Еще и за решетку сунут, доказывай потом, что не верблюд. Тамара читала — им лишь бы подходящий подозреваемый на горизонте.

А она подходящая? Само собой. Нет, что ей делать?!

Тамаре стало до того себя жаль, что она решила с милицией не встречаться. Просто позвонить туда, выполнить так называемый гражданский долг и побыстрее рвать когти. Береженого Бог бережет, еще бабушка говорила.

Почему-то снова вспомнилась Лелька, и Тамара буквально позеленела от горькой обиды. Она была уверена: все беды посыпались именно с Лелькиной подачи. Старшая сестрица ее просто сглазила!

Писательница липовая. Графоманка. Она, видите ли, детективчик написать задумала. Ей прославиться захотелось. А Тамаре теперь место за решеткой, не меньше. Она в подозреваемых!

А что ей по Лелькиной милости пришлось пережить за последние дни?!

Кража в автобусе — раз. Ограбление в подъезде — два. Групповое ограбление к тому же. Вооруженное. Целая банда действовала. С кровавым маньяком во главе.

Квартирная кража — три. Угон машины — четыре. И сегодня кульминация — труп!

Все удовольствия на Тамарину голову, как и обычно. Лелька потеет у компьютера, высасывая из пальца наверняка идиотский сюжет, а Тамара загибается у мертвого тела Лелькиной же ближайшей подруги.

Разделение труда! Лелька на это мастер. Только все шишки почему-то достаются ей, Тамаре.

Страстно жалея себя, Тамара как-то забыла, что большинство неприятностей пришлось на долю Лешки Сазонова. Нет, даже не забыла, просто не разделяла в эти страшные минуты себя и его.

Нащупав на подоконнике телефон, Тамара потянула его и начала набирать номер. Палец дрожал, и две простенькие цифры постоянно срывались. То Тамара промахивалась, попадая по другой кнопке, то дважды нажимала на одну и ту же.

Наконец ей повезло. Раздались длинные гудки. Едва ТАМ подняли трубку, она тоненько закричала:

—Милиция?!

—Зачем тебе милиция?

У Тамары клацнули зубы, телефон выскользнул. Глаза девушки стали квадратными: сотовый на лету рассыпался, теряя батарейку.

Полтергейст! Точно полтергейст. Или покойница не хочет, чтобы она звонила в милицию?

Тамара зажмурилась. Машкин голос монотонно продолжил:

—Ладно, скажи им, чтоб через час приезжали.

От странных фантазий мертвой Машки Тамара задрожала и побледнела еще сильнее. Проклиная себя за трусость, она едва слышно просипела:

—П-почему — через час?

—На труп,— кратко информировала покойница.

—П-почему не сейчас?

—Жива еще. Не время.

Тамара икнула и вытаращила глаза на постель: там картина ничуть не изменилась. Машка все так же лежала на спине и буравила недвижным взглядом потолок.

Тамара перекрестилась. Вытянула шею, стараясь разглядеть побольше, но увидела лишь голые Машкины ступни с крошечными розовыми пальчиками.

Розовыми?! Вроде у покойников должны быть белые…

Удивляясь собственной религиозности, Тамара перекрестилась еще раз и даже попыталась прочитать «Отче наш». Но запуталась на первых же строчках и снова чуть не заплакала — обещала ведь матери выучить!

Клятвенно заверив Бога, что вызубрит молитву непременно, вот только выберется из этой жуткой истории, Тамара ходко переместилась поближе к двери. Зачем-то выглянула в коридор, но никого и ничего не заметила. Поднялась на  ноги и простонала:

—Ты уверена?

—В чем?

—Что жива?

—Ванька еще не здесь?

Тамара завертела головой, но никакого Ваньки в комнате не увидела. Тут вообще никого не было, кроме них с Машей. Живой или мертвой.

—Н-нет.

—Значит, жива.

Тамара открыла рот. И едва вновь не зарыдала, уже от облегчения, когда рассмотрела — у Маши шевельнулись губы!

—Погоди немного,— вежливо попросила по-прежнему недвижная Маша,— мне недолго осталось.

Тамара несмело подошла поближе. Маша усердно изучала потолок.

—Почему — немного?— испуганно прошептала Тамара. — Ты что, плохо себя чувствуешь?

—Замечательно я себя чувствую.

Заявление прозвучало оптимистично. Тамара еще немного продвинулась вперед. И подумала — нужно меньше пить. А лучше — вообще с этим делом завязывать.

Маша уточнила:

—Пока.

—Что — пока?

—Пока Ванька не приехал.

Лжепокойница явно разговорилась. Тамара почувствовала, как у нее от любопытства раскраснелись щеки. Она на цыпочках подошла к постели, присела на самый краешек и восхищенно вздохнула: Машка артистично изображала почившую.

Тамара рассматривала Машино лицо и поражалась ее терпению — ни разу не моргнула. Выдержка прямо-таки железная. Она осторожно коснулась руки Епифанцевой и успокоилась окончательно — теплая.

Тамара устроилась поудобнее и спросила:

—А когда твой Ванька приедет?

—Сколько времени?

—Половина четвертого.

—Смотря с какой скоростью мчится.

—Это как?

Маша судорожно вздохнула, длинные ресницы затрепетали, и она с заминкой пояснила:

—В одиннадцать… он еще был в Москве.

—Где?!

—В Москве. — И Епифанцева прошептала: — Если сильно разозлился, за шесть часов обернется.

—Не поняла.

Терпение наконец изменило собравшейся помирать Маше. Она повернула голову и раздраженно рявкнула:

—Что тут непонятного?!

Тамара таращила глаза и молчала. Злить Машу ей совершенно не хотелось.

—Поясняю для особо тупых,—прорычала Епифанцева.— Ваньке позвонили в одиннадцать…

—Кто?

—Не перебивай, мышь серая! Ох, прости меня, Господи, я обещалась научиться смирению, пока есть время…

Тамара в очередной раз открыла рот. Маша умерила блеск в глазах и монотонно сообщила:

—Доброхот какой-то звякнул на сотовый. Доложился, что видел меня в казино. В непотребном виде и в такой же компании. Вдрызг пьяной. Со смазливой шлюшкой в кильватере.

Тамара ошарашенно молчала. Машка ехидно уточнила:

—Это он про тебя.

—И… что?

—Ничего. Ванька бросил все дела, выставил из машина шофера и охранников —правильно, зачем ему свидетели? — и теперь на полной скорости мчится в Череповец. Убивать меня.

Тамара побледнела и уставилась на дверь. Маша снова скрестила руки, напустила на лицо постность и стала изучать потолок. Роль усопшей ей явно нравилась.

Извращенка!

Тамара облизала внезапно пересохшие губы и пролепетала:

—Откуда ты знаешь?

—Охранник позвонил. Васька. Сказал, чтоб брала ноги в руки и сматывалась подальше, если жизнь дорога.

Тамара вскочила с кровати и в панике закричала:

—Так что же ты тут разлеглась?!

—А мне не дорога, — равнодушно сообщила Маша.

—П-почему?

Маша долго молчала, а Тамара ломала руки. Больше всего на свете ей хотелось сбежать. Она-то не претендовала на роль самоубийцы, как сумасшедшая Епифанцева.

Наконец Маша прошелестела:

—Несправедливо все.

—Ну?

—Хочу умереть. Надоело.

—Да что несправедливо-то?!

—Почему Ваньке, таракану рыжему, все можно, а мне ничего?

—Что ему можно?!

—Все.

Тамара топталась на месте, косилась на запястье и старалась прикинуть — сколько времени понадобится разъяренному Машкиному мужу, чтобы добраться до Череповца. По ее подсчетам получалось — не меньше шести часов. И то если Епифанцев съехал от злости с катушек и мчится всю дорогу со скоростью не меньше ста – ста двадцати километров в час. А это невозможно. Он ведь неверную жену придушить мечтает, а не себя угробить.

И все же допустим, что он свихнулся. От горя. Одиннадцать плюс шесть получается пять вечера. А сейчас нет четырех. Еще уйма времени!

Тамара снова присела и печально посмотрела на Лелькину подругу: несладко ей придется.

Тамарино молчание чем-то Машу не устроило, и она страстно выдохнула:

—Думаешь, он в Москву в командировку поехал?

—А… разве нет?

—К любовнице!

Тамара потрясенно ахнула. Маша снова вышла из роли. Села в постели и с силой стукнула по покрывалу.

—А перед этим в Питер мотал! Два раза!

Зеленые Машины глаза сверкали как у дикой кошки. Тамара непроизвольно поежилась. Отодвинулась подальше и пролепетала: